Казалось бы, что такого? Не первый раз, а как подстегнуло, оставшийся путь преодолели на одном дыхании, и разгрузившись возле кормы, до потёмок поднимали наверх добычу. Бочонок с маслом обмотали верёвкой, аккумуляторы так же, а бензин уже транспортировали с помощью канистры, поднять всю бочку целиком не было никакой возможности. Оставалась тачка, но её решили не трогать. Устали как черти, да и не вытянули бы мы без разборки эту здоровенную дуру.

Наверху разбирать не стали, и пораскидав обновки по углам, отправились спать. Даже про еду забыли, настолько выложились за этот день.

— Ветер встречный, два узла, видимость хорошая. — сообщил кто-то из-за спины.

— Снимайте тросы. — холодно отчеканил «благородие» — а снился мне опять он, и ловко запрыгнув на крыло биплана, уселся в кабину.

Тросы удерживали машину как на распорках, это я знал из собственного опыта, и чтобы взлететь, их нужно было убрать.

Пристегнувшись широким ремнём, лётчик осмотрелся, похлопал себя по карманам, включил зажигание, махнул рукой кому-то из обслуги «на земле», и уже через секунду рёв пробудившегося мотора наполнил окружающее пространство.

Тормоз, обороты три тысячи, впереди включается подсветка полосы, обороты четыре тысячи, четыре с половиной, пять — и машина резко срывается с места.

Кроме визуального наблюдения, ощущений у меня никаких нет, но ускорение таково, что «благородие» с силой вжимает в кресло. Я же смотрю и запоминаю.

Короткий пробег по полосе, трамплин, и ревущий на всю округу истребитель проваливается в пропасть. На какую-то долю секунды мне кажется что всё, налетался «благородие», но не коснувшись воды, самолёт поднимается ввысь.

Темно. Море сливается с небом, и если бы не приборы — уровень с высотомером, впилиться в черную воду совсем не сложно.

Высота двести и растёт. Летчик не дёргается, спокойно выполняя свою работу. Парашюта у него нет, топлива для возвращения тоже, поэтому такое спокойствие удивительно.

Если я всё правильно понял, он должен найти эскадру противника, дабы навести бомбардировщики. Пробиться через зенитки, через истребители, обнаружить цель и доложить командованию.

Как ни крути — задача сложная, а если верить тому о чем говорили в рубке, практически невыполнимая. По сути, билет в один конец, и благородие это прекрасно понимает.

Несмотря на мой более чем скромный опыт ночных вылетов, глядя на высотомер я догадался как именно он хочет пробраться через зенитки и истребители, и когда почти через час полёта забравшись на семь тысяч метров лётчик заглушил мотор, убедился в правильности своих догадок.

Темно, облачно, луны нет, если зайти со стороны моря и беззвучно спланировать к бухте, появляется хороший шанс пройти незамеченным. Увидел, сообщил по радио связи условленным сигналом. Потом, конечно, собьют, но задание уже будет выполнено.

Истребитель достаточно легкий, высота хорошая, поэтому планировали «мы» долго, и «вынырнули» из облаков совершенно неожиданно для защитников бухты.

Отчётливо выделяющиеся туши кораблей не оставляли никаких сомнений в том что эскадра на месте, и не теряя времени, «благородие» вдавил сразу две кнопки на передатчике. Вспыхнула спрятанная в пазу зеленая лампочка, мигнула пару раз и потухла, сигнал к началу атаки ушёл.

Высота всё ещё была приличной, и лётчик стал разворачивать самолёт к берегу, наверняка надеясь так же тихо спланировать и где-нибудь аккуратненько сесть. Места здесь хоть и гористые, но при определённом везении найти площадку можно, тем более уже светает и появляется хоть какая-то видимость.

Секунд пять, или семь ничего не происходило, покачивая крыльями, биплан медленно поворачивал, но внезапно ожившие прожектора потянули за собой яркие струи трассеров.

