— Ах, — Павлов приложил руки к груди. — Такие наросты чаще всего представляют собой видоизменённый коготь пятого или даже шестого пальца, и пользуются просто бешеной популярностью. В очень узких кругах истинных целителей, разумеется. И если в горячке боя вы действительно их не повредили… Это принесёт нам очень большой куш. Я сейчас даже представить себе не могу, сколько они будут стоить. А учитывая, что это нетронутая пара, я даже начальную цену не могу вообразить.

— Если честно, мне плевать какой палец выпускал эти лезвия, — я невольно вздрогнул, когда вспомнил, как зверюга поднимает меня на этом клинке. Как тряпичную куклу, на самом деле.

— Женя, — ко мне подошёл Мамбов, сумевший вырваться от Росянкиной, которая всё это время ему что-то высказывала. — Время. Пошли, если не хочешь здесь ещё на сутки застрять.

— Ни за что, — я помотал головой. Выпустив Машину руку, подхватил свои два чемодана. — Сава, я в тебя верю! Ты нас обогатишь. Твои три жёны и моя единственная останутся довольны. Вперёд, дорогая, — и я побежал к портальной зале, даже забыв, что у меня всё ещё побаливает рука, и до сюда тащить чемоданы было тяжеловато.

Мамбов с Машей поспешили за мной, при этом Олег очень неприлично ржал. Будто у его рода не чёрная мамба покровительница, а лошадь самая натуральная.

Никаких препятствий при проходе не было. Переместились без приключений. Что было для меня удивительно. Я всё время ждал какого-то подвоха. А вот когда мы вышли с портальной станции, то сразу же попали в небольшую метель. Снега было ещё немного, но зима уже входила в свои права. Сразу стало зябко. Чёртов форт! В пальто было всё-таки теплее.

Хорошо ещё, что поезд подошёл практически сразу. Не пришлось долго ждать.

— Я вам не сильно помешаю, если поеду в вашем купе? — внезапно спросил Мамбов, когда мы подошли к своему вагону.

— А что так? Боишься, что к тебе прелестная Людочка нагрянет? — я ухмыльнулся. — А я предупреждал, не надо было её драконить.

— Я всего лишь мягко указывал ей на ошибки, — чопорно произнёс Мамбов. — Я же не виноват, что её, похоже, в Имперскую канцелярию взяли за прекрасные глаза.

— Заняться тебе было нечем, — я покачал головой. — Ладно бы ты пытался её соблазнить. Глаза у дамы действительно прекрасные. Но ведь нет. Я вообще удивляюсь, как с твоими бесконечными придирками мы за три дня управились.

— Зато никаких вопросов не осталось. Нам здесь даже появляться не надо. Деньги будут на наши счета в Императорский банк переводить раз в квартал, так что я не зря к каждой букве придирался.

— Да я и не спорю, — пожал плечами, и первым залез в вагон, чтобы затем втащить туда Машу. — Я хоть одно слово против сказал? Пусть мы застряли в этом проклятом месте на лишние два дня, зато уже точно не вернёмся назад. По крайней мере, по делам этой шахты.

— Так что насчёт купе? — Мамбов залез в вагон следом за нами. Юристы, похоже, были уже внутри.

— Машенька, пустим Олега в наше купе до Иркутска? Он обещает быть хорошим мальчиком и стараться не подглядывать, — я открыл дверь нашего купе, посмотрел на багажную полку и засунул чемоданы под сиденье.

— Если только не будет подглядывать… Хотя чуть-чуть может и подсмотреть, — она лукаво улыбнулась. — Вообще, здесь вполне широкие диваны, и мы в любом случае на одном бы спали. Так что, можешь располагаться.

— Маша, ты самая чуткая и понимающая женщина их всех, встреченных мною. — Он приложил руки к сердцу.

— Олег, спокойнее, не стоит пытаться соблазнять мою жену. — Пригрозил я, откидываясь на спинку дивана. — Что-то я устал как собака, разбудите меня, когда к Иркутску будем подъезжать.

В итоге до Иркутска мы все проспали. Нас разбудил проводник. Выйдя на перрон, даже толком не приведя себя в порядок, я поёжился. Холодно чёрт подери. И особенно это ощущалось спросонья. Хорошо, что мы именно в Ямск едем, там есть мои мерки в ателье. И я никуда не двинусь с места, пока не сошью себе две, нет три тёплые вещи. Ещё не знаю какие, надо будет у портного спросить, что сейчас носят, и если мне что-то взбредёт в голову, привнести некоторые изменения.

