Моё тонкое тело развернулось — все Узлы снова раскрылись, соединяющие их меридианы, словно вены, наполнились циркулирующей по ним эдрой. Я видел это внутренним взором, а вместе с тем чётко увидел и источники терзающей меня боли. Кристаллов синь камня вокруг меня было натыкано аж пять штук — два подо мной, один в плафоне над головой, один в двери и один в переборке впереди, прямо под дулами пулемета. Они пульсировали, источая злое, вибрирующее поле.
Правда, на этом я и остановился. Вернув на несколько мгновений контроль над Даром, я расслабился и позволил синь-камню снова побороть меня. Силой тут ничего не решишь — Вяземский и правда безошибочно угадал мою болевую точку.
— Под вашей защитой? Да уж называйте вещи своими именами. Они у вас в заложниках!
— Да, ты всё правильно понял. Мне показалось, что так ты будешь… сговорчивее.
— И всё ради того, чтобы выведать местоположение Беллы? С чего она вдруг вас так заинтересовала?
— Ты снова лезешь не в своё дело! — огрызнулся Вяземский, раздражённо поёрзав на сиденье. — Ну хорошо — она работает на меня, чёрт побери! Так понятнее?
Я не смог совладать с эмоциями, издав удивлённый возглас. Вяземский в ответ фыркнул и отвернулся к окну.
— Сказать начистоту? — спросил я, чуть успокоившись. — Теперь я вообще ни хрена не понимаю. То есть вы сами и замешаны в этом заговоре с покушением на Романова?
— Что за вздор⁈ — рявкнул губернатор. — Ты вообще понимаешь, что ты несёшь?
Я выдохнул, надувая щёки, и зажмурился. Голова всё ещё раскалывалась после борьбы с синь-камнем, но после слов губернатора эта боль, кажется, ещё больше усилилась.
— Так может, вы мне просто объясните, наконец, в чём дело? Вы ведь совершенно правы — этот запутавшийся клубок и правда нужно уже разрубить. Но для начала надо разобраться, что вообще происходит.
— Это не твоё дело!
— Раз не моё — так выпустите меня отсюда! И отпустите Демьяна и Раду. Мне вообще плевать на все эти ваши разборки!
Вяземский, поигрывая желваками, молча смотрел на меня, что-то прикидывая в уме. Я ждал, всем своим видом показывая, что это моё последнее слово. Эта игра в гляделки длилась недолго, но от напряжения меня бросило в жар, и я явственно чувствовал, как капля пота стекает по виску.
— Ох, и упрямый же ты сукин сын… — процедил Вяземский.
— Я знаю, что вы привыкли давить на людей, Сергей Александрович. В этом ваша суть. Но не надо. Я ведь не враг вам. И, поверьте, вам не захотелось бы иметь такого врага.
— Ну, каков наглец, а! Ты что, угрожаешь мне? В моём городе? В моей же машине?
Гнев Вяземского ощущался уже физически — пространство вокруг него будто завибрировало, и металлический корпус машины вдруг жалобно заскрипел, будто его начало сдавливать огромными тисками. Бронированная переборка впереди даже подалась, чуть прогибаясь. Машина вильнула и резко сбавила ход, остановившись на обочине. Нас ощутимо тряхнуло.
Губернатор спохватился и унял свой Дар. Однако совладать с эмоциями у него так же хорошо не получилось — он на несколько мгновений потерял самообладание и грязно выругался, испепеляя меня взглядом.
— Да я тебя… раздавлю, щенок! Ты что, не понимаешь, что ты сейчас полностью в моей власти⁈ Ты и твои…
— Забавно, — усмехнулся я, и он опешил настолько, что ненадолго потерял дар речи.
— Забавно⁈ — наконец, возмущённо выдохнул он. — Тебя это всё забавляет?
— Я действительно в вашей власти. И вы действительно можете раздавить меня хоть сейчас. Но ведь не делаете этого. Потому что надеетесь с моей помощью узнать, где Белла. Какое, однако, трепетное отношение к… той, которая на вас просто работает.
Он снова выругался, грохнув кулаком по столу. Потом наклонился вперёд и требовательно постучал по окошку водителя. Машина снова тронулась с места.
Поправив сбившийся галстук и пригладив волосы, губернатор уселся ровнее и успокоился, хотя во взглядах, которые он бросал на меня, по-прежнему сверкали молнии.
