Помимо головных офисов рудной компании, к северу от центра расположилось также небезызвестное в народе пространство «Треугольника». Давыдов уже не раз и не два слышал это бытующее среди жителей именование, однако лишь теперь, стараясь поддерживать беседу с Камиллой Леоновой, явно не выражающей восторга от их совместного путешествия, взял на себя смелость осведомиться, какое именно место в городе скрыто за ним. Пообещав, что на обратном пути Николай увидит все собственными глазами, девушка тем не менее разъяснила, что Треугольником местные называют небольшую площадь в северо-западных кварталах. Там друг против друга, словно три угла соответствующей геометрической фигуры, расположились священные строения: казино, бордель и церковь. По словам Камиллы, Треугольник издавна почитается одним из старейших мест в поселении, и местные жители время от времени, то по пьяни, то от безделья, даже ведут ожесточенные споры касательно того, какое из заведений триумвирата открылось первым. Странно или нет, но подавляющее число голосов во многих компаниях отдается в пользу борделя «У Мэл».

В таких вот в большинстве своем бессмысленных беседах пролетело три четверти часа совместного шестования по северным улочкам города. Поглощенный безынтересными, но все же познавательными рассказами девушки о Борей-Сити, Давыдов не сразу обратил внимание, как необычно ведут себя люди на улице, завидя надвигающихся полицейских. Всякий раз, как офицерам встречался на пути человек, незнакомец или незнакомка, – независимо от возраста, социального статуса и занятости в конкретный момент времени, – замирали на месте и кратко, но добро приветствовали служителей закона. Мужчины, выказывая уважение, приподнимали края шляп, а женщины лыбились и кокетливо хлопали глазами. Каждый раз Камилла, гораздо более привычная к подобным жестам, отвечала прохожим молниеносным выражением или ужимкой: инстинктивной, заученной за год службы, как тайное приятельское «дай пять», но ничуть не кажущейся пренебрежительной.

Раз и другой Николай не предал данному ритуалу особого значения, полагая, что как родственница мэра Леонова знакома многим людям в этом тесном захолустье. Однако когда счет прохожим и выглядывающим из лавок торговцам ушел за десяток, до молодого человека наконец дошло, что дело далеко не столько в личности Камиллы, сколько в форме, в которую она облачена. В той же форме, в которую утром облачился сам Давыдов. Не сдержав в конце концов любопытства, Николай прервал ее рассказ о церквушке Святой Вдовы, шпиль которой минутами ранее показался из-за гряды многоквартирных домишек, и вполголоса вымолвил:

– Извини, но… быть не может, чтобы ты знала этих людей.

– Боюсь, я не понимаю, – насмешливо покосилась на старшего офицера Леонова.

Николай почувствовал себя идиотом, однако деваться было некуда.

– Все они, – сказал он, – кто встречается нам от са́мого управления. Тебя приветствует каждый первый. Не может быть, что ты лично знакома со всеми.

– Я не знакома.

– Какое тогда им до тебя дело? – не унимался молодой человек. Он все думал, что если бы случайный прохожий на улице Биниса снял перед кем-то шапку, то это было бы расценено как знак внимания сумасшедшего. Такой человек явно замышляет недоброе.

У Камиллы, конечно, подобного не было в мыслях. С ее точки зрения, скорее реплика старшины отдавала чудаковатостью.

– Нет им до меня никакого дела, – тем не менее ответила девушка. – Они проявляют уважение – только и всего. К этому привыкаешь. – Она вдруг рассмеялась: – Хотя не помню, каково было, когда Громов только-только принял меня на службу…

– Разве мы все тут не на равных правах?

– О чем вы?

Николай растерянно всплеснул руками:

– Разве не все мы лишь наемники на службе у рудной компании?

– *Так* вас учили в Большом Кольце, верно? – ответила вопросом на вопрос Леонова. – Так говорили в вашем?..

– Бинисе, – инстинктивно подсказал Давыдов.

– Да, в вашем Бинисе.

Молодой человек недовольно нахмурился. Действительно, подумал он, так их учили в академии. Что ни в одном мегаполисе Большого Кольца, ни в одной области за его пределами не ощущается сильнее корпоративная власть, нежели на Западе. В этих девственных землях, в их маленьких рабочих поселениях, основанных и спонсируемых рудными компаниями лишь выгоды ради. Что нигде, кроме Запада, не отыскать таких городов, где люди, независимо от рода деятельности и достатка, равны перед единым корпоративным начальством. Работники шахт, фермеры, владельцы магазинчиков, механики, инженеры, менеджеры, администраторы, пожарные и полицейские. Все едины, потому как лакомятся из общей кормушки.

