— Как это?

— Ну, вот так, за май ещё ждём. Говорят, по разным ведомостям.

— А июнь?

— Ой, июнь, наверное, только в сентябре придёт, тьфу-тьфу-тьфу, — мама махнула рукой, дескать — да хоть бы в сентябре, а не позже, да и вообще, и на том спасибо, хоть часть заплатили. — Да хотели в Новоленино съездить, посмотреть. Там, говорят, хорошая база.

База — это типа рынка. Почему с таким названием — понятия не имею. Но купить там можно всякое, иногда совершенно неожиданное.

— А ты не знаешь, ткани там не продают?

Мама озадачилась:

— Не знаю. Сашу же председателем выбрали, — это в садоводстве нашем, — ему какие-то детали для водопроводов надо купить, говорят, там есть. Но там, вроде бы, отделов много разных.

— А можно я с вами?

Очень меня угнетало отсутствие старых штор для хоть какой-то видимости костюма. А триста тысяч в кошельке лежали! Нет, если бы не деньги за покраску сада, которые маячили уже вот-вот, я бы ещё посомневалась. А так — можно было позволить себе чуть-чуть шикануть.

Страсть к тканям — это мама понимала хорошо. Тем более, что цены в разных точках продаж реально могли отличаться не просто сравнительно, а в разы. Это как повезёт. Где-то оптом удавалось купить в два раза дешевле, чем в розницу, а где-то — и в десять, и даже больше. На дальних базах как раз и могли встретиться самые интересные варианты.

Глаза у матушки разгорелись предвкушением.

— Саш, заедем?

Я поставила на стол тарелку с разогретыми перемячами.

— Конечно заедем, — он откусил пирожок и с удовольствием покивал: — М-м! Вкуснота! А ты говорила, Ольга не стряпает.

— Это мне просто некогда было. Учёба, сессия, — раньше мамы успела ответить я. — А теперь каникулы, могу себе позволить.

Мазанулась, одним словом.

Пока сидели, Саша вдруг спросил:

— Ольга, у тебя знакомых нет, кто в электрике хоть чуть-чуть соображает?

— А зачем?

— В «Медике» предложили халтуру, на двух новых улицах свет протянуть. Неплохо платят, но одному очень неудобно, помощник нужен.

— Вообще, есть, — я тут выяснила, у Вовки уже есть одно специальное образование, как раз что-то с электричеством связанное.

— Предложи, а? Там работы дня на три-четыре.

— Ну… Когда я его увижу… дня через два. Предложу.

Базы оказались реально здоровенные. Саша оставил нас в тех рядах, где всякая бытовуха, а сам поехал в специальные (мужицкие), чтоб времени не терять. Глаза у нас с матушкой натурально разбегались. Чего там только не было! Правда, в некоторых павильонах прямо на дверях крепились картонки с фломастерными объявлениями типа: «только опт! от 10 шт.» или «от 500 тыс.р.»

Миллионеры же мы, едрид-мадрид… Но пятьсот тысяч в одном павильоне оставить мало кто мог себе позволить — это ж, считай, за месяц зарплата, а у кого-то и за полтора.

Вот разве что матушка моя, если её бесконтрольно в посудный запустить. Это прямо болезнь — ах, какое всё красивое! Вот это хочу! И это, и это, и это…

С другой стороны, может, лучше пусть посуда останется, чем фантики на руках. Сейчас ведь как? Получаешь деньги, а через неделю на них можно купить уже гораздо меньше, чем в день получки.

Вот и Саша нам сказал, что после баз на продуктовую оптовку заедем — затариться надо. В этом году, как будто, ценники стали помедленнее расти, но всё равно ползут, не останавливаются. Так что копить вообще бессмысленно.

Мы походили туда-сюда, мама набрала всякого (и в том числе два совершенно шикарных салатника), но тканей, к моему огорчению, нигде не было.

Саша вернулся, загрузил наши коробки и пакеты, и мы двинули назад. И вдруг мама воскликнула:

— Сашок! Вон вывеска, смотри!

Тканевая база обнаружилась в стороне, за невнятным рядом каких-то бетонных сооружений — мы и не сразу сообразили, как к ним заехать. Зато сколько там было всего! Я чуть было не превратилась в бормочущего Плюшкина. И тут, глядя на то, какие ткани я выбираю, матушка наконец догадалась спросить: а зачем мне, собственно, именно такие ткани?

