А ещё — резко похолодало. Градусов на двадцать разом, а то и больше. Дыхание вырывалось изо рта плотными облачками пара, влага на кустах и земле засеребрилась инеем. Сам воздух, казалось, начал густеть, уплотняться, давить на плечи. Я запоздало поёжился — без шинели холод быстро сковывал, забираясь под одежду скользкими ледяными пальцами. Под Аспектом Исцеления это не так критично, так что я даже не сразу и заметил. Но вон остальные уже начали плотнее кутаться в одежду, дышать на руки, пытаясь согреться. На усах Нестора от дыхания уже начал оседать иней.

Эдра тоже вела себя странно — каждый клочок растягивался, устремляясь куда-то в глубь леса и вверх, явно к единому центру. Даже накопившаяся в деревьях магическая энергия просачивалась сквозь кору, из-за чего казалось, что от стволов идёт призрачный пар, быстро подхватываемый невидимой силой. Будто что-то огромное и жадное всасывало в себя энергию со всей округи.

Я ошарашенно обернулся на Дарину.

— Что вообще происходит⁈

Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых плескалась неподдельная тревога, почти переходящая в ужас.

— Нужно торопиться, Богдан… — повторила она почти шёпотом. — Иначе будет слишком поздно.

На поляне, в центре которой возвышался чёрный тополь, не осталось даже намёка на траву — почва была перепахана множеством ног и лап и сейчас, застывшая, подёрнутая инеем, напоминала какой-то инопланетный пейзаж.

Сам Осокорь странным образом притягивал взгляд и одновременно заставлял содрогаться от отвращения. Эта… конструкция уже имела мало общего с деревом, если не считать жалкого подобия высохшей корявой кроны наверху. Внизу же это был жуткий, омерзительный кадавр из искорёженной, раздувшейся плоти множества существ, сросшихся в нечто невообразимое. В лесу по-прежнему стоял полный штиль, но торчащие из этого чудовищного бурдюка разномастные конечности шевелились, словно ветки под порывами ветра.

За тот короткий срок, что я в этом мире, я уже успел повидать немало дерьма. Но это…

Вот почему Сайберия так страшит обычных людей. В цивилизованном мире эдра относительно безопасна, контролируема и во многих проявлениях даже полезна — взять хотя бы различные виды эмберита, которые люди приспособились использовать для своих нужд. Однако от Осокоря веяло злой необузданной мощью, настоящей стихией, покорить которую, кажется, невозможно. Мощь эта была чуждой, необъяснимой, неестественной… И потому вызывала неконтролируемый, глубинный ужас.

Поляна полнилась стонами, хрипением, бульканьем, скрежетом, и за каждым из них чувствовалась такая бездна боли, страдания, отчаяния, что я ни за какие коврижки сейчас не рискнул бы переключиться на Аспект Морока. Вся эта волна страданий попросту смяла бы меня, свела с ума за считанные секунды. Впрочем, даже сейчас она ощущалась очень явственно, на физическом уровне — внутренности скручивало спазмами, колени подгибались от необъяснимой слабости. Каждый шаг давался с усилием, будто я шёл по пояс в воде.

При этом приходилось постоянно следить за потоками эдры, исходящими от древа. В них мелькали уже знакомые семена Зова, атакующие нас, как стаи пираний. Их было много уже на подходе к поляне, и я давил их по одной. Но когда мы вышли на открытое пространство, пришлось срочно придумывать другой способ борьбы с этим вирусом.

Объединив усилия, мы с Дариной соорудили защитный круг диаметром метра три, в котором укрыли остатки отряда. За основу я взял руну Преграды, совместив её с Аспектом Огня от жар-камня и щедро напитав эдрой. Получился этакий пузырь призрачного огня, заодно и немного согревающего тех, кто внутри. Дарина постаралась покрепче заякорить эту конструкцию прямо на землю, наскоро выцарапав на мёрзлой грязи несколько десятков символов, увязанных между собой грубым узором. Но предупредила, что защиты всё равно надолго не хватит.

Изначально она собиралась передвигать эту защитную зону, отчерчивая новые области, но от этого плана пришлось отказаться — у нас было слишком мало времени. При этом я пока толком не мог понять, чего именно она боялась. Похоже даже, что главная опасность исходила не от Осокоря, а откуда-то сверху, из нависших над поляной облаков.

