… I love you…

… I love you!..'

Я упала на диван и немножко поплакала от того, что до следующего воскресенья ещё целая неделя. Неделя, о, боги…

Еда! Еда спасает! Чайник был ещё почти горячий, я заглянула под крышку и решила, что ещё можно включить без опаски получить пожары и взрывы.

Съела пирожок с крепким-крепким и горячим-горячим чаем с молоком.

Немножко полегчало.

Всё, возьми себя в руки, Оля.

Звонок вдруг радостно задребезжал, потом, не дожидаясь открытия, в замке заскреблось. Ой, а в комнате у меня что??? Я скорее помчалась к себе, собрала с пола покрывало (да, моя полуторка оказалась Вове катастрофически короткой), заправила постель.

А в коридоре уже они, мама с Василичем, довольные страшно, в двери вваливаются. С приветами. И с какими-то пакетами.

— Ну, вы ранние пташки, — я обняла маму, — чай пить будете?

— А с чем? — из-за её спины хитро спросил Василич.

— С перемячами! — осталось ещё штук пять, чай попить точно хватит.

— С перемячами⁈ — поразилась мама.

Мда, пожалуй, борщ не стоит им сразу показывать…

Но мама уже стояла у холодильника:

— Мы-то переживаем, что она тут с голоду помирает, а она, глянь — супа наварила! Пироги! Мяса купила!

Это хорошо, что грудинку пожаренную мы всю съели, так бы у них вообще шок был.

Василич вышел из ванной, отряхивая руки:

— Так может, стоит её почаще на вольные хлеба отпускать? — сам посмеялся.

Я проверила спираль и включила чайник. Как меня эта спираль достала, сил нет. Обычно за ней бабушка бдит, вот я всё и боюсь про неё забыть.

Про вольные хлеба — отличная мысль, кстати!

— А бабушка на даче осталась?

— Да. Да мы же ненадолго, Саше надо отпускные получить. Тебе вот ягоды завезли, свари, а? Там ещё зелень всякая, хоть на работу бери на перекус.

— М-м, ну ладно…

ПАХАТЬ. СНОВА…

Пока болтали, я поставила на плиту кастрюлю, и к половине восьмого, когда мама с Сашей уехали, успела на первый раз вскипятить клубнику с сахаром. Мето́да такая. Долго не варить, а вскипятить, остудить, ещё раз вскипятить — маму кто-то научил, апробируем.

Обсудила с матушкой вопрос сала, да быстренько его и посолила. Маленький кусочек — долгое ли дело? Надсечь, чесноком резаным обсыпать да солью — в пакет и в холодильник, к выходным как раз сколько соли надо возьмёт.

Ну, всё, можно и в садик идти.

Я перелила остатки борща в пластиковую одноразовую плошку и сунула в морозилку. Домой я сегодня возвращаться точно не планировала. И завтра. Послезавтра — возможно, но не факт…

Подумала — не стала с собой брать ни огурцов, ни зелени. Там у меня пакет печенек остался, и ладно. С огурцами ещё заморачиваться, пусть лучше в холодке лежат.

Фронт работ в детском саду оставался приличный, хотя, если посчитать, за четыре дня моего одиночного впахивания я успела сделать почти половину. Значит, что? Значит, продолжим в том же духе, хочется уже быстрее закончить, тем более, папе же я обещала, они ждут.

29 июня, четверг.

К своему глубочайшему удивлению, в обед четверга я поняла, что — всё. Максимум — пройтись ещё раз с ревизией, прошерстить на предмет косяков — и можно сдавать работу.

«Обзирать» итоги мы пошли совместно с Альбиной Константиновной. Она осталась страшно довольна, пригласила меня в свой начальственный кабинет и немного помялась:

— Оля, на счёт обещанной доплаты… Если подождёшь до пятнадцатого с расчётом — даже не пятьсот, а шестьсот тысяч получится сверху, премиальными, — она выжидательно на меня посмотрела.

Ха! Сто тысяч премии не каждый за работу получает, а тут — за подождать! Да и Аня как раз где-то в те дни приедет.

— Да потерплю, ничего страшного.

