Оставив троицу дожидаться скорой, офицеры поспешили внутрь. Вопреки логичному предположению Максим, нападение оказалось отнюдь не ограблением. Двое преступников в масках, обезвредив охранника, проигнорировали сейф в офисе управляющего, как и бар внизу и, по словам стесненных и перепуганных очевидцев, понеслись прямиком на третий этаж.

На самом верху, как оно принято, располагались люксовые номера. Приказав Камилле опросить скопившихся в вестибюле людей, Давыдов в сопровождении Максим поднялся по лестнице, и сразу в небольшом фойе они столкнулись с менеджером заведения. Это была дама средних лет: высокая и большегрудая, со странной, как птичье гнездо, прической. Она тяжело дышала и истерично обмахивала лицо платочком. В ее смену, несомненно, ничего подобного не приключалось. Казалось, немного, и женщину придется увозить с нервным срывом.

Завидев офицеров, спешащих наверх, менеджер завопила на этаж, и из одной из дверей люксовых комнат показалось испуганное лицо работницы. Вместе, задыхаясь от волнения, им удалось обрисовать картину случившегося.

Меньше трети часа назад в бордель ворвались двое вооруженных мужчин: в масках, в черных куртках, – то есть абсолютно неприметных. Уложив охранника, они лихо пронеслись через первый этаж и сразу побежали наверх, будто знали, куда им нужно. По пути схватили менеджера и, угрожая расправой, потребовали отвести в номер с конкретной девочкой. Дама-управляющая перепугалась, что они навредят работнице, однако бандитов интересовала вовсе не проститутка, а ее посетитель. Они вышибли дверь, схватили несчастного непосредственно посреди процесса и, позволив тому лишь обмотаться простыней, под дулом пистолета повели вниз. Один из ожидавших в баре клиентов – это был, конечно, кузен Камиллы, который затем благополучно слинял с конфузного места преступления, – пригрозил, что полиция уже в пути. Налетчики проигнорировали его, потому как на улице их дожидалась машина. Они на глазах у обомлевшей толпы бросили мужика на заднее сиденье и унеслись куда-то на север, верно, за город, потому как отсюда до кольцевой дороги – рукой подать.

Давыдов выругался, понимая, что с учетом форы почти в полчаса догнать бандитов не представляется возможным.

– Вам знаком клиент? – между тем деловито продолжала допрос Максим.

Работницы закивали в ответ. Мужчина, по их словам, был одним из младших сыновей небезызвестного в Борей-Сити фермера Ящинского, главы одноименного фамильного клана, среди прочих заслуг которых является, по общему мнению, управление более чем третью всех корпоративных угодий в окру́ге. Несмотря на определенную известность в поселении, тот не брезговал посещениями публичного дома и, кроме того, верностью одной девочке. Очевидно, налетчики знали о добросовестности цели, и именно она сыграла с Ящинским злую шутку.

Услышав имя похищенного, Николай с Максим нервно переглянулись. Произошедшее не могло, по их мнению, быть простым совпадением. Дело в том, что фамилию Ящинских в полицейском управлении слышали с раздражающим постоянством на протяжении последних недель. Они являлись второй стороной конфликта с семейством Акимовых. Они признавались виновниками пожара на ферме «Большой Рог» – вопреки полному отсутствию улик и всяких возможностей привязать членов клана к приключившейся трагедии.

Ни одно дело на памяти Давыдова не казалось чем-либо с той же ясностью, с какой это похищение выглядело попыткой самосуда. Важны были факты, и Николай попросил работниц борделя попробовать снова в подробностях описать похитителей.

– Да как тут опишешь, господин офицер?! – разом отозвались дамы, но затем все равно стали старательно вспоминать: – Двое мужиков. Один выше и тоньше, другой ниже, крупнее, – досказывали они друг за другом. – Говорил тот, который высокий. Гремел на все заведение, когда требовал провести в комнату. Грозили оружием. Одеты в лохмотья. Как будто со свалки подобрали. Еще черные шляпы и повязки на лице – только глазищи сверкали из-под полей. Не злые и не жестокие, но беспощадные, – зачем-то добавила менеджер, обмахнувшись платком. – Видно, что кокнут, если потребуется. Но не потребуется, не станут. У нас такие не редкость. Самый что ни на есть мерзкий тип.