Всё случилось так неожиданно и быстро, что я даже сообразить не успел. Зато благородие среагировал мгновенно. За секунду завёл двигатель и почти одновременно крутанул штурвалом, заставляя самолёт «встать на крыло». Четырехкрылый истребитель хоть не скоростной, зато очень маневренный. Короткий кувырок, разворот, надсадный рев мотора — сделано всё просто идеально, за штурвалом летчик — ас, но когда по тебе бьют сразу два десятка зенитных расчётов — всё бесполезно. Наверное стоило бы ещё попытаться уйти из пятна прожекторов свалив машину в пикирование, но и в этом случае шансов было бы совсем немного. Перед глазами что-то вспыхнуло, всё вокруг закрутилось, и я проснулся.

Полежал, соображая, пришёл в себя, да пока не забыл, полез смотреть карту, благо под рукой была. Развернул, глянул — ну точно, один в один с той что во сне видел. Нашёл бухту, место откуда стартовал «благородие», и даже примерно определил где его сбили. Всё отметил метками, на обороте записал алгоритм действий при взлёте с палубы, и лёг снова спать. Не знаю почему, но что в прошлый раз, что в этот, просыпаюсь и чувствую себя так, будто вообще не спал. Словно и не сон это вовсе, а хоть и чужая, но жизнь полноценная.

Напарнику ничего говорить не стал, решил что ни к чему, многие знания — многие печали. Да и дел столько навалилось, что на разговоры времени совсем не оставалось. Ведь как бы там ни было, а мы оба хотели домой, и довести истребитель до нормального, лётного состояния было нашим единственным шансом.

— Как поднимать будем? — спросил Андрей в один из коротеньких перерывов.

Подъём самолёта на первую палубу был серьёзной проблемой. Предназначенный для этой операции огромный подъёмник хоть и не пострадал от бомбёжки, — даже щиток управления остался на месте, но гидравлику время не пощадило, резина рассохлась, за счёт чего масло просто вытекло из системы. И если с патрубками на мотор самолёта проблем не было, то заменить сальники на гидравлических цилиндрах оказалось просто не чем.

— Вручную пробовать, какие у нас еще варианты? — ответил я.

В данной системе и ручной подъём предусмотрен, но сами детали этого механизма так заржавели, что приведение их в рабочее состояние виделось чем-то страшным. Те же шестерни, не знаю уж из какого металла их делали, но ржа буквально съела целые «пролеты» зубьев.

В результате неделю мы ковырялись с самолётом; латали фюзеляж, искали и устраняли течи, а потом ещё двое суток занимались подъёмником.

Первый полёт назначили на утро следующего дня. Сказать что я волновался — ничего не сказать. Технически самолёт очень простой, в процессе подготовки с ним не было практически никаких сложностей, но как он покажет себя в полёте — тот ещё вопрос.

Приготовили всё с вечера, утром проверили еще раз, и вот он, момент истины. Получится поднять машину в воздух — очень хорошо. Не получится — даже думать не хочу. В запасе у нас хоть и есть ещё техника, но восстанавливать её до полётного состояния будет уже сложнее.

Забравшись в кабину «пробежался» по рычагам и приборам, и дав команду «от винта», включил зажигание.

Завёлся мотор с «полпинка», поработал несколько минут, и отбросив все ненужные мысли, я выжал тормоз и осторожно добавил газу.

Обороты. Главное следить за оборотами. Недоберёшь, свалишься вниз, переусердствуешь, машину может развернуть прямо на палубе.

Мысленно перекрестившись, отпустил тормоз, и с замиранием сердца вцепился в штурвал.

Разбег в эти семьдесят метров показался едва ли не марафонским. Всё происходило настолько медленно, что я едва поборол желание утопить педаль тормоза, а когда полоса резко кончилась и самолет провалился в «яму», думал всё, каюк.

Но обошлось. Вместо того фиаско которое нарисовало моё испуганное воображение, воздушная машина активно набирала высоту.

Сто метров, двести, четыреста… Хотелось петь, или просто орать в голос. Легкий, чуткий к рулю самолётик разительно отличался от всего на чём мне доводилось летать. Сильно не газовал, опасаясь, но даже так меня буквально перехлестывало от непрекращающейся эйфории. Ощущение настолько непередаваемые, что от восторга я даже думать ни о чём не мог, и только когда поднялся на тысячу метров, буквально силком заставил себя вернуться к реальности.