Мне показалось, что девушка была несколько растеряна, но это продолжалось мгновение. После, ни один мускул младшего сержанта не выдавал в ней какой-либо эмоции, Полина лишь перестала улыбаться…

— Я говорил, что операция необычная, — продолжал я, читая в глазах стоящих напротив меня «морпехов» немой вопрос — зачем нам захватывать линкор, входящий в состав нашей же дивизии. — Просто сделайте это быстро, как вы умеете. Поверьте, захват «Абдул Кадира» нужен всему нашему космофлоту, от вас сейчас зависит, будет он спасен или нет.

Я осторожно повернул голову в сторону Кузьмы Кузьмича, ведь если полковник заартачится, то ничего у меня, каким бы высоким авторитетом среди этих бравых ребят я не обладал, не получится, и эти увальни без команды Дорохова с места не сдвинутся. С облегчением я увидел, что Кузьма Кузьмич даже единственной бровью не повел, абсолютно и безропотно привыкший доверять своему командиру.

— Сейчас «Одинокий» подойдет вплотную к линкору, который нам необходимо «зачистить», и пристыкуется к нему, — продолжал я давать указания своему отряду архаровцев. — Тех из команды, кто начнет играть в героев и сопротивляться захвату, необходимо максимально аккуратно обезвредить. Только повторяю без крови, это все-таки ваши боевые товарищи. Далее, всю без исключения команду пакуем и под конвоем переводим на «Одинокий». Все это нужно сделать за полчаса… После «зачистки» никого, даже роботов-техников, не должно на «Абдул Кадире» остаться…

Мою речь прервал небольшой, но ощутимый толчок. Я сразу догадался, что это Алекса, выполняя мое распоряжение, взяв на себя роль дежурного штурмана, подвела и пристыковала крейсер к флагману контр-адмирала Гуля.

— Пора, — кивнул я Дорохову, который громогласно, и снова почти без запинки, начал отдавать короткие, четкие приказы.

Восемь десятков вооруженных, закованных в «Ратники» космопехов ринулись двумя колоннами по направлению к внешним отсекам палубы «Одинокого», туда, где были расположены переходные рукава, в свою очередь уже протянутые к «Абдул Кадиру». Бескровный абордаж бывшего турецкого линкора начался…

Место действия: звездная система HD 21771, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Тарс» — сектор контроля Османской Империи.

Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.

Претенденты: Российская Империя, Османская Империя.

Расстояние до столичной звездной системы «Румелия»: 37 световых лет.

Точка пространства: сектор межзвездного перехода «Тарс — Эдирне».

Борт линейного корабля «Абдул Кадир».

Дата: 2 марта 2215 года.

— Ждите сигнала, — бросил я Кузьме Кузьмичу и его офицерам, перед тем, как первым взойти на линкор.

Не теряя времени, я на лифтовой капсуле проследовал до командного модуля, где на мостике встретил, восседавшего в командирском кресле будто на троне — Аркадия Эдуардовича Гуля, несмотря на то, что я вошел, даже не соизволившего подняться.

— Вы уже разговаривали с Хромцовой и Козицыным насчет того, что уходите из сектора? — задал я, основной интересующий меня к этому моменту времени вопрос, ибо именно он сейчас был самым актуальным.

Линкор «Абдул Кадир» я худо-бедно, но как-нибудь смогу утащить к султану, а вот заставить моих неуемных до жажды побед товарищей в лице Агриппины Ивановны и старика Козицына отказаться от сражения, было делом куда более сложным. И Гуль в этой задаче оказался ключевым звеном.

— Говорить я с ними, конечно же, не стал, — затараторил Аркадий Эдуардович, скрывая свое волнение за деловым видом и надменным лицом. — Но сообщение уже послал.

— Что сказано в этом сообщении? — спросил я.

— То, о чем мы с вами говорили, — нервно бросил Гуль. — Так и так, 27-я «линейная» в связи со сложной обстановкой уходит обратно к Адане-3…

— Хорошо, надеюсь, ваши коллеги поймут, что оставаясь на месте и начиная атаку на флот султана без вашей дивизии, им ничего не светит, кроме поражения, — кивнул я.

