От Вадима известий не было, и я очень надеялась, что у него хватит мозгов сегодня пропустить празднество, а уж я как-нибудь отоврусь, чтобы не портить праздник поиском отговорок по поводу отсутствия мужа.

Размышляя об этом, я вытащила приготовленное для похода в ресторан платье. Надену его, а потом Люся и мама помогут мне собраться. Им о случившемся я непременно расскажу - сил на то, чтобы делить боль с самой собой, у меня больше не осталось.

Когда раздался звонок в дверь, я как раз докормила дочь, после чего она отправилась по своим делам играть с куклой, а я пошла открывать. И когда сделала это, отшатнулась.

На пороге стояла она - любовница моего мужа, которой хватило наглости припереться сюда в тот момент, когда я была занята днем рождения дочери!

- Тетя Аглая, выслушайте меня, умоляю! - взмолилась она, делая шаг вперед и понуждая меня машинально отступить. - Я пришла просить у вас прощения, хоть Вадик и был против!

2.3

Она даже будто бы поперхнулась следующим словом. Захлебнулась, глядя на меня и протягивая ко мне руку. А я смотрела на Лелю, которая росла на моих глазах, и сейчас осознавала со всей отчетливостью - она больше не маленькая девочка. Она - женщина, укравшая у меня мужа.

Уничтожившая мою прошлую жизнь.

- Я не знаю, как так получилось, что мы полюбили… Вадим старался держаться, я тоже говорила, прежде всего, себе, что так неправильно! Но мы не смогли справиться с чувствами. Тетя Глаша, простите, я вас умоляю! И ненавидьте за все только меня, так будет справедливо!

Сказанных ею слов хватило для того, чтобы я вскипела за считанные мгновения. Эта маленькая дрянь не только потопталась по моей душе, она еще и нашла в себе наглость прийти в мой дом! И хорошо хоть Ксюша была сейчас в малом возрасте, чтобы понимать, что именно кричит эта мерзавка.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я схватила Лелю за шиворот и толкнула прочь из квартиры. Пока она пыталась осознать, что происходит, я вытащила Миронову прочь, поволокла к черной лестнице.

Пусть на меня смотрели камеры, установленные в общем коридоре; пусть она упиралась и только и делала, что перебирала ногами - ей нужно спасибо сказать за то, что я не схватила Лелю за волосы и не проредила ее шевелюру.

Несмотря на то, что эта наглая девица была выше на голову, в меня словно бес вселился и помог дотащить ее до первого пролета. И когда я уже хотела было отпихнуть ее прочь, Леля заверещала:

- Пожалуйста, не надо! Я беременна!

Трезвость пришла с ощущением, будто мне прямо по затылку ударили тяжеленным молотом. Я отпустила Лену и отступила, тяжело дыша, хотя и казалось, что кислород в мои легкие попросту не проникает.

Я беременна. Я беременна… - эти жуткие два слова звучали в голове, словно рефрен. Леля носила ребенка моего мужа!

Развернувшись, я помчалась в квартиру. Запрусь на тысячу замков и буду осознавать произошедшее. Но уже знаю, что вряд ли удастся совладать хоть с частью того, во что стремительно превратилась моя жизнь…

Когда в дверь раздался очередной звонок, я поняла, что мне в вены будто бы впрыснули лекарство, которое отрезвляет на всю жизнь. Не осталось каких-то чувств, переживаний, эмоций. Все в душе казалось выжженным ледяным ядом, отравляющим внутренности, но приносящим успокоение.

Люся и мама, которые приехали, чтобы помочь мне со сборами, болтали без умолку, а когда подруга усадила меня и стала колдовать над моей прической, я ровно и без каких-либо переключений на ненужные эмоции, рассказала им все.

Надо было видеть лица Людмилы и мамы. Они сначала округлили глаза, затем переглянулись. Я могла поспорить - в их головах одновременно возник один и тот же вопрос: Глаша что, чокнулась?

- Постой, Куденкова… - прошептала в неверии Люся, - Вадик сказал, что он любит Лелю Миронову, потом собрал вещи, уехал жить к ней, а сама она пришла к тебе сегодня и сказала, что беременна от него?

