— Будильник поставил на час!

— Ночи? — ехидно переспросила я.

— Всего, — независимым голосом ответил Вова.

Вот и молодец. А я, и правда, собиралась пошить. Не чёрную рубаху, которая была «сюрприз», а из белых кусков ситца средневековую рубашку себе — длинную, до пола. Отличная вещь, я заценила! Хочешь — крестьянкой, хочешь — русалкой. Ну, а вдруг мне взбрендит в неглиже купаться? Хех…

Через час у Вовки пискнул будильник и был задавлен в зародыше. По характерному пластмассовому скрипу я поняла, что Вова решил «продлить». Интересно, на сколько?

Через полчаса действо повторилось.

Ещё через полчаса он вышел в зал, хмурый.

— Не доиграл, что ли?

— Да-а, там…

Я поняла, что сейчас он начнёт рассказывать мне подробности про то, что там у него в игре происходит, и быстренько спросила:

— На круг-то сегодня забили, да?

— А что, сегодня среда, что ли?

— Ну, да. В днях потерялся?

— Да вообще! — он посмотрел на время. — А поехали?

— Да мы к восьми приедем только! Как бы не к половине девятого.

— Ну и что! Вечерняя набережная. Романтика, все дела…

Ну, поехали мы. Успели застать довольно много народу, опять сговорились в воскресенье на игру, потом гуляли по ночному уже бульвару Гагарина. Река, звёзды…

Кончилась наша романтика очередной дракой. Я вообще не понимаю, почему пьяные дураки нарываются на Вовку. Или это единственная мишень, которую они способны рассмотреть?

В общем, сперва я наблюдала махач — короткий и экспрессивный, а потом мы довольно быстро удирали по частным улочкам, потому что какие-то бабы взялись орать, со стороны центра приближалась сирена дежурного бобика (крайне неторопливо, но всё же), а Вовке в милицию никак нельзя было попадать — он же курсант.

На какой-то улице увидели колонку, и Вовка обмыл руки от чужой кровищи.

Домой чапали пешком, через плотину, да от Мухиной тоже пешком — какие уж в такое время автобусы… Нагулялась я, короче, до посинения.

КАК — ВСЁ?

20 июля 1995, четверг.

В четверг Василич заехал за Вовой пораньше. Не успели они умчаться — явился замерщик дверей. Солидно так обмерял всё, задавал каверзные вопросы про штыри и засовы. Я отвечала как могла. Потом позвонил от нас в свою контору, сказал, что размер типовой, стандарт какой-то там номер… В общем, поговорил минут пять и спрашивает:

— На завтра с утра время есть на десять. Ставим?

— Ставим, конечно! — обрадовалась я.

Надо же, какие шустрые!

Дядька ушёл, и я осталась наедине со своими планами.

На сегодня основных задач у меня было две: начать переносить в компьютер свои черновики и дошить рубахи. Даже не знаю, за что вперёд хвататься. Решила шить, хотя бы Вовкину, пока его нет — сюрприз же, едрид-мадрид!

Пока то да сё, поставила мозговую косточку вариться, в промежутках между шитьём набодяжила борща. Вовка борщ очень уважает, да и я тоже.

Рубаху я дошила к обеду. Есть без Вовки не хотелось, так, чая с печенькой попила. Я вообще на чае могу сутками функционировать. Главное, чтоб с молоком!

К компьютеру я подступала с некоторой опаской. Нет, я на зимней практике работала, печатала всякие тексты — я ж говорила. Но это полгода назад было! Я боялась напортачить просто ужас как.

Тэкс, где моя инструкция…

На деле всё оказалось не так и страшно. Через полчаса я освоилась, пальцы даже припомнили, где тут какие клавиши, дело пошло довольно бодро. Теперь я хоть визуально смогу представить, сколько я текста насочиняла, а то ведь от руки написанное — оно всегда больши́м кажется.

А потом приехал мой любимый. Накупил пакет вкусняшек, фруктов всяких. Палатку со спальниками с дачи притаранил. И даже котелок! Класс вообще.

Слава Богу, кончились его халтуры. Хочу, чтоб в отпуске он побольше был со мной. Пусть сидит играет даже, я всегда могу подойти, обнять…

АНЯ!