– Ерунда! – резко выпалила Камилла, стоило Николаю вкратце озвучить свои мысли. – Подумаете, господин Давыдов, разве смог бы город функционировать, принадлежи он корпам весь без остатка? Дураку ясно, что нет, – сама ответила девушка. – Скажем, досуг…

– А что с досугом?

– Думаете, он обеспечивается корпорацией? Нет и нет. – Леонова заметно распалилась, подхватив новую тему. Было очевидно, что реальное устройство города занимает ее гораздо в большей степени, нежели девушка взяла за привычку демонстрировать. Она продолжала: – Дело «СидМКом», как любого игрока в этой сфере, обеспечить рабочие места и безопасность. Досуг не входит в сферу их финансовой ответственности.

Немного запоздало, однако Давыдов стал понимать.

– Откуда тогда взялся «Пионер» и прочие заведения? – спросил он.

– Вот именно, – вмиг отозвалась девушка и постучала по носу кончиком указательного пальца. – Теперь вы мыслите в верном направлении. Вопреки расхожему мнению, зачастую люди переезжают к нам по собственной воле, а не по назначению. Бывают и нежелательные случаи, когда кто-то скрывается от закона. Но многие пытаются начать здесь новую жизнь, и разве стоит винить их, что они предпочитают оказаться подальше от шума и гама Большого Кольца? – (Николай ожидаемо изобразил несогласную мину – он, как многие, был зависим от этого шума и гама, как от наркотика). – Так или иначе, – тогда продолжила Камилла, – люди приезжают независимо от корпов. Покупают землю, запускают старт-апы. Города обрастают независимыми фермерскими хозяйствами, насыщаются различными заведениями, вроде баров или борделей, чего уж там. В конечном счете они так же существуют за счет корпоративных денег, просто получают их транзитом, а не напрямую. Такая вот нехитрая схема.

Девушка, довольная, замолчала, и Николай демонстративно покачал головой:

– Дела тут устроены сложнее, чем кажется.

– И тут возникают любопытные дилеммы… – вновь подхватила Леонова, – если можно так выразиться.

– Какие же?

– Формально корпоративная полиция потому и называется таковой, что обеспечивает безопасность предприятий, находящихся во владении рудных компаний. А также поселенцев, являющихся работниками этих компаний. Она не несет ответственности за тех, кто не имеет к ним непосредственного отношения. Впрочем, вам ли не знать устав? – пристально посмотрев на собеседника, спросила Камилла.

Давыдов открыл было рот, однако в последний момент осекся и просто прокашлялся.

– Но на деле мы, конечно, так не поступаем, – потому с ухмылкой договорила девушка. – Пускай порой это ставит нас в неловкое положение, и приходится искать компромиссы там, где, казалось, дело плевое, но мы защищаем всех и каждого в Борей-Сити. Начальник Громов учил, что мы обязаны сохранять нейтралитет. И мы сохраняем его изо всех чертовых сил. Поэтому люди уважают нас за наш труд. Поэтому с удовольствием приветствуют на улицах. Они видят в нас защитников, а не просто таких же наемных работников, как они сами, как их друзья или соседи. – Камилла горделиво вытянула шею, поняв, что, произнесенная вслух, эта истина звучит по-особому важно, и затем, совсем зазнавшись, заключила: – Так что, при всем уважении, господин Давыдов, работа в полиции на Западе – это нечто большее, нежели учат в этих ваших «академиях».

Николай, сдержанно улыбнувшись, кивнул и тотчас поймал себя на том, что прав был первый помощник прошлым вечером, настаивая, что ни в коем случае не стоит недооценивать Камиллу Леонову. Ее образ заигравшейся в полицейскую барышни, авантюристки, магнита для молодых людей, но не более того, был ровно таким же притворством, как отсутствие у нее интереса к мелкой политике Борей-Сити. И, конечно же, в очередной раз, узнав подчиненного поближе, Давыдов убедился, каким чертовски мудрым вожаком был его предшественник. Как тщательно подбирал он команду, свое окружение; и как сложно будет не испортить того, что Громову удалось построить за долгие годы службы старшим офицером.