Проблема заключалась лишь в том, что уже некоторое время Сергея Леонова не было в городе. Со слов Камиллы, которая, в свою очередь, обо всем узнала от кузенов, в тот же день, как на «Биржу» был совершен налет, отстраненный градоначальник получил неутешительные новости из Большого Кольца. Пока это было не официальное объявление, а лишь слух, однако Сергею донесли, что собравшаяся по его делу комиссия собирается вынести решение вовсе не в его пользу. Леонов смекнул, что через несколько суток распрощается со статусом первого в городе человека. И решил не проводить это томительное время ожидания политической казни в Борей-Сити. Он собрал чемоданы, со слезами простился с супругой и ранним поездом умчал куда-то на север. Вестей не приходило пару суток, но Камилла по просьбе кузенов проверила выписки с его юкойн-кошелька. Она обнаружила, что Сергей последний раз останавливался в отеле в небольшом поселении Ти́пати. Девушка не стала сообщать родне. Она была убеждена, что в Типати живет одна из давних дядиных любовниц.

Пока в семействе Леоновых разыгрывались драмы, в жизни Антона Минина наступила оживленная пора. Они с Дианой определились с датой свадьбы – наметили день на конец лета – и начали хлопотные, однако такие приятные приготовления.

Несомненно, Николай Давыдов за несколько месяцев знакомства еще не видел первого помощника настолько беззаботно счастливым. Сперва над Антоном висела пропажа Громова, не просто старшины, но настоящего наставника по жизни. Затем его съедала совесть за обман нового шефа. Чуть погодя – понимание, что этот новый начальник вполне может пострадать и лишиться поста из-за их с Камиллой вранья. Лишь в последние несколько недель отношения с Давыдовым заметно пошли на лад. Вернулось взаимное уважение и какое-никакое доверие. К счастливейшему периоду жизни Минин чувствовал, подходит с чистой совестью и легкостью на сердце. Пускай молодых офицеров все еще стесняла тайна, касающаяся Призраков Охоты, однако Антон не сомневался, что на сей раз они поступают во благо фронтирского народа. То есть так, как завещал старшина Громов.

По поводу залегшей на дно шайки товарищи собрались на станции на «Глотке». После возвращения из Сима троица частенько встречалась там, подальше от нежелательных ушей – обсудить ситуацию, сложившуюся из-за решения Николая Давыдова помочь Призракам. Дело Моргунова к тому дню стало пробуксовывать. Полицейским только и оставалось, что ожидать возвращения Сергея Леонова, единственного способного внести заметный вклад в следствие. У Давыдова, Камиллы и Минина появились свободные деньки, чтобы вернуться к их общему тайному предприятию.

Изначально собраться на «Глотке» предложил Антон. Парень обещал хорошие вести и не обманул: разговор прошел в исключительно позитивном ключе. Во-первых, по заверениям Минина, который, может, и был далек от большой политики, однако, благодаря Громову, все же имел пару влиятельных знакомых «наверху», начатое в отношении Николая расследование не обнаружило значительных нарушений со стороны старшины. В отличие от дяди Камиллы, который должен был со дня на день лишиться поста, Давыдов с большой вероятностью обязан был на посту остаться. Иной человек на месте Минина воспринял бы такую удачу начальника с разочарованием, завистью и обидой, однако Антон явно радовался, что вернется к прежнему положению первого помощника. У Давыдова без того не оставалось сомнений в преданности подчиненного, а теперь он смотрел на парня по-новому: с уважением и скорее как на доброго друга, нежели просто напарника.

Тем более что с одним из важнейших решений последнего времени тот, по-видимому, не оплошал. Второй хорошей вестью, принесенной Мининым, стала его плодотворная беседа с Констанцией, которая, как выяснилось, состоялась у них ранним утром на секретном месте в «борейском проходе». Антон не успел оповестить коллег, просто потому что Охота назначила ее поздней ночью. Он отправился на нее, только расцвело. Даже Диана, проснувшись утром и обнаружив жениха второпях завтракающим перед сменой, не заподозрила, что тот отлучался по неотложным делам. Так или иначе, новости, которыми Констанция поделилась на встрече, весьма пришлись Давыдову по нраву. Женщина сообщала, что, так как за недели, прошедшие после Сима, положение Призраков не пошатнулось, она теперь доверяет лояльности Николая. Чтобы лишний раз не мутить воду, Призраки Охоты на некоторое время обязались прекратить какую-либо активность в окрестностях Борей-Сити. Решили, в спокойных условиях офицерам удастся докопаться до правды касательно гибели прошлого старшины. Камилле таковой жест Констанции показался несколько снисходительным. Все же и она не могла не согласиться, что избавится от одной проблемы в текущем их положении не лишне. Офицеры сочли, что теперь сумеют бросить все силы на то, чтобы вывести Михаила Моргунова на чистую воду. Может, с одним закрытым большим делом к ним вернется профессиональная удача.

