С крохотными же поселениями Запада, казалось, ситуация в точности обратная. Еще в первый день Давыдов ловил себя на мысли, что очутился в месте, где жизнь замерла, точно в капсуле времени. Словно целые поколения Борей-Сити накрывал непроницаемый культурный колпак, и только высшие силы – пришельцы, наверное, – сорвали его аккурат перед приездом нового начальника полиции. Иначе не объяснить, почему на стенах домов в некоторых местах до сих пор выцветают постеры кинофильмов и рекламы виртуальных площадок, про которые молодежь Большого Кольца слышать не слышала. То есть настолько древних, что они давно прошли стадию незабвенной классики и канули в небытие, присоединившись к вызывающим социофобию настольным играм и богомерзким эфирным телеканалам.

Прицепившись к этому наблюдению, как моллюск-авантюрист ко дну лодки, Николай был готов обмусоливать его в голове бесконечно долго, однако Моргунов поманил офицера за собою в дальнюю часть комнаты, и Давыдову пришлось отвлечься. Оказалось, в нескольких метрах за бильярдным столом уровень пола в помещении опускался заметно вниз. В закоулке образовывалась настоящая скрытая от посторонних глаз зона; с диваном, парой мягких кресел перед камином, а также шикарным обзором улицы, благодаря панорамным, как в гигантском террариуме, окнам. В утренние часы, представил Николай, отсюда, должно быть, открывается бесподобный вид: на прометей, горделиво показывающийся из-за горной гряды на востоке, на залитые его первыми лучами фермерские угодья.

Уютный уголок, однако, не простаивал и нынче, на излете суток. Как следовало из слов Моргунова, его заняла группа заслуживающих внимания гостей, и были это, в большинстве своем, почетные старцы Борей-Сити. Не скрывая удивления, Давыдов обнаружил там коллегу, старика Хоева. Офицер на протяжении недели так искренне выражал презрение к подобному праздному времяпрепровождению, что присутствие полицейского Николай встретил не иначе, как нервным смешком.

Никто, впрочем, не обратил на это внимания. Поглощенные беседой, старики с трудом переключились даже на появление лично хозяина вечера.

– Увлекутся ерундой и мусолят ее до ночи, как заведенные, – саркастично прошептал бизнесмен Давыдову, когда на первое приветствие не обернулась ни одна лысеющая голова. – Позволяю им прятаться тут, вдали от толпы, лишь бы не мешали веселью.

– Заботливо с вашей стороны, – не менее язвительно ответил Николай.

Мужчины сдержанно посмеялись, и Моргунов предпринял новую попытку угомонить распалившихся в разговоре старцев.

– Дамы и господа! Дамы и господа, – проговорил он и спустился по ступенькам, чтобы гости наконец заметили его. – Знаю, я обещал навестить вас еще полчаса тому назад, однако, признаюсь, увлекся беседой с новым гостем. Сами знаете, как редки шансы принять под своей крышей свежее лицо, – играючи улыбнулся Михаил. – Приношу глубочайшие извинения.

Слова бизнесмена прозвучали вполне искренне, однако старикам было плевать на них с колокольни при церкви Святой Вдовы. Они разом, – во всяком случае, кому хватило гибкости немолодого тела, – обернулись поглядеть на того гостя и как бы удивленно ахнули, признав в нем Николая Давыдова. Хотя осознавали прекрасно, что новоиспеченный начальник полиции является единственным кандидатом на эту роль.

Старик Хоев, понимая нелепость ситуации, с издевкой подмигнул коллеге.

– Мне жаль, – между тем продолжал Моргунов, – но, в конце концов, кому, как не вам, понимать, насколько важно здесь и сейчас оказать всяческое содействие господину Давыдову. Верно говорю? Долг каждого из нас, борейцев, помочь влиться в местное общество, осознать его, начать дышать нашим воздухом. На плечах молодого человека непосильная ноша.

Гости следили за жестикуляциями Моргунова – коими хозяин яро сопровождал особо помпезные речи – все время, что тот говорил, однако, едва бизнесмен замолчал, они как ни в чем не бывало возвратились к незаконченному обсуждению.

Михаил покачал головой и, поднявшись обратно, шепотом обратился к Давыдову:

– Что за люди, ей-богу, – прошипел он. – Иной раз забудешь поприветствовать, так они месяцами будут бросать презрительные взгляды. А как из кожи вон лезешь, чтобы показаться радушным хозяином, они тебя нарочно не замечают. – Моргунов покосился на офицера и, не увидев неодобрения, договорил: – Думают, раз дожили на Западе до глубокой старости, могут вести себя, как вздумается.