Николай просил уточнить, какое у бандитов было оружие, однако женщины не сумели вспомнить ничего конкретного. Сказали, у высокого был револьвер, у низкого – короткоствол. Максим наклонилась к офицеру и шепотом заметила, что на фронтире от подобного скудного описания проку мало. Мол, только в Борей-Сити можно, если захотеть, насчитать по полторы сотни стволов и того, и другого типа. Такие нравы, пожала плечами девушка, и Давыдов стал уговаривать работниц вспоминать дальше. Он надеялся, что похитители имели бросившиеся в глаза приметы.

– Да какие приметы, господин офицер?! – начали в том же духе женщины. – Бандиты как бандиты. Видали таких сто раз и еще сотню-другую увидим за жизнь. Это Запад. – Однако неожиданно дама-управляющий щелкнула пальцами, как человек, вспомнивший, где оставил ключи. – Хотя была кой-какая странность, господин офицер, – через паузу вымолвила она. – Тот, который ниже и с ружьем, был в сапожках. Уж больно редких. Обратила внимание, когда подымались по лестнице. – Она снова щелкнула пальцами. – По бокам висели металлические накладки. И подошвы громыхали, словно подковы…

Николай задумчиво нахмурился и постарался сделать вид, будто описание натолкнуло его на какую-то определяющую для дела мысль. Хотя в действительности он лишь подумал, что даже не знает, что за хреновина такая, эта «подкова», но, наверное, она как-то связана со старыми животноводческими технологиями, практикуемыми фронтирцами, или чем-то таким.

Его замешательство опередила Максим, отведя начальника в сторонку и предположив, что «странные ботинки с подковами» могут быть всего лишь специальной обувью для езды на электроциклах. В былые годы, сказала девушка, гонявшие по пустоши бандиты использовали магнитные подошвы, чтобы крепко держаться в седле на огромной скорости. Чтобы, не боясь потерять контроль над байком, привставать и на ходу вести огонь. Это было вполне разумное предположение. Как нечестно, подумал Николай, что его любимые вестерны рассказывают о жестокости жителей Запада все, что возможно, однако ничего не говорят об их извращенной находчивости. Должно быть, для местных это так же оскорбительно, как осевшее в Большом Кольце заблуждение, будто в провинции по сей день в пору засухи колют жертвенного бычка.

Впрочем, предаваться рассуждениям о толерантности сейчас было не время и не место. Довольный хоть какими-то скудными данными, Давыдов отпустил работниц борделя, а затем приказал Максим не мешкая отправляться к Леоновой и сверить показания прочих очевидцев.

– Обязательно свяжись с близнецами и обрисуй картину! – выкрикнул Николай, когда девушка спускалась по лестнице. – Пускай заканчивают на шахте и несутся обратно в город! А Камилле скажи связаться с Хоевым! Может, старик в курсе, у кого поузнавать про машину! Я за вещами Ящинского и спущусь! Давай, не теряем ни минуты! – подогнал он скорее самого себя, потому как фигура Максим уже скрылась в вестибюле первого этажа.

Давыдов проводил подчиненную взглядом и устало облокотился на перила. Тревожно потер ладони, дотронулся до лба. Он весь был в холодном поту – ощущение такое, будто пол вот-вот уплывет из-под ног.

Так пролетел миг-другой; офицер сделал глубокий вдох и огляделся в ужасе, что кто-то мог увидеть его в таком состоянии. К счастью, коридор оказался пуст. Все работницы борделя попрятались по комнатам, а управляющая увела «пострадавшую» к себе в кабинет, как только полицейские закончили допрос. Лишь бледные мраморные статуи, часть вычурного убранства заведения, сверлили начальника тяжелыми, но не осуждающими взглядами.

Будто этим проклятым изваяниям есть дело до людских бед, фыркнул Николай. Ему почудилось, что одна из фигур оскалилась в ответ, и, испуганно вздрогнув, Давыдов помчался за вещами похищенного прелюбодея.

18