Идея о том, чтобы использовать обычных людей для того, чтобы пронести жар-камень поближе к древу, тоже оказалась несостоятельной. Осокорь днём действительно потерял значительную часть своей силы, и особенно это сказалось на радиусе его воздействия. Но вблизи его аура оставалась очень мощной. Вон, хватило даже, чтобы собрать целую армию защитников во главе с Яг-Мортом, через которую нам пришлось пробиваться с боем. А Зов его вблизи действовал на всех, даже на обычных смертных — и немудрено, ведь каждому в голову вгрызалось по десятку призрачных паразитов.

В итоге, соорудив защитный купол, мы оказались перед дилеммой. Отсиживаясь в обороне, древо не уничтожить. Но и повести всех в бой не получится — в движении я не смогу защитить всех от воздействия Осокоря. Попросту не услежу. Я уже даже не был уверен, что себя-то сумею прикрыть.

От одного взгляда на чудовищную аномалию, в которую превратилось древо, становилось дурно. Я пытался разозлиться, чтобы сбросить этот морок и набраться сил для атаки. Но пока получалось хреново.

— Вперёд! Быстрее, Богдан! — Дарина первой выскользнула из-под защитного купола, прикрывая лицо рукавом. От преграды шёл ощутимый жар, хотя огонь жёг и не в полную силу, уничтожая в первую очередь призрачных созданий, которых направлял на нас Осокорь.

Я, стиснув зубы, бросился вслед за ней, держа в левой руке подвешенный за веревки котелок, набитый жар-камнем. Ещё один, поменьше, тащила сама Дарина, в другой руке сжимая вырезанное из дерева кольцо, похожее на недоделанный бубен. Резьба на дереве была совсем свежей — я видел, как она вырезала эту штуку уже в Самуси, этой ночью.

От кольца исходила заметная аура эдры. Правда, что это конкретно за артефакт, с ходу определить было сложно. Но если это какой-то защитный оберег, то шаманка слишком уж на него понадеялась. Если бы я не присоединился бы к ней немедленно и не отогнал целый рой паразитов, летящих от Осокоря, Зов подчинил бы её уже через несколько шагов.

— Скорее! — сдавленным голосом повторила она, упрямо шагая вперёд.

В этой её решимости было что-то безумное — её будто бы толкали вперёд страх и отчаяние, а не отвага.

Пока мы возились с защитным пузырём, вокруг похолодало ещё сильнее. Дыхание Дарины вырывалось изо рта облачками пара, брови, ресницы и локоны волос вокруг лица начали на глазах обрастать белесым инеем от оседающей на них влаги. Сам я тоже изрядно задубел. Особенно мёрзли пальцы на руках и ногах. Вместо сапог тут уже пригодились бы утеплённые мехом унты, а на руки нужны были даже не перчатки, а толстые рукавицы.

Одно радует — до Осокоря уже рукой подать, и сейчас мы разведём такой костёр, что мало не покажется…

Но с каждым шагом уверенность в этом гасла. Меня вслед за Дариной одолевало чувство необъяснимого ужаса, и исходило оно даже не от самого древа, а откуда-то сверху. Из воронки, которая засасывала в себя энергию, с каждой минутой всё сильнее промораживая участок леса, на котором мы находились. Холод уже сам по себе начал представлять серьёзную опасность — одеты мы все не настолько тепло, так что долго не продержимся.

Чем больше я приглядывался к этой аномалии наверху — тем яснее становилось, что она не связана с Осокорем. Да и само древо выглядело в магическом спектре как-то странно. Совсем непохоже не обычное Изменённое растение, пусть и накопившее огромную мощь. Что-то в структуре его ауры заставило меня насторожиться, мысли снова заметались, как кот, следящий взглядом за светящейся точкой от лазерной указки, но пока замерший перед прыжком. Я снова в полушаге от догадки, но условия вокруг такие, что сосредоточиться не получается…

— Быс… трее! — едва выговорила Дарина побелевшими губами.

Она обгоняла меня на пару шагов, но каждый шаг давался ей уже с огромным трудом — пошатываясь, она ступала на почти не гнущихся ногах. Я догнал её и придержал за локоть.