Секунда. Бесконечно долгая, вязкая, как капля клея. Мы оба: и я, и Рохт – с размаху вляпались в эту секунду. А за ней – в другую. И в еще одну. Я не знала, как отсюда выбраться, а Рохт, похоже, и не хотел вовсе.

– А ты? – произнес дракон с усилием, наконец разорвав неловкую тишину. Его голос прозвучал хрипло и надтреснуто.

– Что – я? – сказала я, и звуки разнеслись по улице вороньим карканьем.

– Я офицер. Мой долг – служить закону и защищать его, наказывать тех, кто его нарушает… И за всю свою бытность офицером я ни разу не встречал преступников, которые бы искренне люб… хорошо относились к дознавателям.

– Что ты этим хочешь сказать? – непонимающе спросила я.

– Хелл, хватит притворяться! Ты искусно играешь, я почти верю тебе, но проще будет, если ты будешь такой же, как сегодня утром, когда пришла к порогу моего дома и потребовала вернуть долг.

– Такой – это какой? Расчетливой су…

– Да, – твердо произнес Рохт.

Захотелось ему врезать. Да не как я привыкла обычно – кулаком и в челюсть, а банально, по-женски… пощечиной.

– Не дождёшься! – почти выкрикнула я, еще толком не определившись, чего именно не дождется дракон: оплеухи, того, чтобы я вела себя исключительно как сволочь, или… Я все же ударила. Кулаком в мужскую грудь. – А тебе не приходило в твою чешуйчатую башку, что я не притворялась?

– Даже когда изображала из себя обычную адептку?! – Кажется, один непрошибаемый ящерюга даже не почувствовал моего удара.

– А может, я хотела попробовать ей быть. А моя семья – обычной? Да, знаю, у нас это получалось не очень, но… Я пыталась просто жить!

– Бывших преступников не бывает!

– Бывших ищеек тоже, – выпалила я. – Знаешь, если тебе так дороги твои моральные устои, вера в дружбу и прочая муть… Живи с ней! – Хотелось добавить, что сама найду брата, но… тревога за него была во сто крат сильнее уязвленной гордости. Потому я закусила губу, чтобы не выкрикнуть чего, глубоко вдохнула, сжала кулаки и выдавила из себя: – Помоги мне найти Нара.

– Я сделаю все для этого, – серьёзно ответил Рохт. – Только поклянись, что, когда настанет время и я спрошу, на один вопрос ты ответишь мне только правду.

– Хорошо, – ответила я и достала нож, который, несмотря на все злоключения, был со мной, правда перекочевал из-за пояса и теперь был заправлен в носок под штаниной.

Лезвие рассекло мою руку, и я произнесла слова зарока.

– Это все? – уточнила я, вновь пряча нож под резинку носка и одергивая штанину.

– Простой клятвы было бы достаточно, – как-то неодобрительно, словно я ему не магическое обещание дала, а вчерашний суп вместо свежего предложила, пробурчал Рохт. – Дай руку.

Я ничего не ответила на это недовольное ворчание, хотя хотелось много чего: от пафосного в духе: «Жизнь моего брата стоит клятв на крови» – до банального: «А на хрыг просил тогда дать магическое обещание?» – но вместо тысячи слов я сделала один глубокий вдох. Рано, Хелл. Рано! Все выскажешь этому ящерюге потом.

Подавив раздражение, я протянула дракону ладонь. Он легонько подул на кожу, и порез на той начал мгновенно затягиваться. Только белесая полоска шрама и осталась. Да и она скоро наверняка исчезнет.

Я и сама могла бы… Да я вообще во многих вещах без чьей-то помощи обходилась. В лечении порезов так точно. А сегодня вот столкнулась с тем, с чем в одиночку не справиться. Да даже с Рохтом вдвоем тоже. Нам нужен был третий.

Об этом я и сообщила дракону.

– Какой у тебя план? – уточнил Рохт.

– Точный и чёткий, но с элементами импровизации, – тут же ответила я и удостоилась скептического взгляда, который заменил целый словарь ненормативной лексики.

Да, Рохт ничего не сказал. Пока. Но так громко подумал, что стало предельно ясно, в каком гробу он видел эту мою спланированную импровизацию.

– Так. Давай поподробнее, – потребовал он.

– Скажи, ты когда-нибудь охотился на уток? – издалека начала я, уже успев подобрать метафору о гончей, камышах, испуге, заполошном полете и стрельбе.