— А вы уверены, что они полетят за нами следом? — тихо, чтобы его никто из присутствующих на мостике не услышал, спросил Гуль, поднявшись с кресла и подойдя ко мне практически вплотную. — А если все-таки останутся⁈ Кого в таком случае я приведу к государю-императору — лишь одну свою дивизию⁈ А остальные где? — спросит он меня — Оставил умирать у перехода на «Эдирне», а сам убежал! Ну, тогда, вот тебе вместо погон вице-адмирала, лычки старшего матроса, Аркадий Эдуардович… Мне не очень-то нравится такой исход!

— Не переживайте, полетят за вами как миленькие, — усмехнулся я, похлопав своего подельника по плечу. — Хромцова и Козицын, а с ними и Хиляев с Беловым — отчаянные храбрецы, но точно не идиоты и не самоубийцы. Видя окончательный расклад сил в секторе, после ухода из него 27-ой «линейной», им ничего другого не останется, как последовать за нами…

— Так вы со мной, Васильков⁈ — еще раз переспросил Аркадий Эдуардович, которому сейчас крайне нужна была поддержка со стороны.

— Не думал, что когда-нибудь это скажу, но да, Гуль, я с вами, — похлопал я командующего по плечу. — А теперь нам нужно, чтобы расставить все точки над «и», лично связаться с мостиками: «Паллады» и «Сисоя Великого», чтобы у наших воинственных товарищей не осталось ни единого сомнения в том, что мы убираемся отсюда и решение это окончательное.

— Вы уверены, что это необходимо сделать? — нерешительно пролепетал Гуль.

— Абсолютно, — кивнул я, подталкивая его обратно креслу и указывая на пульсирующий красным цветом вызова монитор. — Видите, Хромцова уже как минуты три пытается до вас дозвониться. Не будем заставлять Агриппину Ивановну ждать… Включайте скорей канал связи…

Крайне эмоциональный разговор с Хромцовой, а затем, и с присоединившимся к нашему «веселому диалогу», Василием Ивановичем Козицыным я передавать в деталях не буду, слишком много в этой дружеской непринужденной беседе было отборного мата и угроз в адрес Гуля, который, то краснел, то бледнел, но держался… Да и в меня прилетело изрядно от этих двух, чьи планы действительно после решения Аркадия Эдуардовича покинуть расположение флота, летели ко всем чертям. По итогу, как я того и хотел, дивизионные адмиралы уже не сомневались в решении Гуля отступить, а главное отказались от попыток его сначала уговорить, а затем, когда это не помогло, запугать. Увидя меня рядом с командующим 27-ой, Хромцова и Козицын поняли, что решение командующего данной дивизии на отступление будет окончательным и бесповоротным.

Окрестив меня напоследок предателем и иудой, Агриппина Ивановна отключила канал связи с «Абдул Кадиром» и стала обсуждать свои планы с Козицыным и Хиляевым, как им быть в дальше. Злилась она на меня и Гуля по двум причинам, причем первая, а именно, — отменяющаяся атака на космофлот султана была в этом ряду не самой основной. Главной проблемой, которая возникала перед Хромцовой и ее командирами было — как в этом случае вытащить корабли Хиляева и Белова с таможенной станции на открытое пространство, ведь они по-прежнему были заблокированы и окружены вражескими кораблями.

Ладно, ее 5-ая «ударная», а так же корабли Козицына если уж так сложились обстоятельства и Гуль спраздновал труса, могли вслед за ним уйти из сектора, благо у адмирала-паши Бозкурта после нескольких стычек, легких галер, которые могли нашим помешать в отступлении, оставалось в наличии не слишком-то и много. Но как эскадра Хиляева сможет это сделать, полностью окруженная османами, Агриппина Ивановна абсолютно не представляла, от этого и клеймила меня последними словами, да, именно меня, потому, как понимала, кто стоит за решением Гуля. Но, это я как-нибудь переживу, тем более, что развязка близко, и как только закончу с «Абдул Кадиром» тут же свяжусь с Хромцовой и объясню свои действия, а также успокою ее и Козицына насчет кораблей, заблокированных на станции. На слово султана Селима я все еще надеялся…