Но Иллис даже не подняла головы. Она сидела откинувшись на подголовник кресла и открыла глаза только когда первая фрейлина осторожно прокралась к столу и опустилась на него небольшой поднос с напитком и пироженками.

– Спасибо.

– Тебе удалось связаться с Румми?

– Да. Он вернулся в мир, откуда смог со мной связаться.

– А Лютик?

Иллис молча отвела взгляд. Но услышав судорожный всхлип подруги, раздражённо прикрикнула.

– Не хорони их раньше времени. Лютик и не из таких передряг вылезал. Сама знаешь, еще мальчишкой выживал в Бездне в одиночку. А тут в его распоряжении целый отряд опытных бойцов. Продержатся, пока я не верну Румми.

Аллоиса через силу улыбнулась.

– Поняла, уговаривай своего мнительного кота. Я отменю все дела на сегодня.

Иллис снова откинулась на спинку и сосредоточилась на поступающих от Румми эмоциях.

Ощущение обиды, раздражения и протеста. Понятно, кто хочешь обидится, когда ты возвращаешься, а тебе не рады.

Послать волну извинений и радости от полноценного общения. Но добавить беспокойство за союзников. А главное за младшего члена прайда Барика.

Новое раздражение и упрямое желание вернуться к старшей немедленно.

Там младший прайда родича. «Беспокойство». Братец не одобрит гибель младшего, а его старшая расстроился. «Беспокойство и ожидание вины». Ведь младшие нуждаются в защите. «Чувство ответственности и покровительства».

Пришедшая волна первых сомнений обрадовалась Иллис. Но она поспешно закрыла эти эмоции от своего питомца. «Ведь он хороший, и такой непослушный потому только, что беспокоится о ней, своей старшей».

Иллис осторожно послала волну благодарности, одновременно с уверенностью в своей личной безопасности. А следом снова беспокойство за младшего прайда родича.

Румми явно начал колебаться. До Иллис донеслась волна неуверенности. Впрочем, почти сразу же вытесненной эмоцией протеста.

«Да верно, младшие нуждаются в опеке. Но ведь этот почти что полноценный член прайда родича. Он и сам способен вести охоту. Он, Румми, даже признает иногда его первенство. А вот ему очень надо убедиться в том, что со старшей все хорошо».

Иллис тяжело вздохнула. Противоречивые эмоции ниахар в отношении братика были им с Майей известны, можно сказать, с детства. Коты заметно выделяли Лютика из близкого окружения принцесс. Сравнить это было не с чем. Разве что близнецы ещё удостоились похожего внимания с их стороны. Но их высочества пользовались именно покровительством Румми и Барика. А Лютик сразу занял особое положение. Как пока еще младший, в котором в перспективе видят равного себе.

Только вот сейчас эта уверенность в почти достойном союзнике мешала. Румми был в полной уверенности, что Лютик практически не нуждается в покровительстве и способен вести свою охоту. Ниахары так и не научились понимать, что люди попросту не чувствуют Расколы. И куда именно уйдет отряд, проходя Расколы наугад даже Единый не скажет.

Иллис сосредоточилась и ещё раз послала уверенность в своей безопасности. А на фоне этой волны беспокойство за Лютика. Даже не за него самого. «Если Румми так считает, то что за него волноваться». А за его окружение. Ведь Лютик оказывает им покровительство и не сможет оставить младших, в которых у него нет такой уверенности, как у Румми в Лютике.

Появилось ощущение, как будто Румми с бега перешел на шаг. И даже вроде остановился или сел.

Сомнения, исходящие от него усилились: «Да, младший сможет охотиться и без него. Но вот только он один. Остальные вызывают сомнение, они не для этой охоты. И зачем младший берет покровительство над такими беспомощными младшими? Могут охотиться только стаей. В одиночку они сами станут добычей. Но покровительство младшего…»

Иллис торопливо уцепилась за эти сомнения.

«Остальные ведь под покровительства младшего. И он их не оставит. Ведь это плохо».

Новая волна сомнений по силе уже не уступала желанию вернуться к старшей.