— Ну хорошо. Я не буду на тебя давить. Мы, можно сказать, в похожих условиях. У меня твои близкие. А в твоей власти помочь мне отыскать… близкого мне человека. Так давай покончим с этим. Где Изабелла? Скажи — и я отпущу тебя. Даю слово.
— А Рада и Демьян?
— Как я уже сказал — побудут у меня некоторое время. Небольшая страховка, чтобы ты не наделал глупостей.
— И чтобы не помешал вам угрохать Романова?
— Да что за бред ты несешь⁈ — снова не выдержал он. — Я, наоборот, пытаюсь спрятать концы в воду, чтобы вся эта история с липовым покушением не всплыла наружу!
— Липовое? Насколько я могу судить, Арнаутов настроен вполне серьёзно.
— Не знаю, — раздражённо мотнул головой Вяземский. — Я уже тоже ни черта не понимаю. Поэтому мне и нужно переговорить с Изабеллой.
— А если по порядку? Восстановим, так сказать, общую картину, — предложил я и, едва он дёрнулся в ответ, предупреждающе поднял руку. — Вот только не надо опять про то, что это вы тут задаёте вопросы. Мы и так потеряли кучу времени, бодаясь, как два барана. Может, поговорим спокойно?
Вяземский помолчал, глядя в окно, и наконец повернулся ко мне. Надо отдать ему должное — на этот раз он действительно взял себя в руки. Сейчас он был таким, каким я его запомнил по прошлой нашей встрече — спокойным, уверенным, подчёркнуто доброжелательным. Да, это маска, и глаза под ней то и дело вспыхивают огнём. Но так уже гораздо лучше.
— Ну что ж, может, так и правда будет быстрее…
— Уверяю вас — я готов помочь. И тоже расскажу всё, что знаю.
— Да уж будь любезен, — он улыбнулся одними губами, и в сочетании с холодными глазами это смотрелось как-то по-змеиному. — Итак, мы с тобой познакомились шестнадцатого числа, на осеннем приёме.
— Я помню.
— В тот же вечер ко мне заявился князь Орлов-младший. Из демидовских. Молодой выскочка, как-то умудрившийся дослужиться до главы городской Охранки.
— Да, мы едва не столкнулись у вас в приёмной.
— Вот это и на самом деле забавно. Потому что он поначалу говорил как раз о тебе. Просил выдать для правосудия. Обвинял в причастности к убийству Аскольда Василевского. Но быстро сдал назад, когда понял, что ты под моей защитой. Видел бы ты его физиономию…
— А потом?
— А потом принялся уверять меня, что прибыл в Томск специально, чтобы предупредить меня о серьёзной опасности. Якобы ячейка «Молота Свободы», действующая в городе, готовит масштабный акт террора. Бомба в людном месте, во время одного из массовых мероприятий по случаю прибытия императора. Но при этом акт этот — лишь отвлекающий манёвр, а настоящая их цель — это Романов. Того планируют отравить.
— И откуда у него такие сведения?
Вяземский презрительно усмехнулся.
— О, тут целый спектакль! Этот щенок пытался убедить меня в том, что этим своим докладом он оказывает мне неоценимую услугу. И в целом показать, какой он великий сыщик. Но я-то знал, что вся эта подготовка теракта, на самом деле, его же рук дело. Арнаутов — его человек. И он сам внедрил его в томскую ячейку «Молота», чтобы потом накрыть всю ячейку с поличным.
— Но почему на вашей территории? Он ведь вообще из Демидова. И это, как я понимаю, вообще другой клан.
— Естественно. Он таким образом пытался убить двух зайцев. Во-первых, выслужиться по линии Охранки, раскрыв крупное дело. А во-вторых, подставить меня, и таким образом выслужиться уже лично перед Демидовым. У нас с Никитой давние счёты…
Я поморщился, переваривая услышанное.
— Что-то я запутался. А вам откуда это известно? И зачем Орлов пришёл к вам и выдал вам своих же террористов?
— О махинациях Орлова мне известно почти с самого начала. Потому что в ячейке «Молота» у меня свой информатор.
— Белла!
— Разумеется. А Орлов явился ко мне, потому что испугался. Изначально его план не предполагал никакого покушения на Романова. Собственно, когда он всё это затевал, вообще не было известно, что император собирается в Томск. Покушение — это инициатива Арнаутова. Грёбаный кровосос возомнил о себе невесть что.
