Стоически терпя, и сегодня для разнообразия только шипя сквозь стиснутые зубы, я сидел на стуле в одних штанах, когда в дверь стукнули, и в номер впорхнули две знакомые горничные.

— Плановая уборка номера, — прощебетала одна из них, делая книксен. — Разрешите, ваше сиятельство?

— Да, приступайте, — махнула рукой Маша, тщательно нанося мазь в это время со спины.

Девчонки приступили к уборке. При этом они выглядели на редкость игривыми и чем-то довольными. Пару раз я заметил брошенные в мою сторону заинтересованные взгляды. Ну, ещё бы. Когда можно ещё полюбоваться героическим взглядом практически в неглиже? Я подмигнул девчонке, учитывая, что Маша была крайне сосредоточена и не заметила этого. Девчонка захихикала, а я обвёл взглядом комнату.

Чего-то не хватало. И я только сейчас это заметил. Настолько увлёкся собственными переживаниями, что сразу не обратил внимания.

— Ну вот, теперь нужно дождаться, когда всё впитается, — Маша отставила банку с мазью. — Ты сегодня терпел.

— А ты знаешь, то ли из-за того, что обстановка другая, то ли из-за того, что я сижу полуголый в окружении красавиц, но сегодня болело меньше. — Признался я, снова обводя взглядом комнату.

— Или начало заживать. — Предположила Маша. Горничные тем временем закончили уборку и выпорхнули из комнаты.

— Может быть, — кивнул я. — А почему они пришли сейчас? По-моему, всегда приходили раньше.

— Наверное, были чем-то заняты, — предположила Маша.

— Возможно, — я встал и прошёлся по комнате, а потом повернулся к жене. — Маш, а где мой мольберт? Он же вот тут стоял, если я ничего не путаю.

— Его вчера Олег забрал, — сказала Маша. — Сказал, что он ему срочно нужен.

— И зачем? — я нахмурился. — Мамбов не собирался ничего рисовать. Вдохновение накатило? Не верю. Вот что, пойду-ка я посмотрю зачем ему так понадобился мой мольберт, да ещё и срочно. Заодно поговорю с этим шутником. Всё-таки я пока его начальник. Медведев с меня этого назначения не снимал.

Проверив, что мазь впиталась, набросил на плечи рубашку и решительно направился к двери.

В итоге сразу к Мамбову мы не пошли. Потому что прямо в дверях я столкнулся с официантом, который принёс еду прямо в номер. Втянув носом идущие от тележки запаха, я понял, что страшно проголодался. Принесли не только еду навынос, в моих фирменных коробках с жующей Фырой, но и горячее.

— Вот, ваше сиятельство, — официант поставил на стол поднос. — Вам этот бульончик. После такого ранения самое оно будет. — Сказал он улыбаясь. — Ваше сиятельство, — и он сгрузил перед Машкой всякие вкусности, ещё раз улыбнулся и вышел.

— А-а-а, — я посмотрел ему вслед и перевёл взгляд на стол. — Да, вы издеваетесь.

— Пей, Женечка, бульончик, — пропела Маша, глядя на меня сияющими глазами. — Видишь, как о тебе заботятся все местные жители и работники отелей. О тебе так ПроРысевы не заботятся.

— Это точно. Вот так, даже они не заботятся, — я оглядел стол. — Нет, я против бульона ничего не имею. Он даже некоторые сентиментальные воспоминания вызывает. Но просто так его хлебать, я точно не буду. — Перегнувшись через стол, я, не глядя, забрал несколько коробок и придвинул их к себе поближе. Потом подумал, и ополовинил какой-то салат, который Маше принесли и жаркое. — Вот теперь можно приступать.

— Рысев, ты забрал у меня еду, — Маша наставила на меня вилку.

— Я потерял много энергии, у меня не двигается рука, меня морили голодом в этом жутком заведении, которое какой-то шутник назвал клиникой. — Я посмотрел на неё. — А теперь ещё и родная жена пытается стать вдовой, не давая мне восстановиться.

— Женя, — Маша придвинула ко мне свою тарелку и мясом. — Не надо так говорить.

— Я пошутил, — ответил невозмутимо. — Ты пока не хочешь остаться вдовой. Но всё остальное истинная правда.

— Помнится, ты не ел мясо, — Маша прищурилась и забрала свою тарелку.

— Было дело, да, — я приступил к позднему завтраку или раннему обеду. — Это было давно. Мы ещё не были женаты и Фыра сдалась первой.

