– Я ее совратил! – тут же сообщил этот… этот… приличных слов на чешуйчатую заразу у меня просто не было!

– Убью! – взревел отец.

– Убейте, но так, чтобы Хелл при этом была вдовой! – покладисто согласился Рохт. – Потому что я, как честный мужчина, только браком могу смыть это позорное пятно с репутации вашей дочери.

– Ты честный подлец! – вспыхнула я, вмешиваясь в сватовст… это форменное безобразие. И поспешила заверить родителей: – Я невинна, как младенец!

– У этого младенца я видел родинку на правой ягодице! – как бы невзначай обронил Рохт, припомнив мое же обнажение у шкафа своей сестры.

Крыть было нечем, кроме мата. Зато его у меня сейчас было хоть отбавляй. Только я не успела и рта открыть, как вмешалась мама.

– Знаешь, милый, а я не против этого дракона… – начала она.

– Дорогая, – сквозь стиснутые зубы зашипел отец. – Не мешай! И вообще, это не тебе предложение делают!

– Хотя бы делают! – тут же взвилась черная ведьма. – Ты меня не спрашивая к алтарю потащил! Через плечо. Хотя я кричала «нет»!

– Но нас же все равно поженили, – невозмутимо пожал плечами отец, как человек, который ни в чем не раскаивается и ни о чем не жалеет. – И мы любили друг друга…

– Да, любили, но ты у моего отца руки не просил, – выпалила мама, уперев руки в бока. – А этот дракон хотя бы просит!

– Стоя голым в воде?! – возмутился отец.

– Как может, так и делает! – не сдавалась черная ведьма, выступив в роли судебного заступника.

Только я, зная Бриджит Бертрнадо, не обманывалась, она, с ее опытом отношений с законниками, могла бы быть отличным адвокатом. Черная ведьма с одинаковой легкостью могла и оправдать, и обвинить, и посадить, и закопать. Последнее – как фигурально, так и буквально – в могилу.

Знал об этом и папа, но сегодня решил рискнуть жизнью, здоровьем, психикой и возразить маме…

Я же, слушая перебранку родителей, ненароком подумала, что если у нас с Рохтом все же что-то получится, то историю предложения стоит все же отредактировать. Хотя бы вырезать из нее сцену с обнаженкой. Пусть она и не эротического, а спасательного характера.

О чем-то таком, похоже, подумал и Рохт, потому что вклинился в спор злой черной ведьмы и взбешенного мага.

– Если дело только в надлежащем внешнем виде, то я могу одеться и сделать предложение еще раз.

– Лучше всего ты был одет сегодня – в похоронное, – произнес отец, что в гробу видел зятя-законника. – Жаль, что зря.

– Если бы не зря, то хоронили бы нас вместе, – подал голос братец, который все это время молчал.

После его напоминания произошло невероятное: папа растерялся. Он открыл рот, чтобы что-то возразить, и… не найдя слов, закрыл. Грозно зыркнул на дракона. Потом на меня, махнул рукой и бросил:

– Пекло с вами. Если это твой выбор, Хэлл… – А затем, оборвав сам себя, перевел взгляд на Рохта и предостерег: – Если обидишь мою девочку, я сам куплю тебе новый костюм. Такой же, как тот, в котором ты был сегодня. И деревянное пальто к нему.

М-да… как-то не так представляла предложение руки и сердца в своих мечтах, когда была маленькой девочкой. Думала, что все будет немного романтичнее, что ли… И если упоминание гробов, то в смысле любви до гроба, а не угрозы уложить в него моего избранника.

Но, видимо, вся эта лирика – это для нормальных людей и нелюдей. А я Бертрандо. И это диагноз. Но если я хочу быть рядом с Рохтом, то нам обоим будет непросто.

Но прошедшие сутки изменили многое. И меня тоже. Как и Рохта. Дракон поступился своими принципами. А я поняла, что хоть семью никогда не брошу, но смогу жить по-новому – в рамках закона. Пусть это поначалу будет и тяжело.

Пока я над этим думала, папа, выдохнув:

– Демоны с вами! – начал действовать.

Лязгнул ремень, а затем отец стянул с себя штаны, явив миру розовые кальсоны по колено, с рисунком из белых сердечек.

– На вот, прикройся, срамота! – Папа кинул брюки Рохту. – И больше не вздумай обращаться! Это мои любимые.

Дракон натянул их на себя, и мы вместе вышли из воды.