Из моих сбивчивых объяснений про ролевые игры она, по-моему, мало что поняла и решила, что это нечто вроде любительских спектаклей. И я буду вроде как принцессой, ага.

— Ну, и что ты выдумала! Шить! Зачем шить на один раз, если у нас в садике можно попросить.

Я чуток зависла:

— А что попросить?..

— Оля! Ты чего, забыла? Да хотя бы костюм Ангары — мы же нынче шили!

И тут до меня дошло, какой я дуб. В детском саду огромная костюмерная! И там не только платье Снегурочки и бабы Яги (хотя Яга — это тоже перспективно), там есть ещё всякие типа «Золотая осень», «Мальвина» или «Мама-курочка», а теперь ещё и «Ангара».

Ангара была шикарна. Куда там старым шторам! Шили её для какого-то областного мероприятия, и сад постарался пустить пыль в глаза. Там и «Байкал» такой же был и остальные реки, ветры, чайки-нерпы и прочая природа. Старую за́ву как раз сняли, и сад воспользовался случаем показать, как без этой воровки у них всё может быть шик-модерн.

— А мне дадут?

— Я попрошу, скажу: для спектакля. Дадут! Мы же на этот костюм с группы деньги собирали.

Ну, если так… Я обрадовалась и купила совсем других тканей. Большой кусок креп-сатина — тяжёлого и блестящего, почти как атлас, такого насыщенного красного цвета, я бы сказала: спелого. И кусок чёрного шёлка со здоровенными алыми розами.

Юбку хочу в цыганско-испанском стиле, чтоб сверху облегало, а снизу два ряда пышных воланов, и один край чтоб до пола, а другой чуть ниже колена. Такое испанское секси. Круть должна получиться, я в журнале видела.

ЧТОБ С ГОЛОДУ НЕЧАЯННО НЕ ПОМЕРЕТЬ

С новоленинских баз мы заехали на другой край города, на продуктовую оптовку, и тут я поняла, зачем Василич сегодня пристегнул к ниве прицеп. Куль сахара. Куль муки. Оба по пятьдесят килограмм. Потом они постояли, порядились и решили, что малина только началась, а скоро же ещё смородина, вишня, облепиха, да ранетки… Взяли сахара ещё куль. Две пятилитровых бутыли растительного масла. Здоровенные пакеты макарон, круп — кончается у них на даче. Потом пошли консервы, по десять да по двадцать банок всяких — чтобы было. Ну, а вдруг опять — бац, и всё поисчезает? Снова голые полки с гигантскими пирамидами консервированной морской капусты, которую есть никто не хотел?

Дальше мама забрела в угол с бытовой химией и набрала всякого целый воз — говорю же, все боятся двух вещей: что всё испарится неизвестно куда и что цены вырастут. А так стоит у вас запас и есть не просит.

Я тоже кое-что прикупила, но без фанатизма, так-то, вроде, у нас с бабушкой основное всё есть.

Но когда мы остановились у подъезда, Василич скомандовал:

— Ольге с бабушкой продуктов отложи! — и мама начала-таки откладывать.

Первым делом я получила толстый полиэтиленовый пакет с макаронами (пять кило) и команду отнести наверх и вернуться — так-то у меня ж ещё и свои сумки были. И я поволоклась. У входа в квартиру меня догнал Василич с какой-то коробкой и ещё пакетом гречки (тоже пять кило, а вдруг…).

В общем, мы сходили ещё два раза, и они умчались на дачу, а я осталась посреди зала среди куч этой бакалеи в некоторой растерянности — куда я всё складывать буду? Нижние отделы стенки и так все забиты. Потом я взбодрилась мыслью «зато с голода не помрём!» — и стаскала всё это богачество к бабушке в комнату, составила в уголок. Главное, чтоб мыши не завелись.

Внезапно зазвонил дверной звонок. Никого не ждала, вроде… заглянула в глазок — мама!

— О! Вы что, забыли что-то? — я поспешно отстегнула свою шпингалетную суперзащиту.

— На! — она перешагнула через порог, сунула мне ещё коробку и заглянула в зеркало — на всякий случай, понимаете ли, а то мало ли, возвращаться — плохая примета.

— А это чё?

— «Ангара», — мама деловито поправила причёску. — В понедельник за деньгами пойдёшь — отнесёшь. Оля, — она посмотрела на меня со значением, — только никому не давай и ничего не потеряй, я за тебя поручилась!