Выслушав все это, я крепко задумалась. Нам нужно заработать как можно больше денег, чтобы подготовиться к холодам. Кто знает, вдруг тропы заметет снегом и нам придется зимовать в горах без единой возможности спуститься вниз. Следует озаботиться запасами продовольствия, одежды, бревен, лекарств — и это я перечислила лишь то, что первым пришло на ум.

Собрав своих рукодельниц, я рассказала им, что работать предстоит много и расслабляться нам никак нельзя. Особо распаляться мне не пришлось. Стоило девушкам узнать, сколько в низинах готовы отдать за наши изделия, как все до единой «ученицы» бросились к спицам и пряже.

Работа закипела пуще прежнего. Рукодельницы пели, шутили, давали друг другу советы, поддерживала подругу, если у нее вдруг что-то шло не так — у меня же родилась новая идея.

Мои новые вязальные крючки лежали без дела, а совсем недавно, разбирая сундук, я наткнулась на белую рубаху Дастина, сшитую из грубоватой ткани крупного плетения.

Найдя ее, я аккуратно распорола швы, и, вытягивая нити по одной, в конце концов распустила всю рубаху.

Затем я смотала эти ниточки в маленькие клубочки, взяла самый тонкий свой крючок и за вечер связала красивый ажурный воротничок. Я приделала к нему тонкие завязки, а на кончики прикрепила бусины, которые взяла у Марии. Она же восторженно разглядывала мою работу и предложила попробовать сделать еще манжеты и воротнички с вышивкой, которую пообещала взять на себя.

Так в этом странном мире, далеко в горах, без электричества, интернета, журналов, несколько слабых, как казалось на первый взгляд, женщин, начали работать и зарабатывать немалые деньги своими женскими ручками.

Я во все глаза смотрела на моих подруг и не могла не восхищаться ими. Все же женщина в любое время и, как выясняется, в любом мире, может, если надо, свернуть горы, коня на скаку остановить, полюбить дракона, ну и носки связать.

А если чего и не умеет, то научится!

В ту же ночь мне приснился удивительный и невероятно теплый сон.

В нем я сидела со своей любимой бабушкой за круглым столом, покрытом скатертью с вышитыми драконами и какими-то диковинными цветами, в нашей маленькой уютной квартирке.

Бабушка, как всегда что-то шила, сощурив глаза и нахмурив лоб, я же заплетала косички из бахромы на скатерти. Я спросила:

— Ба, скажи, ты веришь в чудеса?

Она на миг оторвалась от своего занятия и взглянула на меня поверх очков:

— Конечно, милая, как же не верить.

— А почему я никогда, — я произношу слово НИ-КО-ГДА по слогам и очень громко, — не видела никакого чуда?

— Ну какие твои годы! — усмехнулась бабушка, и вновь принялась ловко орудовать иголкой. — Еще столько чудес впереди, жизнь — она длинная и порой такая странная. Вот станешь чуть постарше, тогда и поговорим о чудесах. У нас в роду все женщины не только в чудеса верили, но и сами…

Она осеклась, точно поняв, что сболтнула лишнего. Я же замерла, отстала от бахромы и навострила уши:

— Что сами? Ба, ну рассказывай! — умоляющим тоном произнесла я, чуть ли не подпрыгивая на табуретке от нетерпения.

— Потом узнаешь, — цыкнула бабушка, не обращая внимания на мои мольбы. —Все чудеса будут позже, не отвлекай, мне еще дошить надо, а потом поможешь мне пыль с полок смахнуть и полы вымыть.

Многим позже, протирая полки влажной тряпкой, я то и дело кидала восхищенные взгляды на портрет в старинной раме, который всегда стоял у нас на комоде. На нем была изображена красивая рыжеволосая женщина в платье того же цвета и с зелеными глазами. Она же смотрела на меня с легкой насмешкой приподняв одну бровь. На коленях у незнакомки восседал рыжий кот, чьи глаза, подобно хозяйским, сияли двумя изумрудами.

И вдруг я замерла, поняв, что на том портрете… Была сегодняшняя я! Агнесс!

Я проснулась и резко поднялась на кровати. Сердце стучало молотом, подушка вымокла насквозь от пота. Я не могла понять — наш разговор с бабушкой о чудесах и тот портрет всего лишь сон или мои воспоминания?.. Я что-то забыла или мое воображение решило сыграть со мной в игру?..

