Об этом отстраненно думал Куденков, потому что остальное попросту не укладывалось в его голове. Какая операция? Какой роман? Леля вовсе не такая!

- Ленка сошлась с неким Яном. Он был женат, но дочь быстро эту проблему решила. Ну как решила… Просто он сказал, что с женой у них давно не особо хорошие отношения, вот они и разошлись почти мгновенно. А когда Леля стала встречаться с Яном, оказалось, что его можно назвать модным сейчас словом «абьюзер».

Миронов приподнял бровь и посмотрел на Вадика выразительно. Со стороны, пожалуй, вообще могло показаться, что они обсуждают футбол. Или политику. А не те вещи, от которых Куденкова выворачивало наизнанку.

- Тогда дочь вообще уехала на год в другой город, типа по учебе. Она действительно перевелась, но чтобы быть подальше от Яна. Тот отстал, ну а Леля смогла вернуться. А потом уже и у вас закрутилось через время.

Куденков отпил глоток виски, до сего момента несправедливо забытого. Он не мог уложить в голове две вещи: что Лена от него это все скрывала. И что Миронов рассказывал ему об этом, будто в данной информации крылись какие-то очень важные для Вадика вещи.

Даже если Леля была в отношениях с этим Яном… даже если она после него решила начать жизнь с чистого листа и восстановила не только нервы, но еще и невинность - какая, к черту, разница?

- Ты же в курсе, что скоро станешь дедом? - спросил Вадим, заходя на ту территорию, которая могла как рассыпать отношения почти бывших друзей до состояния руин, так и восстановить их.

- Я против вашего союза в любом случае, Куденков, - процедил в ответ Артемий. - Хоть одарите вы меня внуком, хоть нет. Я буду на стороне Аглаи. Вы потоптались по ее чувствам, как слоны в фарфоровой лавке. И если оба думали, что все пройдет и забудется - нет. Так не выйдет.

Он поднялся из-за столика, и теперь нависал над Вадимом, что не вызывало у последнего никаких позитивных ощущений. Показалось, что сверху давит многопудовая бетонная плита.

- Я все тебе сказал, Куденков. А дальше сам думай, что с этим делать. Леля или врет тебе, или о многом не договаривает. Существует, конечно, вероятность, что так дочь просто хочет забыть о прошлом, но, зная Ленку…

Он развел руками и, развернувшись, ушел. Оставив Вадима в растерянности прежде всего от того, что Артемий в принципе на него это вывалил. Да, они с Глашей расставались, но делали это цивильно! А уж отец Лели и вовсе должен был встать на сторону дочери, тем более, что она вскоре должна была родить ему внука или внучку!

Ну а если даже этот самый Ян и существовал - все в прошлом. Сейчас Лена с ним и это главное. Она точно не лгунья - вон как не смогла выдерживать долго, когда соврала про Глашу и лестницу.

Посудив, что сам Вадим должен на сто процентов доверять своей девочке, Куденков неспешно допил виски, расплатился по счету и ушел из паба. Пусть рядом не останется никого из тех, кто назывался почему-то гордым словом «друзья», главное, что Леля была с ним…

Ее о том, как прошел разговор с Мироновым он решил не уведомлять. Достаточно было того, что она и так нервничала из-за его расставания с Аглаей. Вадим собирался окружить Лелю покоем и заботой, а в нюансы развода с женой погружать не планировал.

Вот и сегодня решил устроить любимой сюрприз, отпросившись с работы пораньше, чтобы встретить ее у магазина, где она работала. Пришел к дверям и некоторое время ждал напротив входа. А когда она вышла в сопровождении какого-то парня, которого держала под руку, Вадим охренел.

Какое-то время они стояли, не замечая его, мило о чем-то беседовали. Затем парень ушел, а Леля осталась. Скрываться и дальше Куденков не стал - приблизился размашистым шагом и потребовал ответа:

- И кто это был?

5.1

Она тонко вскрикнула, отпрянула, будто бы он был привидением, которое выскочило из-за угла. Побледнев, схватилась за живот, и Вадиму стало совестно за сделанное. Он не только позволил Миронову бросить семена сомнений себе в душу, но и уже пожинал всходы. И эти всходы работали против Лели и их малыша.