Мы с Вовой сидели и раздумывали: а не сгонять ли нам на восьмичасовой сеанс в видеосалон, и тут зазвонил телефон.

— Алё? — сказала я в трубку.

— Ольга! Я приехала! — ответил Анькин голос. Ур-р-ра! — Приходи! Новости расскажу.

— Ага! Я щас!

Я закрыла трубку рукой и спросила Вовку:

— Вов, ты не обидишься, если я до подружки сбегаю? Тут рядом живёт, вон в том доме, — я показала в окно. — Она с реконкисты приехала.

— Откуда? — удивился он.

— Ну… я наверно путаю опять… молодёжный лагерь такой у католиков.

— А-а…

— Мне и деньги надо ей отдать, а то лежат чужие. Ты бы поиграл пока. Или пошли со мной? — последнее я предложила с некоторым сомнением. Что ему, интересно будто будет нашу болтовню девчачью слушать?

— Не, я лучше поиграю, — отказался он. — Ключи оставь, я тебя встречу потом.

— Давай! Часов в десять, ага?

Я оставила ключи, записала на бумажку адрес и понеслась.

Вот кого я рада была обнять от всей души!

Мы сразу забились к ней в комнатку и немедленно начали секретничать.

— Так! Пока я не забыла — на, держи своё бабло!

Аня заглянула в сложенную бумажку.

— Ого! А не много?

— Нормально! Твоя часть, — мы уселись на диванчик. — Ну, рассказывай!

Рассказ со всеми подробностями вышел длиннющий! Местами интересный, местами смешной, а местами и досадный. Ну, не бывает жизнь из одного сахара, извините.

Ближе к концу событий в дверь стукнула Анина мама, тёть Маша:

— Девки! Идите чай пить!

Чай у нас в Иркутске — это такое условное выражение (подозреваю, что специально придуманное, чтобы гости сразу не пугались). Кормила тётя Маша от пуза, очень вкусно и частенько с добавкой чего-нибудь этакого специфического немецкого. Из названий помню «крумпенкюхль» и «кукумарасалёт» (за правильность написания не отвечаю вообще).

Потом, снова укрывшись в Аниной крепости рассказывала я:

— Короче, пока ты каталась по своим католикам, познакомилась я тут с занимательными людьми.

Я начала в красках излагать концепцию ролевого движения.

— Ага. Прикольно, — видно было, что пока Ане понятно не очень, но любопытно.

— Ну, слушай! Съездила я тут с ними на одну игру.

Наши воскресные похождения вызвали у Анны бурный восторг. Я бегала по комнате, скакала и изображала события в лицах. Мы ржали до упаду — в буквальном смысле слова, до упаду на диван, стонов и дрыганья ногами. А потом внезапно пришёл Вова.

Не успели мы ничего предпринять, как тётя Маша уже ловко усадила нас всех за стол и начала поить чаем со специальными немецкими сахарными пирогами и опять же булочками с чесноком.

Выгребли из гостей мы с Вовкой в двенадцатом часу. По-моему, он произвёл благоприятное впечатление и на Аню, и на её маман, по крайней мере, закрывая дверь, Анюта изобразила многозначительную мину и подняла большой палец. Было приятно.

Домой мы дошли в полном душевном умиротворении, как два сытых бобика.

— Может, ужин уже не будем готовить? — осторожно предложила я.

— Да не будем, конечно! — сразу согласился Вовка. — Если что, у нас там ещё полкастрюли борща есть!

Вот что мне в нём нравилось — это умение радоваться простой еде: картошка — хорошо, борщ сваришь — вообще отлично! Не люблю приверед.

Дома я первым делом прихватизировала ванную, а Вовка, пользуясь моментом, снова уселся за комп.

Вышла я полчаса спустя, посмотрела на свои швейные развалы… и так захотелось чего-то, понимаете, возвышенного.

А вот скажу я вам, если ваш мужчина сидит на табуретке (это важно) и играет в компьютер в одних труселях, классная тема подойти сзади и прикоснуться сосками к голой спине. Особенно если так — вверх-вниз… Эффект потрясающий. Главное, в какую-нибудь спокойную паузу вклиниться, а то мало ли, случаи бывают всякие…

ВОТ ЭТО ДА!

21 июля 1995, пятница.