— Фыра, скорее всего, чувствует, что с тобой что-то произошло и переживает. — Тихо сказала Маша.

— Да, и я чувствую. Вот меня и мотает на эмоциональных качелях. Если этот чёртов юрист не вылезет из кабака в Иркутске, или где он там застрял и не придёт в ближайшие дни, боюсь, он может нарваться на крупные неприятности. — Я посмотрел на еду. — Не хочу. Только что хотел, и как отрезало.

Я встал из-за стола и принялся застёгивать рубашку.

— Я с тобой, с ума когда-нибудь сойду, — пожаловалась Маша и тоже встала.

— Не сойдёшь, ты сильная, — я притянул её к себе. — Мне сегодня ночью особый уход понадобится. Раненому герою будет обеспечен особый уход?

— Посмотрим на твоё поведение, — Маша быстро поцеловала меня и отошла в сторону. — Лучше потом, после вечерней обработки шрамов.

— Да, ты права, а то я до Мамбова не дойду и не найду свой мольберт. Я прямо чувствую, как плечо кольнуло. Ой, — я неловко повернул руку и выругался. Потому что кольнуло, и это было довольно болезненно. — Как это вообще произошло? — Процедил я, оставив игривые мысли. — Как? Меня порвали в нашей теперь уже личной изнанке. Я, мать вашу, зашивал сам себе рану на бочине! А здесь меня ранили всего лишь в плечо!

— Женя, успокойся, всё хорошо будет, — Маша прильнула ко мне, гладя по спине, по рукам.

— Я знаю, — уткнувшись лбом ей в плечо, я старательно ловил дзен. — И только это меня останавливает, чтобы не совершить что-нибудь безумное. Ладно, я пошёл.

Выйдя в коридор, я на мгновение остановился, а потом решительно направился к комнате Олега. Комната была заперта. Я постучал, мне никто не ответил. По коридору пробегала горничная, которую я весьма ловко перехватил за руку.

— Ты не знаешь, граф Мамбов сейчас у себя? — спросил я, притягивая девчонку к себе поближе.

— Нет, ваше сиятельство. — Пискнула она. — Его сиятельство час назад куда-то ушёл.

— И куда он мог уйти час назад? Сейчас ещё день в самом разгаре, — я рассуждал вслух, всё ещё удерживая девчонку рядом с собой. — Вот что, мне всё ещё нужен мой мольберт. У тебя ведь есть ключ от номера графа Мамбова?

— Да, конечно, я же номер должна убирать, — девушка дёрнулась, пытаясь освободиться, но я держал крепко, в то же время стараясь не причинить боли.

— Открывай, — я подтолкнул её к двери.

— Но, его сиятельство ушёл, как я могу открыть? — возмутилась она.

— Действительно, — я задумался. — И что будем делать?

— Подождём, когда граф вернётся? — с надеждой спросила девушка.

— Это может занять неоправданно много времени, а мне может понадобиться мой мольберт. — Всё ещё задумчиво проговорил я.

— Так это ваш мольберт? — воскликнула девчонка, и я удивлённо посмотрел на неё.

— Та-а-а-к, что происходит? — Оглядев её с головы до ног, я снова подтолкнул её к комнате. — Тебе не надо навести порядок у графа в номере?

— Ну, вообще-то, да, надо бы, — протянула она.

— Вот и отлично, открывай. — Она закусила губу, тогда я чуть наклонился и прошептал. — Я всё равно туда войду, с твоей помощью, или без неё. Но если ты сейчас откроешь дверь ключом, то мы сэкономим уйму времени. И избежим порчи замка, а, возможно, и всей двери.

— Да? — она чуть повернула голову и уставилась мне в глаза. Зрение слегка изменилось, и я чуть не выругался. Опять глаза светятся. Рысиный дар стремился запустить регенерацию, и, казалось, жил своей жизнью.

— Да, — я чуть приподнял губы в улыбке. — Открывай.

Она вытащила ключ и принялась открывать дверь в номер Олега, продолжая глядеть мне в глаза. Казалось, девчонка плохо соображает, что делает.

Щёлкнул замок, и я улыбнулся шире.

— Спасибо, милая, можешь немного подождать. Я сейчас осмотрюсь, и ты снова запрёшь дверь, — отпустив её, я взялся за ручку.

— Рысев, тебя совершенно нельзя одного отпускать. Сразу же девушек тискать начинаешь, — Маша высунулась в коридор и только головой покачала, глядя, как девчонка нервно прикусила губу и стояла, прислонившись к стене.