– Наконец-то! – выдохнул Нар, с трудом поднимаясь.

Всю ногу братца опутывали заклинания. Мама, когда их накладывала, похоже, силы не пожалела. Она, будучи черной ведьмой, а главное – женой преступника, отлично умела лечить, а еще штопать, вправлять, собирать раздробленные кости… Ведьмин же дар позволял ей видеть человека в буквальном смысле насквозь.

– Ты как? – поинтересовалась я, подходя к мелкому.

– Даже не надейся! – хмыкнул он, заверив, что помирать не собирается.

– Обопрись на меня, – предложила я, оглядываясь.

Огни города были совсем близко. Но это при условии, если у тебя здоровые ноги и полно сил. А у братца и с первым, и со вторым были проблемы. Да и папа, как ни хорохорился, все равно выглядел неважно. И Фредди тоже досталось. А у меня не откликалась магия. Совершенно. Что с Рохтом, я не представляла, но сомневаюсь, что ему победа над теми головорезами, которые хотели его убить и засунуть в мешок, далась просто так.

Мамины слова это лишь подтвердили:

– Пешком мы с огнестрельным ранением, переломом ног и ребер не дойдем, – резюмировала она.

– У меня ребра целы, – тут же возразил братец.

– У тебя-то да. Я про него – три справа одно слева, – припечатала мама, кивнув на Рохта. – Еще и старое ранение, обширное.

Я мысленно охнула. Как ящерюга еще держится? И ведь ничего, зараза, не сказал!

Мама тем временем обвела нас, калечных, грозным взглядом и, бросив многозначительное: «Я щас все разрулю!» – гордо удалилась походкой от бедра.

Я же только сейчас поняла: она даже в заплыве по реке не потеряла ни своих туфель, ни элегантности. Подол черного платья, высушенного заклинанием, развевался в ночи.

Мы проводили черную ведьму взглядами и остались ждать. Рохт держался. Я пыталась прислушаться к дару, папа бдительно за нами наблюдал. Нар развалился на траве, а Фредди начал приходить в себя, осознавать случившееся и охурмевать по полной. Он косил на нас взглядом, вздрагивал. Порывался встать и наконец проблеял:

– Мне нужно позвонить домой…

– Не переживай, мы тебя туда даже довезем, – заверила я.

Да, машины у нас не было, но я не сомневалась в маминых талантах. И точно! Спустя какую-то четверть часа мы услышали рев мотора, а затем на берег из кустов, слепя фарами, выскочил вездеход.

Едва он остановился, как мама распахнула дверь со словами:

– Ну, чего сидим?

– Откуда? – сухо спросил Рохт.

Да, тяжело ему с нашей семьей придется, тяжело…

– Два милых парня одолжили…

На горизонте в свете луны в этот момент показалась как раз парочка громил, которая махала руками и неслась к нам.

– Они… – начал было отец, но мама его перебила.

– Предложили прокатить меня и повеселиться, – опережая дальнейшие расспросы, ответила черная ведьма. – Но я решила, что могу это сделать и без них. А ребятки пусть займутся спортом. Бег полезен для организма.

– Для нашего будет куда полезнее, если мы сядем и поедем, – фыркнул Нар и первым плюхнулся на сиденье.

Мы последовали его примеру. В следующую секунду машина взревела, колеса с пробуксовкой взрыли дерн, вездеход лихо развернулся на сто восемьдесят градусов и понесся прямо на тех, кто так рьяно пытался его догнать.

– Какого… – рыкнул Рохт, видя, что мама пошла на таран.

– Тут нет другой дороги, – черная ведьма была сама невозмутимость. – А они сейчас разбегутся.

Типы и правда прыгнули в стороны перед самым бампером, а машина помчалась к трассе, на которую лихо вырулила, влившись в редкий поток, направлявшийся к городу.

К дому Фредди мы подъехали через час, когда заря уже вовсю расцветала на горизонте. Мозг отстраненно отметил, что прошли сутки. Ровно сутки с того момента, как мы попрощались с Рохтом на берегу, на фоне пылавших верфей.

Кажется, всего двадцать четыре часа. Всего-то. Но по ощущениям это была маленькая вечность, изменившая нас обоих. Путь от отчаяния до надежды. Надежды на то, что у нас что-то может получиться. Главное – быть честными друг с другом и с самим собой. А неприятности – их будет много, очень много. Но мы постараемся справиться.