– Это типа из прошедшей ночи?

– Ну-у-у, – неопределенно веду плечами. Между нами виснет напряженное молчание. Не знаю, по какому поводу напрягается Сережа, я же напрягаюсь от мысли: может, я сильно поторопилась с выводами и между нами все же что-то произошло? Проклятье! Тогда это будет очень и очень неловко, ведь я ни фигашечки не помню! А это еще хуже, чем помнить!

– Я была в баре, – говорю, когда молчать становится невыносимо. Начнем с очевидного.

– Так.

– Пила.

– Логично. За этим люди и ходят в бар, Ростовцева. Что потом?

– Ну, мне было весело.

– Да, я понял. Дальше?

– Я, эм, – ощупываю взглядом номер лихорадочно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, чтобы зацепиться. – О-о, – вскрикиваю. – Мой телефон! – ныряю к комоду, подхватывая гаджет. – Экран разбит, гадство! – чертыхаюсь, совсем не порадовавшись перспективе выложить кругленькую сумму за новый.

– Стеф, не увиливай от разговора, – рычит Сережа. – Ты помнишь, кто тебя вернул в номер и что было дальше?

– Конечно помню! – хмурюсь. – Это же как надо напиться, чтобы отшибло память? – примерно так, как это сделала я. – Я, по-твоему, совсем больная?

– Очень надеюсь, что нет.

– Вот! – машу телефоном. – Вот же, я… э-э, дерьмо. Я написала Руслану…

Пробегаю глазами по пяти сообщениям в мессенджере. Смски, от грамотности которых кровь идет из глаз. Открываю список последних исходящих вызовов. Сердце ухает в пятки:

– А еще я ему позвонила. Дважды. И… он за мной приехал, – мелькает в голове фантомное воспоминание о сильных мужских рука и груди, к которой меня приживали эти самые руки. – Ну, точно, все сходится! – поднимаю взгляд на Сережу – его бровь, как в слоу мо, едет вверх. – Руслан забрал меня из бара и вернул в номер, укладывая спать. Все, конец истории.

– Серьезно? Руслан?

– Ну… да.

– Ты издеваешься?

– Ну… нет.

Сережа выругивается. Шепотом, себе под нос, но заковыристо. Так, что мои уши сворачиваются в трубочку и кровь приливает к щекам. Потом парень проводит рукой по волосам, ерошит затылок, маяча перед моим носом туда-обратно и… психует. Пару раз врезав кулаком по стене, рычит:

– Охереть не встать, просто!

– Ч-что?

Почему он злится? Из-за того, что я позвонила Варламову? Так уж лучше ему! Честно говоря, у меня прямо от сердца отлегло, когда я увидела пять сообщений, отправленных не Нагорному. Я бы умерла со стыда, если бы мою пьяную тушку тащил Сережа.

Я ведь могла ему наговорить… да всякого! Такого, что потом было бы впору менять имя, фамилию, паспорт и место жительства. Интересно, у нас в стране есть программа защиты свидетелей? И если да, как туда попасть?

– Что не так-то? – развожу руками. – Я не понимаю.

– Все! Все не так, Стеф!

– Почему ты злишься?

– Ты даже мысли не допускаешь, что это мог быть я, а не Варламов. Ведь так? Почему?

Эм…

– А это был ты? – решаю идти ва-банк.

Нагорный ухмыляется:

– Просто скажи, как ты это делаешь? Каждый раз снова и снова!

– Ч-что? Ч-что я делаю?

– Умудряешься к херам вычеркнуть из своей головы все хорошее, связанное со мной, Ростовцева! Как будто у тебя вот здесь, – тычет мне пальцем в висок, – каждый раз, стоит мне только приблизиться, что-то снова коротит и обнуляется. Твою ж мать.

– Убери свои руки! – рычу, ударив парня по запястьям. – Я не понимаю, о чем ты! Если у тебя есть что мне рассказать, внимательно слушаю. Если нет, то нечего зазря сотрясать воздух. Поверь, ты не пуп Вселенной и жизнь крутится не вокруг твоей неотразимой персоны!

– Фантастика, – зло оскалившись, отступает Сережа. – Знаешь, что?

– Что?!

– Пошла ты, Ростовцева, – качает головой Нагорный. – Просто. Пошла. Ты. На хер.