Начальник пожал плечами:

– Признаться, я знаком только с Борисом Хоевым. Остальных вижу впервые.

– Мы это исправим, – оживился Моргунов. Он наклонился поближе к Николаю, чтобы можно было говорить, практически не шевеля губами. – Джентльмен в дальнем кресле, – стал объяснять он, – пастор Жаров. Богобоязненный человек, но нынче малость не в себе. Забывает все и вся, кроме, разумеется, Слова Всесоздателя. Теперь он почти полностью отошел от дел в приходе, так что им занимается его сестра. Вы могли видеть ее на прошлой неделе, когда мы столкнулись на Треугольнике. – (Давыдов инстинктивно закивал). – По левую от него руку, – тогда продолжил Михаил, – госпожа Фетисова. Предыдущий мэр. Предшественница Леонова. Такое впечатление, будто руководила городом от самого его основания и, однако, до сих пор жива-здорова. Склочная женщина, но любит Борей-Сити, как собственное дитя. – Моргунов странно улыбнулся, и стало понятно: он в диком восторге, что ему выпала честь представить Николаю этих немаловажных личностей первым. Ведь его слова, независимо от дальнейших событий, будут, так или иначе, основой представления нового начальника законников об этих людях. Он способен навязать офицеру собственное мнение и собственное видение, и Давыдов ничего уже не поделает. – Напротив – глава продовольственной службы Макарян, или просто Мак, – показал он на вторую даму в компании. – Назначена при Фетисовой, и скорее Леонов отбудет срок, и в городе будет новый глава, нежели Мак покинет пост. Отдам ей должное, добиваться своего умеет. Шутка ли, за последние много лет с поставками из Большого Кольца не было длительных перебоев. При ней в городе позабыли, что на Западе еще случается такая напасть, как голод. Офицер Хоев в представлениях не нуждается, – быстро заключил Михаил.

Давыдов оглядел престарелую компанию и поймал себя на мысли, что в Бинисе почти никогда не видел, чтобы люди в таком почтенном возрасте оставались при деле – продолжали отдавать всего себя на благо родного края. Наверно, на Западе это особая честь, решил он. Но вслух лишь пошутил, что собравшиеся – прямо-таки столпы борейского общества.

– Так и есть, – совершенно серьезно отозвался Моргунов. – Учитывая, как они любят временами собираться и перемывать косточки городу и нынешнему поколению, мы в шутку зовем их Советом Старейшин. В самом деле, – улыбнулся бизнесмен и, слегка повысив голос, вымолвил: – Они не против. Мне даже представляется, что каждый из них в восторге от такой общепризнанной чести. Поэтому они приходят всякий раз на мои вечера, садятся в сторонке ото всех и говорят, и спорят, и ругаются до глубокой ночи, будто это их обязанность. А потом сетуют, мол, ужасно вымотались, уверяют, что больше не придут, но все равно приходят. Они обожают свое положение, хотя никогда не признаются.

– Привычка – вторая натура, – пожал плечами Николай.

– Ваша правда. Им бы только пятого члена в компанию. В отличие от пятого колеса, он им не помешает. А то разразится спор, так они разделят мнения пополам, и некому рассудить.

– *Вы* и займите это место.

Польщенный предложенной честью, Моргунов закатил глаза, однако затем рассмеялся.

– Этому не бывать, – проговорил он. – Разверзнутся небеса, и хлынет огненный ливень в день, когда эти люди пустят в свой круг того, кто открыто выступает против режима корпов.

– А вы *такой*? – настороженно переспросил Давыдов, хотя ответ был известен.

Бизнесмен насупился.

– Везде, где город жизненно зависим от «рудников» и их политики, требуется убрать эту зависимость, – ответил он. Строго, почти заученно, словно это был фрагмент прописанной давно речи, которую он время от времени толкает перед людьми в Борей-Сити в надежде, что однажды она возымеет толк. Михаил стоял на своем: – Продовольствие и безопасность – вот стратегически важные пункты. Нельзя в таких вещах по сей день зависеть от людей, сидящих далеко в мегаполисах Большого Кольца, которые считают ниже своего достоинства соваться на Запад. Это оскорбительно и крайне опрометчиво. За примером далеко ходить не нужно… – не договорил Моргунов.