Я начала рыдать. Сестра присоединила шприц к игле, все еще находящейся в моей вене:

— Но мисс Голд, вы не беременны. Успокойтесь, пожалуйста, видимо, вы бредите…

Препарат начал действовать и я уплывала куда-то вдаль. Последнее, что я видела — святейшество, который смотрел на меня, ухмыляясь, и держал на руках моего малыша…

Я очнулась и сразу вспомнила все, что произошло со мной. Встать я не смогла, руки и ноги совсем меня не слушались, я лихорадочно перебирала в памяти предыдущие дни: я читала дневники Амелии, легла спать, мне стало плохо, Камиль ехал со мной на машине скорой помощи в больницу… Так, я должна увидеть Камиля!

С трудом я надавила кнопку вызова сестры, и в палату прибежала уже другая сестричка, милая брюнетка, которая сочувственно спросила меня:

— Как вы себя чувствуете, мэм? Может быть, принести вам завтрак?

— Скажите, сестра… Как вас зовут?

— Мэри, мэм, меня зовут Мэри.

— Мэри, когда меня привезли в клинику, со мной был мой племянник. Я могу его увидеть?

— Сейчас узнаю, мэм.

Девушка развернулась и торопливо ушла.

Я устало закрыла глаза. Мне было очень страшно, скорее бы пришел Камиль, может быть мы вместе сумеем понять, что произошло со мной…

Сестричка вернулась, она с сожалением смотрела на меня, и теперь и она начала набирать в шприц лекарство.

— Мэри, не молчите! Где мой племянник? И не надо мне ничего колоть! Я запрещаю вам…

— Мисс Голд, с вами не было никакого племянника… Вы поступили в клинику одна, без сопровождения родственников. Не волнуйтесь, вам нужно отдыхать.

И сестра начала вводить мне в вену лекарство. И опять я забылась… И снова вокруг меня стояли люди, которых я любила и те, кто ненавидел меня тоже были там, и опять святейшество уносил от меня моего ребенка…

Следующие несколько дней я помню очень смутно. Меня постоянно кололи какими-то лекарствами, от которых сознание мое путалось и я пребывала в полусне, где настоящим воспоминания смешивались с бредом. Мне казалось, что вокруг меня множество разных людей, как знакомых мне, так и чужих. Все они пытались что-то сказать, а не могла их понять, потому что они говорили все разом, и голоса их сливались в один звенящий гул.

Я тоже хотела что-то сказать им, задать вопрос, но мой язык не слушался меня и я могла только наблюдать за тем, как весь этот хоровод людей проплывает мимо меня.

Наконец настал день, когда я проснулась, хоть и с тяжелой, но почти ясной головой. Я огляделась — я лежала все в той же палате с иглой в вене. С трудом я приподняла руку и удивилась, какая она стала тонкая, почти прозрачная…

Мне очень хотелось пить. Не успела я позвать кого-нибудь, как в палату вошла сестра, которую вроде бы звали Мэри.

— Пить… — прошептала я, еле-еле шевеля языком.

— Сейчас, мисс Голд, — Мэри поднесла к моим пересохшим губам стакан, в котором торчала соломинка.

Я жадно выпила прохладную воду, а потом спросила:

— Сколько времени я нахожусь в больнице?

— Завтра будет ровно три недели, мэм.

Три недели! Как такое возможно? Я вспомнила о святейшестве, который назвался доктором и сказала:

— Скажите, Мэри, а могу ли я поговорить с доктором Лабертом? Он дежурил, когда меня привезли в клинику.

Мэри с удивлением посмотрела на меня:

— Но у нас не работает никакой доктор Лаберт, мэм… Вас принимала доктор Перес, Саманта Перес. О Лаберте же я впервые слышу.

— А сестра… Медсестра, которая работала в тот день, когда я поступила в клинику?

Мэри сочувственно погладила меня по руке:

— Мисс Голд, с вами работала только я. И иногда меня подменял медбрат Уилл, но его вы вряд ли бы приняли за сестру — он высоченный парень, — Мэри улыбнулась. — Наверное, вы бредили, и все эти люди общались с вами в ваших сновидениях. Давайте я вас переодену. Скоро придет доктор и вы сможете поговорить с ней насчет вашего самочувствия.