Когда молодые люди обсудили насущное, и Давыдов уж было собрался возвращаться в управление, Минин остановил его:

– Погоди, босс! – бросил он и, странно переглянувшись с Камиллой, не сумел сдержать улыбки. – Есть еще дельце…

– Слушаю, – отозвался Николай недоуменно.

Антон переступил с ноги на ногу, будто засомневался. Леонова напутственно хлопнула приятеля по плечу, и первый помощник заговорил:

– Хотел спросить… – промямлил он. – Думаю, согласишься ли… – (Камилла за спиной Минина иронически закатила глаза). – Ты в курсе: Мила с Дианой – лучшие подруги с начала времен. Еще девчонками договорились, что станут свидетельницами друг у друга на свадьбах. – Антон погрустнел: – У меня же ни с кем не бывало такой дружбы. Чтоб – не разлей вода.

Давыдов тревожно проглотил подступивший к горлу ком.

– К чему клонишь?

– Громов всегда говорил, – тем временем с серьезным видом продолжал Минин, – мол, настоящий законник обязан доверять коллегам, словно членам семьи. Только так порождается настоящая сплоченность. Пожалуй, это верно, – всплеснул он руками, – учитывая, какая хрень иной раз творится на фронтире! Я собираюсь последовать его совету…

– Каким образом? – все еще негодовал Николай.

– Только не хочу, чтоб это было пустым трепом. Понимаешь?

– Честно? Ни капли.

Давыдов выразительно замотал головой, и следящая за несуразной сценкой Камилла не выдержала. Она сочувственно потрепала приятеля по плечу и выпалила:

– Да скажи ты прямо!

– Сказать что? – пожал плечами старшина.

– Да господи! – тогда расхохоталась Леонова. – Антон хочет спросить, не согласишься ли стать шафером! Он до смерти боится получить отказ!

Съежившись и заломав руки, первый помощник обиженно фыркнул на подругу.

– Это нешуточное дело, – проговорил он, уткнувшись взглядом в грязный пол станции. – Не всем повезло с человеком заранее…

– Это правда? – улыбнувшись, переспросил Николай. – Ты думал предложить мне роль шафера? Почему?

Антон поднял глаза и пристально поглядел на старшину.

– Я же сказал, – вымолвил он через паузу. – Учитывая, сколько мы уже прошли вместе, и сколько нам еще предстоит пройти, я б хотел верить, что мы станем не просто коллегами, но настоящей семьей.

– Как завещал Громов, – подмигнув, вставила Камилла.

– Точно. Как завещал Василий. Что скажешь?

Минин с нетерпением уставился на товарища, и на миг станцию сковало невыносимым напряженным молчанием.

Старшина не то чтобы всерьез раздумывал над ответом. Он собирался немедля сказать, что согласен на предложенную честь, однако ни с того ни с сего растерялся. До него внезапно дошло, что слова, произнесенные первым помощником про самого себя, идеально применимы к его же собственной, Николая Давыдова, жизни. Проведя немало лет в одном из крупнейших мегаполисов мира, Николай пересекся с невообразимым числом людей. С каждым из которых у молодого офицера завязались отношения того или иного сорта: от одноразового знакомства до крепкой дружбы, от мимолетного флирта до серьезного романтического приключения. Все же никто из тех, кто казался Давыдову близким при жизни в Бинисе, на самом деле не являлся таковым. Наверное, это еще один номер в бесконечной цепочке иллюзий большого и шумного мира, думал Николай. Тот создает видимость, что люди живут теснее друг к другу, чем когда-либо, хотя, по сути, находятся дальше некуда. Во всяком случае, Давыдов только на фронтире осознал, что, как Антон, не мог сказать про кого-либо, что они с ним – «не разлей вода».