- Мой бывший однокурсник… - пролепетала она. - Я ему помогала кое-что сделать для получения загранпаспорта… Я же работала раньше в отделе оформления…

Куденков выдохнул. Чертов Артемий наговорил ему всякой ерунды, а он и велся!

- И ты со всеми так под ручку ходишь? - отчаянно ругая себя за то, что продолжал расспросы, хотя нужно было просто заткнуться, буркнул Вадим.

Леля вздохнула.

- Я не очень хорошо себя чувствую, - пожаловалась она. - Вот Виталий и помог мне выйти на улицу…

Куденкову стало настолько не по себе, что он мгновенно почувствовала острый укол совести. Все! Надо было заканчивать со своими расспросами.

- Тебе плохо? Где-то болит? Чем тебе помочь? - начал он расспрашивать Лену, взяв ее под руку.

Повел к машине, намереваясь отвезти к врачу, если понадобится, но надеялся, что это просто токсикоз, ничего страшного.

- Не болит, - помотала она головой. - Просто отвези меня к нам домой. Я хотела поехать в свою квартиру, чтобы подготовить ее под сдачу, но уже отложу все на другой день.

Когда они приняли решение жить вдвоем и ждать появления малыша, то жилье, которое принадлежало Леле, собирались сдавать в аренду. А пока Куденков бы зарабатывал на дом, который станет их семейным гнездышком с любимой, они снимали просторную двушку.

- Не нужно этим озадачиваться, милая, - проговорил Вадим. - Острой нужды в деньгах у нас нет, но если ты хочешь сдать ее поскорее, я сам могу поехать и сделать все необходимое. Ты только дай мне инструкции.

Он почувствовал, как пальцы Лели сжались на его предплечье.

- Нет-нет, - тут же откликнулась она. - Не нужно! Все решим потом, сейчас просто отвези меня в наш дом.

Ему нравилось, как это звучало из уст Лены. Наш дом. Улыбнувшись, Куденков помог ей устроиться в машине и, сев за руль, поехал в арендованную квартиру.

О Яне и прошлом романе Лели говорить он не будет - просто не доставит удовольствия Артемию порадоваться тому, что он, Вадим, послушал его и устроил любимой допрос. Пошли они все к черту. У них новая жизнь, и былому там совсем не место.

Включая его семью, о которой он почти забыл…

*

- Я подала на развод, - сообщила Люське, которая приехала ко мне, чтобы выпить чаю и поболтать.

Говорили мы на кухне и делали это вполголоса. Петр только-только начал «оттаивать» и уже не ощетинивался на каждое упоминание отца, которое в сложившихся обстоятельствах стало весьма редким. Ксюша, с которой он сейчас играл в комнате, заметно успокоилась. Она и до этого не выказывала истинного эмоционального состояния, но я уже научилась «считывать» дочь, поэтому чувствовала, когда ей было некомфортно и она переживала.

- Это совершенно правильно, Глаш, - кивнула подруга. - Даже если Вадик одумается и решит, что ваша семья очень для него ценна, прощать его за сделанное - себя не уважать.

Совсем недавно я бы с ума сошла, если бы примерила на себя роль той, кто столь внезапно потерял едва ли не все, но сейчас, по прошествии времени, душевное состояние изменилось. И даже страсти, что бушевали в сердце, улеглись и перестали приносить горечь.

Волновало меня во всем этом только то, что мы так и не поговорили толком со старшей дочерью. Мне даже казалось, что Юля намеренно самоустранилась, чтобы не принимать того решения, которое станет окончательным. Ведь так или иначе выбор делать придется. И не так, как до сего момента, а совершенно четко и однозначно.

Но сейчас я не спешила - пусть дочь получит законное право на паузу, за время которой ни я не перестану быть ее мамой, ни она - моим ребенком. А пока мне было чем заняться и без того.

Поставив перед Люсей чай, я собиралась уже заговорить о чем-нибудь отстраненном, на что можно было переключиться, когда раздался звонок в дверь. Мы с подругой переглянулись, после чего я пошла открывать, гадая, кто же это мог быть. В голове мелькнула мысль о Миронове, но он, в отличие от предыдущего визита, наверняка бы предупредил о своем появлении.