Альбина Константиновна оживилась:

— Ты меня прямо спасаешь! Нет, правда. По новым требованиям сантехнику в группах надо переделать, срочно, а новенькие только к середине июля придут…

Вновь поступающие дети (родители этих детей, конечно же) всегда проплачивали садам «вступительные» — деньги, которые в «настоящих» документах фактически нигде не фигурировали и расходовались заведующими на личное усмотрение. То есть: любишь своё дело — печёшься о саде; любишь в другом ключе — ходишь в золоте в буквальном смысле… Дело это было в конечном счёте рискованное, предыдущую заведующую за такие выкрутасы и подвинули. С огромным, правда, трудом — уж больно много у неё было подружек (бывших однокурсниц) в высоких кабинетах.

Альбина Константиновна переложила пару бумажек.

— Олечка, у меня к тебе ещё есть предложение… м-м-м… коммерческого плана.

Интересно. Ещё что-то где-то расписать, что ли?

— И что за предложение?

— Ты, может быть, слышала, что детским садам дали определённую свободу в хозяйственной деятельности.

— Слышала, — кивнула я.

И о тех фортелях, которые некоторые ушлые тёти в связи с этим выкидывали. Вон, в соседнем пятьдесят восьмом саду за́ва* со своей помощницей так воровали в четыре руки — только свист стоял. Как они детей кормили — это ж караул, чуть ли не гнилыми овощами… И тоже ведь до сих пор всё сходит с рук, сколько на неё ни жаловались.

*Ну, заведующая

— Так вот, — заведующая (ой, простите, ИО заведующей) разгладила лежащий перед собой листочек, — уже есть опыт кружковой деятельности. В некоторых садах. Мы тоже хотим организовать платные кружки.

— А-а-а! — до меня дошло. — Вы хотите, чтоб я что-то вела?

По совершенно непонятным мне причинам, Альбина Константиновна весьма благоволила мне и считала меня чуть ли не восходящей звездой педагогики.

— Да! — обрадовалась она моей сообразительности. — Мы хотим студию рисования. Что-нибудь новое, необычное. Ну-у-у… в нетрадиционных техниках, а?

Очень это модно теперь было — чтоб именно в нетрадиционных. Пальцами, верёвочками и прочее. Хрень, по большей части, сплошной эпатаж. Хотя, некоторый опыт использования как раз-таки разных техник у меня после курсов УПК был. Да и книжек печатается на эту тему табуны. Можно даже не покупать, в магазине полистать.

— А оплата какая? — задала я конкретно жизненный вопрос.

— Оплата сдельная, — Альбина Константиновна выразительно на меня посмотрела как будто поверх очков — даром что никаких очков в помине не было. — Мы наберём деток. Может быть, две группы получится, может — три. По возрастам же ещё надо делить. Два раза в неделю занятия, по полчаса. Тысяч тридцать в месяц поставим, как думаешь? Двадцать процентов — детскому саду… — она выжидательно наклонила голову.

Так-то неплохо… После краски голова считала плохо, и я с усилием пыталась представить себе возможный гешефт. Если даже человек двадцать наберут — это уже больше четырёхсот тысяч в месяц получится… Конечно, если дети будут ходить как из ружья, не болеть и прочее… А вот если их будет больше…

Да-а, честно скажем, что́ эта женщина правильно угадала — так это мою склонность к быстрым (и иногда авантюрным) решениям.

— Альбина Константиновна, а вы не хотите рассмотреть ещё один вариант кружка?

— Какой? — живо среагировала она.

— Тестопластика.

— А что это такое?

— Лепка из солёного теста. Очень популярный в последнее время вид творчества. Стильно. Безопасно. Практически не вызывает аллергий, и, кстати, с одежды у детей легко отстирывается — тесто же. Я тут на курсы зимой походила. Тоже могу вести.

Ходила я, правда, недолго. Для понимания технологии вообще пятнадцати минут было достаточно. Дальше занимающимся тётям просто предлагали очередную тему, которую все одинаково лепили, и это было довольно скучно. Я быстро поняла, что после наших оформительских курсов учиться там было особо нечему, и прекратила бессмысленные хождения. Но матушка моя недавно купила весьма занятную иллюстрированную книжку про тесто, и там как раз была масса идей, вполне доступных для реализации дошкольниками.