– Не думал, что в наше время ещё остался кто-то, кто помнит о нём, – прилетел мне в спину голос Арделиана. Не оборачиваясь, я буркнул:

– Это единственный способ добраться до Ри.

– Ага… – чернокнижник помолчал, будто размышляя над чем-то. Потом медленно проговорил:

– Хоть мне очень не хочется этого делать, но ради спасения Ариадны я готов тебе помочь.

– Я же сказал, – прошипел я, – в твоей помощи я не нуждаюсь. Наш поединок ещё не закончен!

– Я это помню, – хладнокровно парировал чернокнижник, – но сейчас речь не об этом. Ты упустил одну важную деталь. Для активации заклятия нужно как минимум двое.

***

Камень плотно лёг мне в ладонь, и я накрыл его второй. Прищурился, сосредотачиваясь, и наложил на него руну трансформации, переплетённую с формулой прочности.

Камень в руке резко потеплел и раскалился, словно я только что выхватил его из печи. Зашевелился, будто живой, и я почувствовал, как его форма начала меняться, будто я держал не булыжник, а кусок мягкого податливого масла.

Когда камень вновь затвердел, я поднял ладонь, накрывающую его, и подкинул в воздух то, что получилось. Продолговатое каменное лезвие, острое даже на вид. Таким, наверное, пользовались ещё Первые люди.

Ну что ж, древний ритуал – при помощи первобытного ножа. Иронично. Я саркастически хмыкнул.

Очертил вокруг себя круг, встал на одно колено в самом центре. Схематически изобразил внутри круга четыре руны: руну драконьего пламени, руну любви, руну притяжения и руну силы.

– Поиск, – негромко сказал Арделиан. Я вскинул голову, недовольный, что он меня отвлёк:

– Что?

– Нужна пятая руна, поиска. Без неё ничего не сработает, – пояснил чернокнижник.

– Откуда тебе знать? – осведомился я. Арделиан ничего не ответил, но глаза его на секунду метнулись в сторону. Ладно, плевать.

Помедлив, я всё же присоединил руну поиска к оставшимся четырём. Теперь оставалось самое сложное.

Активатором заклятия служила кровь человека – или его дракона – решившего отыскать свою истинную. Нужно было поразить себя самого в солнечное сплетение – туда, где, по преданиям, располагалось средоточие драконьей жизни. Произнести короткую формулу Вегмутай’и и воткнуть окровавленный нож в центр круга. Если всё будет проделано, как надо, откроется проход сквозь пространство, который приведёт меня прямо к моей настоящей истиннной. К Ри. Теперь у меня оставалось всё меньше сомнений насчёт этого.

Перебрав в уме все этапы активации заклятия, я невольно поразился тому, что размышляю о них на редкость хладнокровно. А ведь мне предстояло здорово рискнуть своей жизнью. И всё ради Ри?

Готов ли я на это?

Я стиснул зубы и поднял повыше нож.

Перед глазами встало её нежное личико, обрамлённое тёмными волосами. Сердце впервые за долгое время ёкнуло. Мне вдруг до одури захотелось обнять её, зарыться лицом в её волосы, почувствовать вкус её нежных губ. Вдохнуть её запах.

Сердце ёкнуло повторно и бешено застучало от всех этих мыслей.

Вдруг лицо Ри отплыло чуть в сторону, отдалилось, и Ри предстала перед моим внутренним взглядом в полный рост. Теперь я увидел, что на руках она держала маленького мальчика с тёмно-алыми вихрами на головке. Мальчик не улыбался и не ёрзал, а сидел на руках Ри на редкость тихо, доверчиво обвив ручонкой её шею. Его огромные ярко-синие глаза не по-детски серьёзно смотрели на меня.

“Отец”, – вихрем пронеслось в голове одно-единственное слово, и я резко очнулся, словно получив пощёчину.

Прочь пустые сомнения. Прочь колебания, достойные только трусов. Пришла пора действовать. На кон поставлено слишком многое.

– Готов, Альварес? – услышал я голос чернокнижника. Стиснул зубы. Надеюсь, он не воспользуется критическим моментом и не добьёт меня вместо того, чтобы помочь.

– Надеюсь, ты сумеешь быстро залечить рану, – криво усмехнулся я и, взмахнув ножом, нанёс удар.

