- А то, что имеется важная причина, и этим двоим нужно как-то легализовать твоего внука - тебе в голову не приходило? - спросила я ровным тоном.

Судя по тому, как брови Миронова подскочили чуть ли не на макушку, я поняла, что попала точно в цель. О том, что Леля беременна, он не знал.

- У тебя выпить найдется? - прохрипел Артем, схватившись пальцами за край стола.

Я поднялась и стала рыться в кухонных шкафчиках в поисках коньяка, который изредка добавляла в выпечку. Когда же налила Миронову пару глотков в бокал, он схватил его и опрокинул в себя разом. Отер рот тыльной стороной ладони и вернул мне «тару».

- Моя дочь ждет ребенка от Куденкова? - глухо поинтересовался он, глядя на меня исподлобья, словно именно я была причиной тех эмоций, которые сейчас бушевали у него внутри.

- Я думала, что они с Вадиком уже тебе в этом похвастались, - пожала я плечами. - И да, Леля скоро родит тебе внука или внучку, Артемий. А отец этого ребенка - мой муж.

Кажется, коньяка было решительно мало. Но я не планировала устраивать из этого разговора попойку, потому просто налила Миронову еще немного янтарной жидкости и спрятала бутылку до лучших времен.

- А как на уход Вадима отреагировали дети? - спросил Артемий. - Что сказал Петя… И что… Юля?

Он произнес имя моей дочери таким странным тоном, что у меня мурашки по спине побежали. Словно что-то еще крылось в том, о чем он спрашивал. И интерес Миронов проявлял не просто так.

- Петя встал на мою сторону, - ответила я. - Ксюша ничего не поняла, но думаю, что все равно чувствует мои переживания и ощущает их отчасти. А Юля… Дочь отреагировала так, что мне не ясно, на чьей она стороне. Вернее, кажется, Юлька поддерживает Вадика и Лелю. Не то чтобы это было удивительно, ведь там отец и одна из лучших подруг…

Я врала. По крайней мере, относительно того, что не поражена реакцией дочери, но мне нужно было говорить и говорить об этом Артемию, потому что выражение его лица менялось с каждым произнесенным словом. А когда я повесила в воздухе красноречивую паузу, он нахмурился и проговорил:

- Кажется, я знаю, почему Юля так реагирует, Глаш… - изрек Миронов, и я впилась взглядом в его лицо. А он продолжил: - Ты только, пожалуйста, не волнуйся…

Если и существовала фраза, которая за мгновение выводила на эмоции, то это была именно она. Однако, Артемий не зря просил меня не переживать - то, что он произнес следом, вообще ни в какие ворота не лезло.

- Дело в том, что… твоя дочь в меня влюблена, Глаша. И даже предлагала мне быть с нею в отношениях, - буркнул Артемий и посмотрел на меня виновато.

3.2

Если бы я не сидела в данный момент за столом, сейчас бы начала судорожно искать точку опоры, чтобы притулиться хоть куда-то, потому что ноги меня перестали держать на раз-два.

Никакую мою сторону Юля не выбирала, потому что для нее все стало яснее ясного сразу, как только она узнала о романе Вадима и Лели! Очевидным был тот факт, что она будет всячески поддерживать Миронову, потому что и сама своего рода пошла по ее стопам.

Но как это случилось? Когда? Почему я ничего не замечала? У Юли были парни… с одним из них она и вовсе жила. Недолго правда, но сам факт! И вот такие новости…

- Рассказывай все! - велела я Артемию, пожалев, что спрятала коньяк с глаз долой.

Такие вещи, конечно, требовали совсем другой анестезии, но пока сгодились бы и пять звездочек. Однако я решила, что справлюсь и без вспомогательных «препаратов».

- Да нечего особо рассказывать, - пожал плечами Миронов.

Мне даже показалось, что он сожалеет о своей откровенности, и если бы сейчас ему дали возможность вернуться в прошлое и нажать кнопку «отмена», он бы сделал это не задумываясь. И все же сказанного было не вернуть.

- Не так давно Юля призналась, что влюбилась в меня еще когда была подростком. Я счел это глупостью, о чем ей и сказал. Сначала она расстроилась, а потом…

Артем запнулся, а я едва ли не за сердце схватилась, потому что картинки перед глазами замелькали самые нелицеприятные.

