— Да я ж не ради денег… — замялся парень, хотя предложенную купюру всё же взял и одним движением спрятал в карман. — Я вообще… Вроде как к вам хотел записаться. Я у Хаймовича так, подрабатываю. А свободного времени много. Вот и подумал — вам, может, филёр какой нужен, или помощник…
Путилин вздохнул.
— Если думаешь, что это прибыльная работёнка — то сильно ошибаешься. И романтики в этом тоже мало. Да, за участие в ликвидации опасной твари хорошая премия полагается. Но такое случается не так уж часто. А рутина у Дружины скучная — вынюхивать, высматривать, шастать по всяким трущобам да помойкам в поисках следов…
— Да понимаю я всё. Я ж говорю — я не ради денег.
— А ради чего?
Парень помрачнел и, отведя взгляд, проворчал:
— Да так… У кровососов есть передо мной один должок.
Путилин, смерив его внимательным взглядом, ничего больше спрашивать не стал, только сделал ещё какую-то пометку в своих записях.
— Ладно. Буду иметь тебя в виду, Сергей. Людей у нас очень не хватает, а ты вроде парень толковый, наблюдательный. Где тебя найти можно будет, если что? У Хаймовича?
— Ну да. И живу я там, неподалеку. Да и от вас недалеко — в той стороне. Через мост, за Ушайкой. На Войлочной.
— Ясно. Тогда вот тебе первое задание. Будем считать, пробное. У вас там телефон в заведении есть?
— Да, у портье на первом этаже.
— Хорошо. Если вдруг увидишь ещё раз этого типа с листовки или ту женщину, с которой он разговаривал — постарайся незаметно телефонировать мне. Вот по этому номеру, — он протянул свою визитку. — Если твоя наводка подтвердится — получишь уже не червонец, а четвертной. А там, может, и насчёт штатной работы поговорим.
— Спасибо, ваше благородие! Я не подведу! — с энтузиазмом ответил парень.
— Аркадий Францевич меня зовут. И давай без всяких этих… благородий. Не люблю.
— Хорошо. Понял, Аркадий Францевич!
Я наблюдал за разговором, не вмешиваясь, но очень внимательно. Просканировал Петрова с помощью Аспекта Морока, убедившись, что парень не врёт. А такую возможность исключать было нельзя — Путилин как-то жаловался мне, что большая часть сведений, которые сообщают свидетели в надежде получить вознаграждение, оказывается полной туфтой. Но бармену он, похоже, тоже поверил, раз без вопросов выдал награду и пообещал ещё.
Со своей стороны я тоже кое-что предпринял. Переключившись на Аспект Ткача, состряпал конструкт, по образу и подобию напоминающий Око, которые использовала в своё время Албыс. Получилось на удивление быстро — возможно, память об этом объекте я перенял вместе с некоторыми обрывками памяти самой ведьмы. Око, похожее на уродливый цветок на гибком стебле-щупальце, ожило, ворочаясь из стороны в сторону и оглядываясь. Провожая бармена до двери, я прилепил конструкт прямо ему на макушку — чтобы не снял случайно вместе с одеждой.
Когда Петров вышел за дверь, я сосредоточился, устанавливаясь связь с Оком. Ощущения были странные и даже немного неприятные — зрение будто начало двоиться. Я одновременно видел и кабинет Путилина, и коридор за ним, и картинки эти наслаивались друг на друга так, что разобрать было сложно. Как же Албыс справлялась, наблюдая за местностью сразу с десятков таких зенок?
Впрочем, Око вполне работало — я прошёлся по кабинету Путилина и устало опустился в кресло напротив его стола, параллельно наблюдая, как бармен прошёл через коридор и вышел на крыльцо. Сосредоточившись, постарался укрепить с ним связь, влив побольше эдры в тонкую нить, тянущуюся к Оку. Хотя, наверное, какой-то предел дальности у этой штуки всё равно есть. Вот и проверим…
— О чём задумался, Богдан? — спросил Путилин, внимательно наблюдая за мной и расчёсывая бакенбарды специальной густой расчёской.
— Да так… Есть о чём.
— Ты обещал рассказать о Самуси… — Путилин отвлёкся, оборачиваясь на дверь, в которую негромко постучали.
В кабинет заглянула миловидная женщина с небольшим подносом, в которой я с удивлением узнал Лебедеву, медичку из университета.
— Аркадий Францевич, я тут вам приготовила ещё одну порцию обезболивающего… Ой, вы заняты?