Не успела я все это как следует обдумать, как в комнату вбежала — нет, ворвалась! — Сэди, которая, задыхаясь, произнесла:

— Скорее, Верети… Там… Скорее!..

Сэди еле-еле переводила дыхание. Я же поднялась на ноги, быстрым шагом подошла к столу, наполнила стакан водой из кувшина, преподнесла девушке, что с жадностью припала к бокалу, и спросила:

— Что случилось? Что с Верети?!

— Она собирала травы для своих отваров и упала в расщелину между скал, ее вытащили, но боюсь… — Сэди закусила губу, чтобы не заплакать. — Она может не дожить до завтрашнего дня…

О, боги! Я накинула на себя первое, что попалось под руку, и чуть ли не волоком потащила Сэди наружу, схватив ее за руку.

Бледная словно сама смерть Верети лежала на кровати в своем домике, где она не только жила, но и принимала всех, кому нужна была помощь. Ее прикрытые веки подрагивали, лоб покрывала крупная испарина, дыхание было прерывистым, при каждом вдохе или выдохе из груди вырывался протяжный хрип.

При виде меня и Сэди девушки, окружившие несчастную, почтительно расступились, склонив головы. Я же судорожно размышляла, что делать.

Вместе с Сэди мы осторожно осмотрели Верети — руки и ноги целые, это уже хорошо, вряд ли в этом мире умеют хорошо лечить переломы.

Однако шут с ней, с рукой или ногой, неприятно, но не смертельно, однако если Верети при падении повредила внутренние органы…

Я невольно потерла глаза. А что если она сломала ребро? Кость легко может проткнуть легкое… Однако в этом случае Верети бы, наверное, уже захлебнулась кровью.

Ушиб почек? Лопнувшая селезнка? Что нам делать? В нашем селении всего один лекарь — сама Верети…

Я беспомощно оглядела стоявших вокруг девушек, что смотрели на меня… С надеждой? Сэди тихо плакала, Мария теребила поясок и кусала губы, не зная, как помочь подруге.

В комнату зашла Магда — та пожилая женщина, что помогла нам с красками для пряжи. Узнав, что случилось, она принялась внимательно осматривать Верети, что-то бормоча себе под нос. Магда склонилась над страдалицей так низко, словно надеялась увидеть или учуять что-то, что не могут распознать все прочие.

Наконец Магда выпрямилась и направилась к выходу, жестом позвав меня за собой. Когда мы вышли в коридор, Магда закрыла двери и тяжело вздохнула:

— Дело плохо, Агнесс, скорее всего, долго она не протянет. Минералы помогут сбавить боль, но не исцелят.

У меня невольно потекли слезы. Я тихо произнесла:

— Но мы должны спасти ее! Должны! Пожалуйста, Магда, неужели нет ни единого способа помочь Верети? Я готова на все!

Магда немного пожевала губы и сказала:

— Ни я, ни кто-либо другой не сможет помочь Верети… кроме тебя.

Я лишь горько улыбнулась:

— Но я даже компресс накладывать не умею и не разбираюсь в травах как ты или Верети. А вязанием, увы, больных на ноги не поднять…

То, что я услышала дальше, поразило меня до глубины души. Понизив голос, Магда произнесла:

— Неужели ты думаешь, что тебя случайно занесло в этот мир? Поверь, ты обладаешь силой, о которой и не догадываешься.

— Я… Но откуда ты… — пролепетала я, не веря своим ушам.

Магда прервала меня, подняв ладонь:

— Агнесс, все женщины вашего рода были не обычными женщинами, исключая, разве что, твою маменьку — вот там действительно обошлось без чудес. Твоя бабушка что, не рассказывала о том, что и она, и ее мама, и мама ее мамы были сильнейшими чародейками? — я лишь покачала головой, на что Магда снова вздохнула. — Что ж, видимо, она хотела оградить внучку от того, что пережила сама.

Магда взглянула на меня тем же самым взглядом, которым когда-то поверх очков смотрела бабуля.

Я схватилась за стену, чтобы не упасть, и пролепетала, ничего не понимая:

— Выходит, что меня не зря за ведьму приняли?..

— Э, нет, милая, чародейка — не есть ведьма, — одними уголками губ улыбнулась Магда. — Я все объясню тебе, но потом, когда мы — а точнее, ты — вылечишь Верети.