Первым настоящим артефактом оказалась брошь, с большим кроваво-красным камнем, заключенным в золотую паутину. Стоило дотронуться до камня, как я почувствовал жжение и подступившую к горлу тошноту. Неприятно и противоестественно. Неужели таким должен быть эффект от броши на владельца?
Следующий, и кажется наиболее полезной находкой, стала небольшая золотая пластина, с выбитыми на ней символами — «Оран Сот, доверенный владетель нулевого пояса». Тот самый ярлык на владение, который искал, ругаясь покойный глава школы? Очень на то похоже.
Но что куда важнее — от него исходила даже не сила — энергия! Стоило прикоснуться пальцем, как его словно электризовало. Такой поток я чувствовал только при расколе духовных монет и поглощении частей восходящих животных. Судя по эффекту передо мной, была батарейка, окутывающая владельца силой первого пояса.
— Сколько он там говорил энергии в ней? На месяц? — вспоминая слова убитого прошептал я, и повесив амулет на шею довольно улыбнулся. Хоть получилось это с явным трудом, ведь хлынувшая в меня энергия тут же начала колоть, словно тысячей иголок, сечь крохотными лезвиями. Оставляя на внутренних органах шрамы.
Две пустышки, просто дорогих украшения, а вот одна из сережек чуть покалывала при прикосновении. Артефакт этапа ученика, похоже, инче прикосновение не стало бы таким болезненным. И снова возникал вопрос по действию. Как определить, что именно она должна делать? Проколоть ухо?
Оказалось, достаточно просто вогнать крючок сережки в кожу, в любом месте, после чего мир перед глазами пошел пятнами, потерял четкость, и я едва успел вырвать сережку обратно, но успел заметить, как за деревьями, там, где лагерь, появляются красные силуэты людей.
Артефакт для разведки? Интересная и полезная вещица, жаль только не для моего уровня. Нет, если понадобится, то несколько секунд я переживу, а может и минуту, но экспериментировать пока смысла нет. Оставался открытый вопрос с брошью, что, кроме головокружения она дает?
Нужно будет найти артефактора, или того кто разбирается в подобном… может скупщика? Рискнуть и проверить на собственном теле доведя процесс до конца? А если это специфический, демонический артефакт и я после использования… ну например лишусь души? Или просто умру окончательной смертью?
Ни один из вариантов меня совершенно не устраивал, так что я спрятал все драгоценности обратно в пространственный кошелек. Все, кроме ярлыка Орана Сота. Превозмогая его жуткое давление я пытался впитать в себя эту гигантскую силу, связать её в точке, где должен появиться второй узел.
Но чем больше времени я проводил в такой принудительной медитации, тем сильнее накапливалась усталость. Но что хуже, я чувствовал, как пульсирует, просыпаясь внутри тьма. Словно незримое чудовище, лениво открывающее глаза в этот мир. Не беспокоить его, одновременно насыщая тело энергией, стало настоящим испытанием.
Я прошел через боль. Я прошел через кровь. И я приблизился к самой границе смерти, когда каждый мой орган покрылся сеткой микроскопических порезов. Только после этого, я позволил себе дотронуться до ярлыка и переместить его в пространственный кисет. В тот же миг давление спало, и вдохнув полной грудью я почувствовал сладость воздуха.
Как же хорошо жить. Без боли и ран. Не выдержав подступившей легкости я засмеялся, глядя на звездное небо и наблюдая за тем как картина перед глазами постепенно проясняется, становясь более отчетливой и яркой.
— Хорошо то как. — невольно пробормотал я, любуясь звездами. А затем, неожиданно, заметил целую вереницу едва видимых серебристых объектов, мерно следующих с востока на запад.
Астероиды? Слишком правильная траектория и почти одинаковые размеры, хотя тут не разглядишь толком. Может осколки какого-то объекта? Или… я заставил уняться внезапно участившееся дыхание. Спокойствие, только спокойствие. Это совсем не обязательно будут спутники. А даже если это они — я ничегошеньки не могу с этим сделать. Пока — ничего.
