— Очень интересно! — сказала Кэтрин, медленно поднимаясь с дивана, чтобы пойти и привести себя в порядок.

— Ты знаешь, Фрэя? — продолжила она, уже выходя из душа, — я завтра на «Бхарати» наверно выйду уже.

— В каком смысле?! — удивилась Фрэя.

— В прямом! — продолжала Кэтрин, — мне эти напряги порядком надоели! Я свою работу уже сделала, — один немец за мной, а за вторым я и тебе гоняться не советую. Без Акселя мне здесь скучно одной, хочу к нему поскорее. Хэлбокс — дурак, он эту кашу с немцами заварил, вот пусть и работает дальше сам! А я после сегодняшнего экстремального дебюта не уверена, что завтра встану с нормальной головой, шея уже болит. Что мне теперь с больной шеей и мокрой задницей наперегонки с Гансом до самого «Амундсен-Скотт» скакать по ледникам, пока Хэлбокс в своей музыкальной шкатулке под шумы листопрокатного цеха будет придумывать, кого бы ещё своими бредовыми идеями озадачить?!

— Ой, да ладно тебе! Ты уже совсем на него навалилась… Хэлбокс — молодец! Он прав, немцев тоже нужно было урезонить, — начала заступаться за него Фрэя.

— Короче не волнует! Шея болит — дальше не поеду! Мне ещё с Бхарати одной до Амундсена добираться, тоже не ближний свет. Так что всё, сегодня наемся стейков из лосося, фруктового десерта, а завтра с Бхарати сразу поеду к Акселю на «Амундсен-Скотт». Там мы с ним вместе и будем вас всех дожидаться. Нам ещё всем потом итоговый заезд пилить до «Востока». Вот интересно, а что потом будет?

— Что будет — что будет… Деньги получишь и домой в Питер полетишь, пока следующую миссию не определят или чемпионат какой-нибудь уже устроят международный, — отвечала Фрея, — там знаешь, сколько станций и маршрутов ещё? В следующий раз к японцам по-любому загонят, французы сейчас ещё строить начнут, тут проект можно сказать только начался. Я вообще слышала, что американцы какую-то жесть устраивать собираются.

— Какую ещё жесть? — смущённо переспросила Кэтрин.

— Да короче они совместно с нашими учеными хотят разработать оружие, стреляющее энергитическими импульсами и устраивать соревнования на сновигаторах, оборудованных этими пушками, чтобы можно было сбивать друг друга во время гонки без ущерба и угрозы для жизни.

— То есть это как это без угрозы?

— Ну, энергитический импульс должен будет переворачивать, сбивать с трассы и затормаживать твой сновигатор во время движения, образуя что-то вроде ударной волны.

— Так это же всё равно опасно! Вон Зордакс же ушёл в переворот с вытекающими.

— Я думаю, для большинства это будет не так уж важно. Любой тяжелый вид спорта не менее опасен и никого это до сих пор не останавливало, зато у потенциального потребителя такое развлечение вызовет больший интерес, а значит и прибыли от гонок тоже возврастут.

— А у нас что думают по этому поводу?

— Никто ничего не говорит пока. Посмотреть, мол, надо сначала, на что это будет похоже. В основном всё зависит от того, насколько доходы от таких развлечений будут перекрывать расходы на их содержание. Мы же, Кэт, по-сути являемся пилигримами этой программы, им нужны наши маршруты и практика прохождения их на скорости с препятствиями, чтобы разрабатывать конкретные дистанции различной сложности и так далее. Потом они добавят туда спортивной инфраструктуры, маяки, стартовые и финишные семафоры на ионных подушках или гелиевых зондах, запустят андройды с видеокамерами, разработают таблицы очков и прочее, ну и может, эти пушки внедрят. А народ будет типа толпами сюда валить, чтобы и самим покататься и на состязания посмотреть, поболеть, ставки на тотализаторе сделать и прибыль за счёт отдыха на станциях принести странам участницам.

— Не, ну это я и так понимала, я про оружие первый раз слышу от тебя.

— Да не забивай ты пока себе голову! Нам здесь ещё года два до всего этого Антарктиду раскатывать, чтобы информации было достаточно, — улыбнулась Фрэя, — ладно, пошли есть, а то в животе уже урчит.

И они отправились вдвоем в сторону столовой.