И, пока я силюсь подобрать своей больной с похмелья головой ответный эпитет пообидней, шлепая губами, как полудохлых карась, выброшенный на берег, Сережа хватает со спинки стула свою футболку, пихает в карман бумажник и уходит из номера. Хлопнув дверью так, что стены люкса для новобрачных опасно затряслись.

Вот вам и доброе, мать его, утро!

А главное: чего он вспылил-то на ровном месте?

Оса его за жопу укусила, что ли?!

О-о-ох, моя голова…

Стеф

Поход с похмелья на пляж – идея всегда плохая. Запомните это на всю свою жизнь и не повторяйте моих ошибок. Такие “трюки” исключительно для “профессионалов”. Мало того, что душно и жарко, и уже через час ты чувствуешь себя цыпленком на вертеле в огромной духовке. Так еще и шумно. Очень! Такое ощущение, что сегодня на пляже собрались все дети города Сочи. Да что там Сочи? Всей страны! Они визжат, пищат, носятся, мельтеша перед глазами, и шатают и так расшатанную вчерашним алкоголем нервную систему.

Я с тихим стоном стягиваю солнцезащитные очки на макушку и переворачиваюсь на шезлонге на живот. Прикрываю глаза. Вот так чуточку легче. Первый и, возможно, единственный выходной за всю командировку, а я не в состоянии даже этому порадоваться. От вида коктейлей в пляжном баре вообще мутит.

Растекаясь по лежаку, как тающий на солнце пломбир, снова прокручиваю в голове вчерашний вечер в попытке восстановить в памяти события. Собрать лоскуты в единое панно. Но опять натыкаюсь на стену. А это неприятно, знаете ли, ходить с пропастью в десяток часов в своей голове. Будто на той “полочке”, где должны были быть воспоминания, зияет черная дыра!

И, нет, я все еще не понимаю, чего Нагорный так вспылил? И куда ушел?

После того, как за Сережей захлопнулась дверь, я успела принять душ, привести себя в человеческий вид и позавтракать. Созвонилась с Ксю, и мы по второму кругу перемыли косточки Федору, пожелаев ему “долгой и счастливой” семейной жизни с Настенькой-сарафанное-радио. Потом набрала Варламову. Руслан моему звонку был приятно удивлен, но, когда я поблагодарила его за вчерашнюю доставку меня до номера, кажется, замешкался. С чего бы это?

В общем, я все утро тянула время, собираясь на пляж, в надежде, что Нагорный одумается и вернется. Непонятно отчего, но меня грызла совесть. Может, виной всему таблетка и графин воды? Не знаю. Но номер я покидала в гордом одиночестве. На пляже я его тоже не нашла. На звонки он не отвечал.

Ну и черт с ним! Мужчины – такие сложные существа!

Схватившись за телефон, я психанула и удалила то самое видео, которое мне вчера отправила Ксю. Подчистила все вчерашние переписки по “пьяной лавочке”. А потом коротко и ясно написала Федору: “Все кончено, я тебя бросаю”, ощутив, как камень упал с плеч. Давно было пора сбросить этот балласт со своей жизни. Целых два года я просто оттягивала неминуемое.

Примечательно, что ответ от Федора прилетел моментально. И выглядел он как: “Стеф, что случилось?”, на что я ответила простой блокировкой его контактов на всех доступных сайтах. И недоступных тоже. Жаль, мысли в голове “заблокировать” не так просто.

С чувством выполненного долга я подскочила с шезлонга. Бросила мобильник в сумочку и, залетев в тапки, потопала к морю. Утонув ступнями в прохладной воде, улыбнулась. По коже побежали колючие мурашки. Передернув плечами, я неожиданно словила дежавю. Будто я уже стояла тут. Ночью. Не одна. И было это не два года назад, а… вчера?

Какова вероятность того, что ночью я могла оказаться на пляже? А если учесть, что сегодня утром я не нашла свое платье, в котором вчера вечером пошла в бар? В голове настойчиво забилась какая-то мысль. Одна. Упрямая. Меня аж пошатнуло с очередным прибоем.

Я оглянулась. Пробежала глазами по береговой линии. Вокруг шезлонги, тапки, бар и разомлевшие лица отдыхающих. Ничего не помню! Ничего не узнаю. Но готова поклясться, что уже была здесь. Не так давно. И сейчас как воочию ощутила на своей талии фантомные прикосновения чьих-то сильных рук, не дающих мне упасть, и взгляд – пронизывающий, внимательный, чуткий. Взгляд цвета темного шоколада…