Сейчас же нам надо было выяснить, когда будет поезд до Ямска и решить, будем ждать его здесь, или же поедем до нашего дома здесь в Иркутске.

— Ваше сиятельство, Евгений Фёдорович, — я резко оглянулся на знакомый голос. Игнат пробирался к нам через небольшую толпу, которая шла к подошедшему поезду.

— Ага, — я прищурился. — И какая тварь девятого уровня тянула тебя за язык, да ещё так сильно, что ты Саве разболтал о твари? И, самое главное, откуда ты о ней узнал?

— Так, ведь от Сергея Ильича, — Игнат уже стоял рядом. Глядя на его доху и меховую шапку, мне почему-то хотелось ему по шее настучать. С чего бы меня такие странные чувства посещают? — Он как письмо получил, в котором вы отписались и про ранение, и про тварь эту проклятущую, так сразу велел нам в Ямск ехать. Я Фыру привёз, а то девочка наша в последнее время места себе не находила. Только меня его сиятельство Сергей Ильич не пустил к вам в форт. И зачем вообще отзывал? — проговорил он обиженно. — А вообще, вы хотели меня то ли адъютантом своим сделать, то ли секретарём, это не так уж важно. — Он посмотрел на меня испытывающе.

— Я забыл, — потерев лоб, вернул ему взгляд. — А ты почему не напомнил? — он пожал плечами. — Ладно, как раз попрошу деда всё исполнить как надо. Тогда у тебя будет официальное право мотаться со мной везде и всюду. И да, тебя, скорее всего, не отпустили, чтобы ты нас здесь встретил и билеты на поезд до Ямска заранее организовал, — добавил я, и Игнат, подумав, кивнул. — Но, я спрашивал про Павлова.

— Да все и так знали, — Игнат махнул рукой. — Сава только спросил, правда это или кто-то сказки рассказывает. Я подтвердил. Шила в мешке всё одно не утаить.

— И кто эти все? — Мамбов слегка напрягся и нахмурился.

— Все, кто заинтересован. А ваш бой с той тварью много кто видел, из тех, кто в форт повеселиться ездил, — ответил Игнат и посмотрел на часы. — Пойдёмте, поезд уже на пути выкатили, тронется, правда, через полтора часа, но в нём тепло. А то вы так одеты, что мне самому холодно становится, как только я на вас смотреть начинаю.

— Так пошли, что ты стоишь столбом, — не выдержала Маша, злобно посмотрев при этом на нас с Мамбовым, потому что мы отвлекаем Игната расспросами, вместо того, чтобы делать это в тепле и комфорте вип-вагона.

Проводник сначала заикнулся о том, что мы рано подошли, но тут Маша не выдержала.

— Ты сейчас разговариваешь с графом и графиней Рысевыми и графом Мамбовым, — процедила она. — Ты разве не видишь, что мы прибыли из форта изнанки, где климат отличается от нашего родного?

— Да, но… — проблеял парень.

— Прочь с дороги и позаботься о том, чтобы через пять минут у нас в купе был горячий чай. Иначе я обвиню тебя в покушении на нашу жизнь. Или попытки держать нас на морозе — это не попытка убийства? — Маша прищурилась.

— Да что вы такое говорите, ваше сиятельство? — парень схватился за голову. — Конечно, проходите. Ваше купе состоит из двух комнат, оснащённых отдельными выходами в коридор под номерами четыре и пять.

— Ну вот, теперь я точно вижу, что ты стремишься к сотрудничеству, — Маша вскинула голову и подала ему руку, явно намекая, что он должен помочь ей войти в вагон.

Как только мы расположились в купе, я продолжил расспрашивать Игната.

— Что случилось с Фырой?

— Она беспокоилась очень, потом вроде успокоилась, но его сиятельство всё равно приказал привезти её. Как раз тогда послание от вашего сиятельства пришло, о том, что вы прямиком в Ямск направляетесь. — Игнат развёл руками.

Я же только нахмурился. Потому что я чувствовал её беспокойство, но списывал это на то, что Фыра скучает. В следующий раз с собой её возьму. Пускай Медведев, что хочет говорит, но больше я точно никуда без моей рыси и без Игната не поеду. Хватит, наездился. Пускай егеря хоть на какую-нибудь должность берёт и клятву заставляет давать, что никогда и никому, под страхом смерти. Мне, если честно, всё равно. А Фыра и так никому ничего не расскажет.