Мэри ловко переодела меня, причесала волосы, принесла чашку бульона и уговорила его выпить. Придирчиво оглядев меня, она удовлетворенно улыбнулась и вышла из палаты.

Вскоре в нее зашла доктор — приятная немолодая женщина с усталыми глазами. Доктор Перес пододвинула стул к моей кровати, открыла папку — видимо, это была история болезни — и принялась внимательно читать.

Затем она осмотрела меня, спросила о самочувствии и аппетите. Я же начала опять расспрашивать о докторе Лаберте, о моем племяннике, который приехал со мной в больницу, о моей беременности…

— Ну подумайте сами, не могла же я все это выдумать! — опять заплакала я.

— Мисс Голд, я понимаю, вам сейчас трудно осознать все происходящее. У вас сильное нервное истощение, плюс вы истощены физически… Возможно вы были когда-то беременны и потеряли ребенка. На ранних сроках такое бывает, увы. Но сейчас у вас нет никаких признаков беременности и ни один анализ не подтвердил того, что недавно вы были беременны недавно.

Сейчас наша с вами задача привести ваше душевное состояние в равновесие. Ваш психоз опасен прежде всего для вас самих. Поймите, что психические болезни — такие же недуги, как, скажем, ангина, и они успешно лечатся или корректируются.

В вашем нынешнем состоянии стоит пройти курс лечения в специализированной клинике. Там вас подлечат, поставят на ноги и вы, полная сил, сумеете справиться с навязчивыми мыслями, которые преследуют вас и не дают вам наслаждаться жизнью.

Я смотрела на доктора и не до конца понимала, что она хочет донести до меня. В какую специализированную клинику? От каких навязчивых мыслей я должна избавиться?

— Вы что, решили меня положить в психбольницу? — закричала я, осознав весь ужас слов Перес.

— Успокойтесь, мисс Голд, все будет хорошо, мы позаботимся о вас, — сказала Перес, встала и вышла из палаты, не дав мне больше сказать ни слова.

Внутри меня все кипело. Неужели я никак не могу повлиять на ситуацию? От бессилия мне стало совсем плохо. Я опять потеряла все и не видела смысла и цели для борьбы. Теперь я хотела только одного — умереть, ибо жизнь перестала иметь хоть какую-то ценность…

Вечером Мэри сменил Уилл — высокий парень в голубом форменном костюме, который принес мне на подносе ужин. Он спросил, сумею ли я поесть сама или мне нужна помощь. Я отказалась от ужина.

Уилл покачал головой:

— Мэм, вам нужно хорошо питаться, а то сил не будет… — Уилл хлопнул себя по лбу и достал из кармана конверт. — Совсем забыл, вам передали письмо. Почитайте пока, а я попозже зайду, может передумаете и все же попробуете поесть.

Уилл передал мне конверт и вышел.

Дрожащими руками я надорвала конверт и развернула письмо:

Дорогая, мисс Голд (или любое другое ваше имя, которое вам больше по душе)!

Хочу сразу предупредить вас, что чернила, которыми я пишу это послание, исчезнут через час, поэтому не откладывайте в долгий ящик прочтение данного опуса.

Вам, наверное, интересно, что произошло с вами, и почему вас все считают сумасшедшей?

Слушайте, милочка, всю историю, с самого ее начала.

Когда-то я был юным и наивным парнем, которого звали просто Адам, и хоть по рождению своему и предназначению я был из клана Змеев, но зла в моей душе и сердце не было.

На одном приеме я познакомился с очень красивой юной девушкой, милой, остроумной, у нее были огненно рыжие волосы и зеленые русалочьи глаза. И звали ее Агнесс.

Я влюбился нее сразу, с первого взгляда… Сначала мне казалось, что она тоже испытывает ко мне симпатию, но видимо я жестоко ошибался. Когда я осмелился признаться Агнесс в любви, та лишь посмеялась надо мной. Вскоре она выскочила замуж за состоятельного и влиятельного человека, у них родился сын и я смирился с тем, что потерял Агнесс.

Но муж Агнесс умер, она осталась одна с сыном и у меня опять затеплилась надежда, что овдовев, Агнесс поймет, что ей будет легче воспитать сына с моей поддержкой, что мы все же сможем стать семьей, я был готов любить ее мальчика, как родного сына…