«Да, младший покровительствует чужакам. И вроде даже у него неплохо получается. Заставлять опекаемых охотиться самостоятельно самое последнее дело. Они не справятся. И младший не покинет своих подопечных в опасности».

Иллис тут же повторила эмоцию тревоги за Лютика. Но теперь в связи с тем, что он должен будет остаться рядом с отрядом. И, скорее всего, погибнет.

«Такое может быть». – С противоречивыми ощущениями пришло и сомнение. – «Чужаки смогут охотиться только в засаде. Если младший их не выведет, то они превратятся из охотников в добычу. И младший тоже. Чужаки не его прайд. Он оказывал им покровительство только через младшего. Получается, он оставил младшего на охоте, с которой ему не справиться. Это плохо».

Иллис ждала, продолжая передавать беспокойство за Лютика. Но при этом старалась только следить за нарастающим у Румми беспокойством.

Она ощутила, как желание вернуться к старшей вступило в борьбу с необходимостью прикрыть младшего союзника. В какой-то момент, она послала и свое желание увидеться с таким верным и умным котенком.

«Но как жаль будет, если он вернётся один. А Лютика она потеряет и, скорее всего, навсегда».

Сомнения у кота ещё оставались, но в эмоциях уже чётко прослеживалось согласие вернуться.

Иллис сосредоточилась. Этот спор ее сильно вымотал. Но теперь, главное, не испортить все. И дать четкие инструкции.

Сначала желание, чтобы он встретил Лютика. Обязательно с сожалением, что такому хорошему котику приходится ради этого отложить своё возвращение. Потом ожидание охоты с младшим и защиты опекаемых. Под конец ожидание их встречи. Но обязательно со всеми. Естественно, во главе с Румми. Каким бы длинным не был обратный путь, но она будет очень ждать их обоих. И ее радость будет еще больше, если младший справится со своим покровительством и приведет чужаков.

В эмоциях Румми промелькнуло сомнение, что отряд может не пережить охоту в полном составе.

Подстегиваемый волной отчаяния Иллис, он поспешно выдал ощущение готовности вернуться. И нечто вроде извинения, что его долго не будет на связи.

Ещё какое-то время Иллис подбадривала кота и заверяла его, что это ничего, она подождет. Главное Лютик, а когда проскочило уже знакомое ощущение пересечения Раскола и трансформации тела, облегченно открыла глаза.

Аллоиса ничего не сказала. Только, казалось, даже дышать перестала, встретившись с подругой взглядом.

– Выдохни. – Слабо улыбнулась та. – Он возвращается за Лютиком.

Аллоиса поспешно пододвинула полный бокал красного вина. Иллис удивлённо осмотрела стол, за которым сидела.

– Сколько времени я отсутствовала?

– Уже вечер. – Аллоиса вернула подруге бледную улыбку. – Министр социальной политики уже несколько раз пытался дозвониться.

– Говорила ему не включать экспедицию в число социальных проектов. Не послушался. – Вздохнула Иллис. – Теперь, наверно, опасается падения общественных ожиданий.

– Что-то вроде того. Я включила блокировку, в том числе и на твой браслет. Если не возражаешь. Пусть ожидает дальше. А тебе надо подкрепиться.

Аллоиса покосилась на полный поднос.

– Ужин остыл уже. Давай служанки принесут горячее.

– Не стоит. Я и так поем. – Отказалась Иллис. – Никого не хочу видеть. Румми бывает таким упрямым. Если выбирать спор с ним и с советом министров, то я бы остановилась на последнем.

Волн как таковых не было. В Бездне их не бывает. Твари выходили на лагерь по мере того, как начинали чуять добычу. Шли поодиночке, максимум небольшими разрозненными группами. Как водится в Бездне, хищники частенько сцеплялись между собой и были не прочь пообедать друг другом, чего обычно не наблюдалось в активную фазу волн, проходящих по Объединенным мирам. Что в немалой степени было на руку обороняющимся. В первые часы после рассвета даже казалось, что все обойдётся.

Но потом подул слабый ветерок и запах крови от убитых животных видимо распространился слишком далеко. По крайней мере, с той стороны, куда задул ветерок, количество нападений резко возросло.