К путникам я вернулся только через пару часов, убедившись, что организм полностью восстановился. Те моего возвращения даже не заметили, давно спали без задних ног. Я сделал вид что никуда не уходил, и благополучно подремал до общего подъема, наскоро перекусив и вновь отправившись в путь.
Я привычно уже начал делать зарядку прямо на ходу, постепенно входя в неторопливый ритм движения каравана. Его расписание стало максимально прозрачно и даже буднично. Но самое главное для меня — он продолжал двигаться в том же направлении что показывали жуки.
Дни потянулись за днями, разговоры быстро закончились, ведь я не собирался раскрывать о себе правду, а обычным путникам рассказывать было нечего. Опасная, грустная и крайне редко счастливая жизнь. Труд до седьмого пота, жалкий урожай, который мог не взойти по любой причине.
Засуха, проливные дожди, нашествие насекомых или грызунов, атаки хищников… а следом за ними голод и отчаянье. Лес спасал, или грибами да ягодами, или дичью с рыбой, или уменьшением количества голодных ртов. Именно поэтому деревни встречались не часто, и либо стояли на лесных опушках, когда кусты и деревья подходили к самой околице, или на речках.
Но с другой стороны, деревни стояли не раже чем в одном дне пути. Иногда караван останавливался ещё до захода солнца, а в другие дни мы шли, когда уже всходила луна. При этом ни дня не было чтобы ночевали мы в лагере посреди леса или под открытым небом.
Завлор постепенно успокоился, особенно после того, как я не выдержал и присоединился к отбитию нескольких атак диких зверей. Короткие яростные стычки не приносили ни удовольствия, ни опыта. Вместо возвысившихся тварей на нас выходили лишь отчаявшиеся или больные животные. Последних даже есть не стоило…
Проверив что ярлык владения не ощущается, если нет контакта с телом, я со спокойной душой начал медитировать не только ночью, но и днем, примостившись на телеге. А к концу первой недели почувствовал, что переполняющая меня энергия начала постепенно сплетаться в новый узел.
Странное ощущение. Первый узел у меня появился пот поглощения золотой пилюли ученика, пусть и испорченной. Она дала мне жесточайший толчок вперед, и телу пришлось приспособиться или погибнуть, сейчас же ситуация была похожа лишь отчасти. Удерживая себя на грани, я заставил тело перенасытиться силой неба и это дало результат.
Я вновь менялся, менялся столь быстро, что меня пожирало постоянное неуёмное чувство голода. Даже не собираясь сдерживаться, я подъел все свои запасы, с трудом сдержавшись и оставив орешки для Беляша. Во время тренировок я забирался так далеко в лес как можно, ища птичьи гнезда и змей. И всё равно этого не хватало.
— Нет у нас лишних продуктов. — сурово ответил караванщик, когда я обратился к нему с предложением о покупке. — Доберемся до деревни, там хоть всё скупи.
— Ага, если ему что-то продадут. — с ехидцей заявил охранник, которому я повредил кисть во время испытания. Рука у него уже почти зажила, по крайней мере пользовался он ей уверенно, а вот потаенная обида никуда не делась.
Очевидно, что на привале продуктов мне раздобыть вряд ли удастся, а значит придется снова идти на охоту. Солнце уже бежало к закату, и бродить по ночному лесу было не самой здравой идеей. К счастью, блуждать долго я не собирался, ведь у меня оставалась серьга демоницы. Достаточно уколоться и дождаться пока артефакт подействует, и лес расцветает яркими красками.
Сразу отметая грызунов и мелких птиц, их контуры мелькали у самой дороги, я направился глубже в лес, туда, где даже сквозь частые кривые стволы деревьев виднелся большой, метров двух в длину и полутора в холке, зверь. Когда до него оставалось меньше двадцати метров я неожиданно понял, что ошибся в расчетах.
Передо мной был великолепный в своем ужасающем облике восходящий олень. В его ветвистых, отливающих сталью рогах болталась высохшая голова одного из противников, нанизанная глазницей на острие. Мощная рельефная мускулатура проступала сквозь толстую шкуру. А узкие глазки горели демоническим огнем.