Подруга нащупала рукой спинку стула, подтащила его к себе и устроилась на нем. А мама выглядела так, что стало ясно - хорошо, что она уже сидела к моменту, когда я поведала им о своем несчастье.

- Да, именно так, - кивнула я.

Как же странно я себя ощущала сейчас! Как будто бы известия о беременности Лели отключили во мне все, словно внутри был тумблер, и Миронова одним точным нажатием сумела его опустить.

- Господи, девочка моя! - воскликнула мама и, бросившись ко мне, прижала к себе крепко, как в детстве, когда я боялась, скажем, страшного волка из сказки.

Только сейчас волком был тот человек, которого я обожала и называла мужем. Самым близким и родным.

- Мамуль… у меня все хорошо, - соврала я, вздохнув.

Уже понимала, что это состояние, в котором оказалась, продлится недолго. Но хваталась за него, как за спасительную соломинку. Сейчас переживу этот день и даже смогу искренне радоваться празднику дочери, ну а потом уже будет видно, что делать дальше.

- Глаш, тебе совсем не нужно играть с нами в Железную леди, - поцокала языком Люся. - Но если ты действительно переживаешь это вот так… то я рада.

Мы с подругой посмотрели друг на друга долгим взглядом. Люда знала меня очень хорошо, и уж конечно осознавала, что именно кроется за моим состоянием на самом деле. Но словно бы говорила: твоя взяла, играть будем пока по этим правилам. И если что - я рядом.

Я благодарно улыбнулась подруге, повернулась и посмотрела на себя в зеркало. План таков - сейчас на день рождения, а потом уже будем обсуждать случившееся.

Ну или не обсуждать, если удастся продержаться молодцом.

- Поехали уже, Петя на подходе… а то опоздаем, - сказала я и стала вызывать такси.

Мама и Люся снова посмотрели на меня так, будто не верили ни единой спокойной нотке в моем голосе. Но ничего не сказали и ладно.

Решено было ехать на двух машинах. Люся, мама, Ксюша с детским креслом, мы с Петром и торт просто бы не поместились в одно такси, потому вызывать пришлось сразу два авто.

И стоило только нам выехать на шоссе, как все пошло наперекосяк. Пробка не давала двигаться в том темпе, который был нам необходим, чтобы добраться вовремя. Вдобавок мы с детьми и тортом сели в машину со сломанной печкой, которая работала не переставая. И, несмотря на открытые окна, в салоне был просто Ташкент.

Я опасалась, что торт потечет, я нервничала и едва сдерживалась, чтобы не материться. А когда мы все же добрались до ресторана, оказалось, что почти все гости не только в сборе, но и уже начали праздновать.

- Да-да… привет! Я сейчас… Только торт отнесу! Петя, займись Ксюшей… мам… там просили подойти и обсудить что-то, - махнула я рукой в сторону официантов.

Сама же устремилась на кухню, где должна была поставить торт в холодильник. А когда сделала это и вернулась обратно в зал, украшенный шариками и цветами, меня словно из ведра ледяной водой окатили.

Прямо в центре стоял муж, который держал под руку Лену. И выглядел он весьма кровожадно, а на коленке Мироновой красовалась весьма приметная ссадина.

- Глаша ты с ума сошла? - взревел Куденков и направился в мою сторону. - Леля рассказала, что ты ее спихнула с лестницы и она лишь чудом не свалилась вниз и не потеряла нашего ребенка! Ты вообще думаешь, что творишь, дура?

3.1

Наверное, со временем, я при очень сильном желании, которого сейчас не было ни на йоту, могла отыскать хоть какие-то оправдания Вадиму и Лене. Поверить, что любовь действительно бывает вот такой, внезапной, которая сносит голову и человек начинает искать лишь поводы избавиться от прошлых отношений любым способом.

Возможно, я смогла бы даже понять мужа, ведь у нас с ним были общие дети, воспоминания, похороненные заживо мечты…

Однако сейчас, когда я смотрела, как Леля, отвернувшись, уткнулась носом в плечо Вадима и всхлипывает, стало ясно, что она та еще актрисулька, которая будет очернять меня до тех пор, пока Куденков искренне не уверует в то, что столько лет жил с медузой Горгоной.