Рейнольд

Под рёбрами, в самом центре, вспыхнуло яркое солнце боли. Свет в глазах померк, и меня затянуло в чернильно-густую тьму, наполненную бессвязными шёпотами и мелькающими вокруг белёсыми тенями.

Попытался вздохнуть. Ничего не получилось. Спираль боли раскручивалась, словно пытаясь затянуть в себя всё моё тело полностью. Ощущение пространства исчезло, и я резко перестал понимать, где верх, а где-низ.

Вздохнуть. Откуда-то пришла уверенность, что всё, что мне сейчас нужно – это один-единственный вздох, и станет легче.

Альварес

Что же это? Перед глазами из ниоткуда возникли смутные образы, но не получается ухватить ни одного.

Альварес!

Демоны, эта проклятая боль. Почему я не могу вздохнуть, как ни силюсь? Я напряг грудные мышцы изо всех сил, но тело будто одеревенело.

Ещё один резкий приступ боли – и она отступила – резко, как приливная волна. С шипением втягиваю в себя воздух, жадно пью его гигантскими глотками, как человек, иссушенный жаждой, хлещет воду. Какое наслаждение!

Перед глазами вспыхивает образ Ри, и я, кажется, впервые за долгое время улыбнулся при виде неё. Потянулся, чтобы прикоснуться к её щеке. Почему я раньше не замечал, как она прекрасна? От неё исходит тёплое золотистое сияние, а в тёмных любящих глазах пляшут искорки любви. Она что-то говорит – её губы шевелятся, но я ни демона не слышу.

Альварес, пора возвращаться!

Образ Ри вспыхнул, как щепка, попавшая в огонь.

Нет! Я рванулся к ней, выбросив вперёд руку, чтобы удержать Ри хотя бы ещё на мгновение… и замер.

Вместо Ри появился ещё один образ.

Маленькая девочка с ярко-алыми волосами, забранными в два хвостика, лукаво смотрит на меня, уперев ручонки в бока. Кто это? Почему мне так знакомо её лицо, но я совершенно не помню имени?

– Кто ты? – хрипло спрашиваю я, но она меня не слышит. Беззвучно смеётся и кидается прочь, во тьму – только хвостики лупят её по спинке.

– Стой!

Не раздумывая, забыв про боль и внешний мир, рвусь следом. Почему-то я твёрдо уверен, что её надо немедленно остановить, и я – именно я должен это сделать. Секунда промедления – и будет поздно!

Шёпоты становятся громче, сливаясь в один шелестящий шум, словно над головой мечется стая испуганных летучих мышей. Впереди мелькает ярко-синее пятно – платье девочки.

– Остановись! – рявкаю я ей вслед. Она притормаживает, оборачивается и заливисто хохочет, высовывая язык.

– А вот и не поймаешь, не поймаешь!

Этот звонкий голосок я уже слышу отчётливо. И он тоже кажется мне ужасно, просто невыносимо знакомым…

В руках у девочки что-то блестит. Это что-то похоже одновременно на отполированный металлический диск и на зеркало. При мимолетном взгляде на него меня охватывает чувство дикой тревоги, а ощущение неминуемой опасности просто воет.

– Брось это! Немедленно!

Девочка морщит носик и упрямо мотает головой.

– Вот ещё! – недовольно фыркает она, – что нашла, беру себе!

Я резко наклоняюсь к ней и хватаю за плечико. Дёргаю к себе, одновременно протягивая руку – совсем не удивляясь, что она тоже выглядит как-то по-детски крошечной – чтобы отобрать ношу. Девочка протестующе взвизгивает и извивается, чтобы вырваться. У неё ничего не получается, ведь я держу крепко. На сердце становится легче: удержал!

Но тут она поворачивает голову и впивается зубками мне в ладонь; от неожиданности разжимаю пальцы. Всего лишь на мгновение, но и его хватает. Торжествующе захохотав, она резко разворачивается на месте, чтобы вновь пуститься в бег. Одна ножка цепляется за другую; девочка вскрикивает и теряет равновесие. Диск-зеркало выскальзывает из её рук, со звоном падает на пол.

Когда оно касается досок пола, всё вокруг заливает ярко-белый пульсирующий свет. Мощный удар в грудь отшвыривает меня прочь, а визжащую от ужаса девочку затягивает в этот свет. Я бросаюсь следом, чтобы удержать её, хватаюсь за подол платьица… но ткань слишком скользкая, чтобы удержать, и спустя пару секунд мои пальцы смыкаются на пустоте.