- А потом и вовсе попыталась меня соблазнить. Это было в тот момент, когда вы приезжали к нам на дачу. Тогда еще Вадим возил Лелю в город к врачу, вот у них и стало все… наклевываться.

Не удержавшись, я закрыла уши руками. Слушать все это и понимать, что совсем недавно была настолько слепой, что не заметила происходящего прямо под моим носом, было ужасно. Может, Куденков прав, и я действительно слишком погрузилась в воспитание Ксюши? А остальным уделяла недостаточно времени, вот и пожинала сейчас плоды?

Нет. Нет и нет! Я не стану списывать нечистоплотные действия Вадима на то, чем мы должны были заниматься вместе. Когда только обсуждали вероятное появление приемного ребенка в семье, Куденков заверял меня, что тоже будет максимально включен в процесс «интеграции» малыша в нормальную жизнь. Это потом уже я поняла, что ему особо не по нраву статус приемного отца, но ведь «на берегу»-то он договаривался со мною о другом!

А сейчас вместо того, чтобы просто понять, насколько муж и дочь хуже, чем я о них думала, я ищу оправдание их поступкам. И тем самым делаю за Вадика и Юлю их работу, хотя они и сами готовы на меня навешать гору причин, по которым только я виновна в произошедшем.

- У нас ничего не было! - проговорил Миронов. - И быть не может! О чем я Юле и сказал. Но она не отступает - постоянно заводит разговоры в сети… Я стараюсь ей не отвечать.

Сжав виски пальцами, я помассировала их в бесплодной попытке избавиться от морока, который сейчас затуманил голову.

- Артем, я не знаю, что мне со всем этим делать, - призналась, посмотрев на отца Лены. - Точнее, знаю… Но если с Вадимом расстаться готова, то от мысли, что Юля сделала свой выбор и я потеряла дочь, мне плохо…

Миронов протянул руку и погладил меня по ладони. Этот простой бесхитростный жест чуть не превратил меня в кисель. Захотелось рыдать…

- Я тоже не знаю, что делать, Глаша. Но приехал, чтобы сказать простую вещь - я с тобой. И выбирать сторону Вадима и Лели точно не стану.

Болезненно улыбнувшись, я кивнула и, понимая, что даже простого разговора ни о чем мне хватит для того, чтобы переключить на него свои эмоции, спросила:

- Тогда, может, чаю?

*

Леля плакала, и от вида того, как кривилось ее милое и любимое лицо, Вадиму хотелось рвать и метать. Он гладил ее по волосам и шептал милую ерунду. Она, все же, еще была малышкой, причем очень наивной. Вон какой виноватой себя чувствовала за то, что он расстался с Глашей. И как Куденков ни старался убедить любимую в том, что она здесь почти не при чем, она ему не верила.

А сейчас, когда они приехали с этого чертового дня рождения, она и вовсе разрыдалась и стала расхаживать по квартире, которую он снял для них. Говорила, что она все испортила, и ничем нельзя было унять ее волнений.

Сам же Куденков испытывал эйфорию от того, что с Глашей все разрешилось. И что теперь перед ним раскинулись лишь перспективы счастливой жизни с той, кто занимал все его мысли. А вскоре их и вовсе должно было стать трое. И уж этого ребенка он точно сможет полюбить, в отличие от приемного.

- Ты плохо себя чувствуешь? - всполошился он. - Я же предлагал поехать на УЗИ после твоего падения с лестницы. Почему ты отказываешься?

Он ходил за ней туда-сюда, пытался схватить за руку и прижать к себе, но Леля сначала позволяла ему это сделать, а потом вырывалась и продолжала свои метания.

- Я пойду к своему врачу завтра! - ответила она.

- Но это не рационально. Малыш мог пострадать! - с нажимом сказал Куденков. И, схватившись за телефон и вспомнив, что взрослый из них двоих именно он, добавил: - Все! Звоню в скорую!

Она бросилась к нему, прижалась, схватив за одежду и быстро-быстро замотала головой.

- Нет… не нужно… Мне так плохо потому, что я… соврала.