— Здравствуйте, Лилия Николаевна, — улыбнулся я.
— Сибирский? — удивилась она. — Я вас и не узнала поначалу. Что за вид…
— Увы. Второй день мечтаю о ванне. Но, похоже, не судьба.
— Да нет, водопровод в этой части дома не повреждён, — Лебедева поставила поднос с микстурами на краешек стола, сдвинув кипу бумаг. — И даже ванну принять можно. Правда, воду придётся греть отдельно…
Путилин, смущенно взглянув на меня, принял из рук Лебедевой кружку с каким-то мутным горячим раствором.
— Лилия Николаевна в гости вчера заехала. Засиделись допоздна, а потом эти взрывы… В итоге я не стал среди ночи отправлять её с извозчиком домой, разместил у себя. Надеюсь, ты не против. Всё-таки это твой дом…
— Не надо ничего объяснять, все взрослые люди, — улыбнулся я, стараясь не замечать сконфуженного выражения лица самой медички. — И Лилию Николаевну я всегда рад видеть. Я бы даже предложил переехать к нам — места-то полно. Но сейчас, кажется, неподходящее время. Надо оценить нанесённый ущерб…
— Да, ситуация неприятная, — нахмурился Путилин и, морщась, будто от боли, с трудом выцедил в несколько глотков приготовленный Лебедевой напиток. — Я, с твоего позволения, распорядился насчёт начала ремонтных работ. Нанял ещё десяток людей вдобавок к той бригаде, что Велесов привлёк. Расходы беру на себя.
— Не стоило, Аркадий Францевич…
— Стоило, — отрезал он. — Возможно, этот теракт связан с деятельностью Священной Дружины. В таком случае, ущерб твоему имуществу причинён по моей вине…
— Не знаю, не знаю. У меня есть свои подозрения насчёт того, кто это мог сделать и зачем…
— Ладно, вы тут совещайтесь, а я вас оставлю — подхватив поднос с лекарствами, смущенно пробормотала Лебедева. — Может, вам поесть чего-нибудь принести? Кухня сейчас в полном разгроме, но тут булочная по соседству, я как раз набрала там свежей выпечки…
Я вдруг сообразил, что здорово проголодался, и желудок тут же напомнил о себе протяжным ворчанием. Лебедева, услышав это, улыбнулась и потрепала меня по плечу.
— Сейчас принесу. И чая заварю свежего.
— Спасибо, Лилия Николаевна!
— Аркадий Францевич, а вас я попрошу — отдохните немного. Сейчас, после лекарства, вам лучше полежать хотя бы часок.
— Попробую, — улыбнулся Путилин. — Спасибо вам ещё раз… За всё.
Едва Лебедева вышла, он шумно выдохнул и, поморщившись, аккуратно потрогал обожжённое предплечье.
— Позвольте, я взгляну, — я подвинулся ближе к столу и протянул руку.
— Не знаю, удобно ли. Лилия Николаевна буквально час назад новую повязку наложила…
— Мне повязка не помешает.
Я взглянул на ожог прямо сквозь одежду и бинты, оценил степень повреждений. Ожог хоть и обширный, но не очень глубокий, задеты только верхние слои кожи. Одной щедрой порции эдры с лихвой хватило на то, чтобы залечить эту рану. Лицо Путилина, скованное гримасой боли, постепенно разгладилось. Он ошарашенно взглянул на меня и ощупал предплечье сквозь рукав — сначала осторожно, потом проминая мышцу пальцами. Не выдержав, встал, снял китель и, рванул зубами узел бинта на ладони и начал торопливо разматывать повязку. Увидев под ней чистую кожу без намёков на шрамы, на мгновение замер.
— Всё никак привыкнуть не могу… — пробормотал он. — Твой Дар… В этом плане ты гораздо сильнее своего отца.
Я промолчал. Хотя про себя подумал, что он, скорее всего, прав. Аскольд наверняка был более опытен и искусен в целительстве. Но я за последнее время впитал в себя столько эдры и сожрал столько «сердец» других существ, что сама базовая мощь моего Дара при переключении на Аспект Целительства перекрывала все недостатки в мастерстве. Думаю, себе я уже запросто смогу и оторванную конечность заново вырастить. А уж лечить поверхностные раны другим, особенно простым смертным — и вовсе раз плюнуть.
— Так о чём это мы… — опомнившись и с трудом отведя взгляд от исцеленной руки, встрепенулся Путилин.
