Уже утро. Она не заметила, как задремала на диване в гостиной. Рядом сидит Мэри и смотрит на экран телевизора.
«Что-то не так. О, Господи…»
Сознание возвращается. Дэви вспоминает, что мать под сильнодействующими успокоительными. Вот почему теперь она выглядит как зомби.
«Но странно, почему она не спит, она должна была уснуть… после всего того, что ей вкололи… Какое сегодня число?»
Дэви бросила взгляд на календарь.
«Понедельник, двадцатое апреля. Сатори… она не появлялась дома с… семнадцатого? Уже трое суток!!»
Дэви вскочила, роняя плед на пол. Мама не шелохнулась. Дэви покосилась на нее, но ничего не сказала.
Сатори по-прежнему нет.
На всякий случай Дэви поднялась в комнату.
Все без изменений.
* * *
«Ничего не понимаю. Это происходит как будто не со мной. Что мне делать? Что за тупые шутки? Где она пропадает, черт ее побери?! Это не смешно, Сатори, вообще не смешно!» – Мысли неслись в голове, пока Дэви, накидывая на ходу куртку, снова направлялась в полицию.
Ни про завтрак, обед или ужин, ни про теплый душ, ни про смену одежды речи не шло с вечера пятницы.
Отбежав от дома, она перешла на шаг. Двадцать минут пешком, чтобы проветрить голову. Она нарочно пошла медленнее, чтобы восстановить в голове картину прошедших дней.
Предыдущую ночь в их доме снова никто не спал.
Дэви вспоминала:
«В воскресенье с самого утра папа вызвал полицию. Пришли двое. Они осматривались, задавали вопросы очень неторопливо, и маму это ужасно разозлило. Помню, как она повысила голос на детектива, но тот не обратил на это внимания и ничего не изменилось. Они осмотрели дом снаружи и задний двор. Потом попросили показать комнату пропавшей девушки. Я проводила их наверх. В нашей комнате один из них поинтересовался, что пропало. Я действительно не видела, чтобы что-то пропало. Пропала Сатори в той одежде, в которой была в школе, и ее школьной сумки тоже нет. Это логично, потому что после школы домой она не заходила, и я ответила:
«Все на месте».
Полицейские переглянулись.
Какое-то время я ничего не слышала.
Потом взгляд случайно упал на тумбочку у окна, и я вспомнила, что там стояло зеркало. А теперь его не было.
Я сказала, что не вижу зеркала на подставке – оно всегда стояло здесь, – и показала где.
Потом уточнила, что этим мы пользуемся редко, потому что на двери висит другое, в полный рост. Я закрыла дверь и показала.
Детектив рассматривал его. И тогда мама окончательно взбесилась, стала обвинять полицейских в том, что они ищут по приметам зеркало, а не ее дочь.
Папе пришлось извиниться и увести ее.
Я осталась одна с детективами и сказала, что это обычное зеркало, на ножке, чтобы его удобно было ставить, когда, например, красишь глаза. Оно не больше тарелки. Мы обе им пользовались, когда нужно было посмотреть, как сзади выглядит прическа. Если держать в руке, то в большом зеркале видно отражение.
«Им чаще пользовалась Сатори?»
«Мы обе, когда это было нужно!» – всхлипнула я и тут уже не выдержала.
Я заплакала.
Вернулся отец и увидел меня в слезах.
«Сэр!» – нахмурился он.
«Прошу прощения», – дежурно отозвался детектив.
На кровати нетронутыми лежали книги, на столике и на полках – тоже.
Полицейский переменил тему.
«Может, книг каких-то не хватает?»
«Вроде бы все на месте», – сказала я, но подумала, что на самом деле не знаю, сколько было книг и что именно Сатори читала.
Потом я вышла из комнаты и услышала, как детектив спросил папу: «А все-таки, зачем ей могло понадобиться зеркало?»
Я снова заплакала от ужаса и нелепости.
Скоро полицейские ушли, и нас с родителями вызвали на допрос теперь в департамент.
А там уже другие детективы снова задавали те же самые вопросы.
Меня допрашивали отдельно. Маму и папу тоже. Я никогда не видела маму в таком состоянии. Тогда ей и сделали укол успокоительного… она сильно сопротивлялась.