Погода с утра чем-то напоминала утренний туман на болоте. Сполохи снега закручивались многочисленными маленькими вихрями высотой около пяти метров. Снег был мелкий и сухой, при этом солнце светило ярко и высоко. Создавалось довольно нестандартное условие плохой видимости, когда ты то входил в зону тумана, то выходил из неё на отдельную чистую часть пространства с хорошим обзором и просматриваемостью. Пилоты уже заняли места внутри кабин и теперь делали последние приготовления. Диспетчер «Прогресса» поприветствовал их в эфире и произвёл все обычные процедуры перед началом очередного заезда. Наконец вся группа стартовала. Какое-то время машины шли спокойно, включая сновигатор Ганса, не делая резких отрывов из общего потока движения, как вдруг Фрэя внезапно обратилась к нему.

— Привет, Ганс! Тебя со вчерашнего дня совсем не слышно было. Ты как вообще?

— Всё отлично! — отозвался он, — а у вас там как дела?

— А мы тут как раз обсуждали новый принцип ведения переговоров в связи с выходом из гонки твоего напарника.

— О, да! — удивлённо ответил Ганс, — и к чему вы пришли?

— В целом мы решили, что в сложившейся ситуации необходимо восстановить общение в эфире на английском.

— Что ж, это неплохо, — ответил Ганс с интеллигентным спокойствием.

— Как там Йозеф? Он не сильно расстроился? — продолжала Фрэя.

— Нам не принципиально одержать победу, в том смысле, чтобы придти первыми к финишу, — мгновенно ответил он ей с неестественной резкостью диалога, — нас расстраивает отсутствие возможности или возникновение случайных помех в достижении абсолютного технического и профессионального максимума. Если мы добиваемся этого, то автоматически одерживаем победу!

— О.к.! — закончила Фрэя.

Ей стало немного не по себе, — она вспомнила ситуацию с Вэндэром. К этому добавились познания о принципах конкуренции и исключительная деликатность Ганса. Она начала задумываться о том, насколько случай с Вэндэром, Хэлбоксом и Йозефом укладывается или не укладывается в рамки того, что он ей только что сказал. В результате в её голове всё перемешалось, и было абсолютно невозможно сделать какие-то конкретные выводы. Это немного смутило её, и она решила не продолжать углубляться в размышления, чтобы не потерять контроль над общим управлением своей машины. Потом она всё-таки смогла вывести для себя единственную формулу о том, что особые переживания о членах своей группы вперемешку с трудностями перевода на английский могут в одночасье изменить ход мышления и внутренний настрой с позитивного на негативный, провоцируя ошибочное восприятие реальности, влияющее на окончательные решения, но это в целом было не так уж важно и не несло никакой практической пользы.

Дистанция подходила к концу, оставалось не более десяти миль. Кэтрин расслабила ремень безопасности и сбросила скорость до семидесяти узлов. Её начал обгонять Лу.

— В чём дело, Кэт?! — поинтересовался он.

— Всё в порядке Лу! Выходи вперёд, не обращай внимания! — ответила она ему.

Следом за Лу проследовал сновигатор Джонса. Джонс был в курсе происходящего, ведь они с Фрэей теперь практически не расставались и проводили всё свободное время вдвоём.

— У нас дизертир? — со спокойной проницательностью спросил Ганс.

— Всё так, — печально и коротко ответила Кэтрин.

Больше до конца гонки в эфире никто не разговаривал, только на последней контрольной точке перед финишной прямой электронный голос штурман-бота сообщил: «TerminalPoint!». Диспетчеры станций начали передовать группу друг другу. Впереди начали появляться очертания одной из красивейших и оригинально выполненных в архитерктурном плане станции «Бхарати».

Станция № 11 «Бхарати» (Bharati) Индия 69⁰ ю.ш. 76⁰в.д. Соседняя со станцией «Прогресс» антарктическая станция, находящаяся с ней в одном квадрате на побережье моря Дэйвиса. Станция известна тем, что перво-начально ещё до своей модернизации была очень профессионально разработана, сконструирована и собрана из транспортных морских контейнеров, что позволяло её быстро демонтировать и собирать снова в другом месте. Также станция была обшита снаружи таким образом, чтобы успешно противостоять серьёзным снежным бурям и заносам. Её геометрические параметры были смоделированы с применением аэродинамических испытаний.