– Предпочитаю рыбалку, – ответил водный дракон. Ха! Кто бы сомневался! – Но суть уловил. Тебе нужен кто-то на роль борзой?

– Не кто-то, а профессионал. И у меня есть такой, – с ноткой гордости ответила я.

Кто-кто, а папа знал о борзости все, а также о том, как брать на испуг, давить, подсекать… одним словом, был непревзойденным охотником. Но не на уток.

– И кто же этот… оборзевший тип? – вкрадчиво, с рокочущими нотками, в которых мне послышались угрожающие отзвуки, произнес ящерюга.

Нет? Серьезно? Сдавленный рык? Сейчас-то что этому мистеру «я всем недоволен» не нравится? Будь мы парой, решила бы, что это драконья ревность и собственнические инстинкты. Но Рохт же сам дал понять, что между нами может быть только что-то зыбкое и далекое. Например, расстояние. Миль так в сто. А лучше – в пару тысяч. Так чего теперь у дракона такое мрачное лицо, словно сожрать какого-нибудь рыцаря в доспехе хочет, несмотря на грозящее после этого несварение?

– Ты отлично знаешь этого типа. Даже ел с ним за одним столом, – с намеком протянула я и, увидев озадаченный взгляд ящерюги и насладившись им, пояснила: – Мой отец.

Рохт стал еще мрачнее. Словно он уже смирился, что вляпался в одну Бризроу, а тут оказалось, что на подходе еще один представитель этого криминального семейства. Дракон посмотрел на меня недовольно, но прежде, чем он успел открыть рот и что-то возразить, я достала переговорный амулет и нажала на кристалл связи.

Сделав вид, что сильно занята тем, что дожидаюсь ответа, и не могу сейчас разговаривать с Рохтом, даже приподняла указательный палец в жесте «тише». Так что мы с ящерюгой стояли и в молчании слушали тишину и гудки, разбивавшие ее.

Наконец папа ответил.

– Да, зайка… – выдохнул отец.

Судя по тому, что он тяжело дышал, а на заднем фоне раздавались квакающие звуки, словно методично месят тесто, но при этом еще что-то попутно ломают, стало ясно: папа занят, папа на работе.

– У тебя есть минута?

– Дочка, ты не могла бы позвонить попозже. Я тут выбиваю информацию…

Угу. Причем выбивал отец ее, судя по всему, отнюдь не фигурально.

– Ты нашел Нара? – прямо спросила я.

– Пока нет, но…

– У нас осталось меньше двенадцати часов, – перебила я. – После его перебросят куда-то из столицы, и тогда брата будет уже не найти.

– Откуда ты знаешь? – отец насторожился. Настолько, что перестали быть слышны чавкающие звуки. Сдается, папа, до этого планомерно выбивавший кому-то зубы и даже ради звонка дочурки не прервавший своего занятия, все же сейчас остановился.

– От одного полудохлого информатора. Но сведения точные.

– Это ты его так? – деловито уточнил отец с ноткой гордости.

– Обстоятельства. До меня он вообще почти трупом был. Так что пришлось не добивать, а спасать и только после – допрашивать, – призналась и тем огорчила папу. – Так что сейчас мне нужна твоя помощь. Сможешь подъехать через полчаса… – Я отняла переговорник от лица и, зажав его рукой, прошептала Рохту: – Где там живет твой Хэнк?

– В квартале Серебряной Луны, дом тридцать, – ответил мрачный дракон.

Я назвала отцу адрес с отклонением в пару домов. Все же готовить план по запугиванию под окнами у жертвы – это моветон.

– Понял. Буду, – бросил в переговорник отец.

– Буду тебя ждать, – выдохнула я и отключилась, чтобы ровно спустя назначенный срок торчать под кустами жасмина рядом с указанным домом.

Папа слегка запаздывал. Рохт слегка матерился. Я нервничала. Для разнообразия не слегка, а очень конкретно так. Даже дошла до того, что начала грызть ногти. Такого со мной не случалось со времен начальной школы. А тут – поди ж ты…

В тот момент, когда необглоданным остался лишь один мизинец, я увидела, как лихо из-за угла выруливает пикап.

– Ни фига себе! – выдохнул Рохт, глядя на отца за рулем.

Я была полностью согласна с драконом в этой оценке. Поразила нас с ящерюгой вовсе не лихая езда папеньки и даже не то, где он умудрился раздобыть этот драндулет, который на своем веку наверняка видел, как менялись правящие режимы, рождались и умирали цивилизации, поднимались литосферные плиты и уходили под воду континенты.