«Да, конечно, у нас бывали разногласия и ссоры. Как у всех. Если хотелось поговорить – говорили, если нет – то нет. Мы любили друг друга, но некоторые вещи делали по-разному», – отвечала я в таком духе.
А потом пришли журналисты и телевизионщики.
Я очень-очень устала.
По дому разлился тревожный запах крепкого алкоголя. Папа пил бренди. Я долго лежала с закрытыми глазами и старалась ни о чем не думать. А потом взяла свой стакан и наполнила до половины из папиной бутылки. Ему было все равно. Моим родителям вообще стало пофиг на меня с тех, пор как исчезла Сатори. Как будто я тоже исчезла вместе с ней. Это трудно описать, но я… будто перестала быть полноценным человеком для них».
Дэви дошла до департамента.
«Сегодня снова прочесывали с собаками всю береговую зону реки с нашей стороны и с той, куда можно добраться. Собаки все время лаяли и рвались, но что толку? Говорят, там множество лис и хорьков, поэтому они так бесились… – так ответили мне вчера… а если все-таки Сатори там? Но как это узнать? Черт, как она могла там оказаться? Зачем?»
Дэви уже хотела войти, но вдруг остановилась.
«Что я скажу? Что спрошу? Если бы Сатори вернулась, она бы пошла домой. Если бы ее нашли, нам бы сразу сообщили. Нет, мне снова станут задавать эти невыносимые вопросы. Я больше не могу… Но… куда мне идти? Что мне делать…?»
К горлу подступил комок. Дэви развернулась и побежала назад. Она не заметила, как очутилась под дубом. Протяжно выдохнув и бросившись на траву, Дэви несколько минут лежала неподвижно. Еще никогда ей не было так тяжело.
И тут она кое-что вспомнила.
«Тревор! Он оставляет заначки. Здесь, да, вот прям здесь. Сейчас… вот! – Дэви подцепила пласт выдранной вместе с травой земли. – Точно, это то, о чем я думаю, и то, что мне необходимо!»
Пакетик. Сверток. Травка.
«Тревор не обидится. Он все поймет!» – Дэви пошарила в кармане куртки. Спички на месте.
Никогда в жизни с таким удовольствием она еще не делала быстрых затяжек. Одну за другой. Постепенно все мысли выкурились из головы, и внутри растеклась звенящая пустота.
«Как хорошо, когда ни о чем не думаешь. Как это хорошо…»
Дэви закрыла глаза и на какое-то время выпала из реальности.
Глава пятнадцатая
Стресс быстро вернул сознание девушки в трезвое состояние.
Она встала. В теле все еще оставалась легкость, но тревога теперь с удвоенной силой заволокла сердце.
Вспомнив, что нормально не ела больше суток и не мылась почти трое, Дэви пошла в сторону дома.
Уже на пороге ее окликнула Хлоя и позвала на обед. Дэви с радостью свернула к ней, зная, что там ей будет спокойнее. Денни был в колледже, Тревор еще не вернулся из школы.
«Надо как-то признаться Тревору, – думала она. – Ладно, при случае я все объясню».
Не ощущая вкуса еды, даже не разбирая, что ест, Дэви молча поглотила все содержимое тарелки.
Поблагодарив соседку, она перешла дорогу и в дверях столкнулась с отцом. Он снова отправлялся на допрос.
– И, кстати, тебя там тоже ждут.
«Сначала душ», – подумала Дэви.
Она помылась, переоделась и перед самым выходом заглянула в гостиную: мама сидела в той же позе, что и утром, глаза ее смотрели на экран телевизора.
Только теперь он был выключен.
От этого зрелища мурашки пробегали по спине и локтям.
Дэви вышла на улицу.
Через полчаса она снова сидела в комнате допроса.
Детективы совершенно никуда не спешили и размеренно проводили свой рабочий день. Дэви не видела хоть какого-то намека на интерес к делу об исчезновении ее сестры.
Пришел офицер, которого она еще не видела. Усатый мужчина средних лет.
Допрос начался и, как камни, на нее посыпались вопросы.
– У Сатори были предпосылки уйти из дома?
Дэви растерялась. Это все было настолько глупо, что никогда не приходило ей в голову.
– Я об этом не думала, – честно призналась девушка, – все было хорошо. Ну, мы ссорились, мирились, но… она не могла уйти… Зачем ей уходить?
