— Так точно! — дружно и по-русски ответили все присутствовавшие, включая меня. Но на это никто не обратил внимания. Тем временем, как старший по званию и по должности, Владимир скомадовал:

— Товарищи офицеры. Все свободны. Отбой. — и, обратившись ко мне, добавил — Андрей, а тебя я попрошу остаться. — «Тоже мне, Мюллер нашелся!» — подумал я и усмехнулся.

— Смешно ему. Сам кашу заварил, а нам — расхлебывать.

— Да просто фильм вспомнил, «Семнадцать мгновений весны», про нашего разведчика-нелегала.

— Разведчика-нелегала? Интересно. Потом расскажешь. Скажи, Андрюха, ты все, что сюда таскал в таких количествах, за свои деньги покупал?

— Да. Не за чужие же. Хотя… Кое-что и за трофейные. — видя недоумение на лице моего друга, я поспешил уточнить — Часть трофеев и денег, что мы добывали у здешних бандюков я продавал знакомому антиквару, а на вырученное покупал, что нужно.

Между прочим, это была чистая правда. За исключением одной важной подробности: трофеи, которые автор этих строк оставлял себе, пройдя через ЛКМ возвращались в казну Тайного революционного комитета, а кое-что, по мелочи, шло дяде Тодору, Вылчану и особо отличившимся четникам. Ну и в мой «стабилизационный фонд», разумеется. Но об этом, равно как и о чудесном ЛКМ (лечебно-копировальном мире), товарищу подполковнику знать вовсе не обязательно. И дело тут не в жадности, а в предусмотрительности и осторожности, которые, как известно, лишними не бывают.

Но я отвлекся. Владимир свет Николаевич, разумеется, по секрету, как другу (выразительный взгляд в глаза), поведал мне о чем они так мило беседовали на французском языке с местным турецким начальником. Садык бей рассказал весьма любопытные вещи. Оказывается, Османская империя, как сказал небезызвестный Попандопуло, находится «накануне грандиозного шухера»: султан стар, мягок и нерешителен, авторитетом явно не пользуется (в отличие от своего отца), при дворе разные партии активно плетут интриги, паша Египта возжелал быть самостоятельным правителем и вовсю готовится к войне, которой уже не избежать, а «проклятым египтянам» тайно помогают французы и вполне явно австрийцы, империю наводнили шпионы, включая итальянских масонов (так вот откуда у арнаутского разбойника масонский перстень!), только бедных турок защитить некому. Даже испанцы, ненавидящие арабов, отказались под предлогом войны за колонии с Францией. Немцы согласились лишь продать некоторое количество пушек и ружей, да отправить советников для обучения османских пушкарей, а голландцы предложили корабли, конечно, за деньги, которых в казне и без того мало. Вот если бы могущественный русский император Константин послал свои непобедимые войска, то и этому сыну геены Мухаммеду Али, и поддерживающим его французам с австрийцами пришел бы конец. Иными словами, османам срочно нужны сильные союзники, ибо воевать сразу и с австрийцами, и со взбунтовавшимися арабами их ослабленное государство не сможет. На этом фоне даже банды распоясавшихся башибузуков и полупустая казна не выглядят проблемами — так, небольшие неприятности.

— Получается, что сейчас Османская империя — это колосс на глиняных ногах. — подвел итог Первушин.

— Свежо предание, а верится с трудом. Как бы нам насчет глиняных ног не ошибиться.

— Не ошибемся. — уверенно заявил Владимир — Или ты думаешь, Садык бей просто так нам такой прием организовал? Участок чуть ли не за полцены продал?

— А может, здесь просто цены такие?

— Ну, не знаю. Однако, даже почти не торговался. И бумаги все так быстро оформил.

— Думаешь, у турок дела совсем швах?

— Уверен. Интуиция мне подсказывает. А я ей привык доверять. Так что, Андрюха, считай, что мы вытянули счастливый билет! — и Владимир хлопнул меня по плечу.

— А вот интересно, какую позицию займет император Константин в этом мире?

— Это трудно сказать. Мы же с тобой не знаем, какая здесь politique internationale[16], кто с кем дружит, кто с кем воюет. У нас Николай I помог туркам, а что здешний Константин решит, то тайна, покрытая мраком.

— Ну что ж, пожуем — увидим, как говорил один знакомый повар.

— Хм, однако. Юморной ты парень. — усмехнулся Первушин — Ладно, пора отбиваться.

— Точно. Утро вечера мудренее. Или мудренее — смотря по обстановке.

Утро, однако, оказалось вовсе не мудреным, а просто серым, ветреным, но пока не дождливым. Поэтому сразу после завтрака мы всей иномирной компанией отправились на стройку нашего будущего учебного центра. Там уже кипела работа и, чтобы не путаться под ногами у строителей, мы пошли по своим делам. Старшие лейтенанты пошагали на наш импровизированный полигон, а остальные — к переходнику, расположенному на уже официально нашем участке. Здесь майор Пламен Николов, с помощью лазерной рулетки сделал нужные измерения, что-то прикинул на калькуляторе, объединенном в одно устройство с электронной записной книжкой и, как я понял, справочником, что-то прикинул, что-то записал и поделился с Первушиным своими соображениями относительно постройки, которую предстояло воздвигнуть вокруг выхода из переходника. Владимир внимательно его выслушал, поблагодарил, а потом задал вопрос, вызвавший мое недоумение:

— А техника пройдет?

— Точно сказать не могу, товарищ подполковник, это от наших ученых и техников зависит, но можно поднять стены и крышу еще на полметра. Тогда и бетономешалка пройдет.

— Значит, рассчитывай на полметра выше, Пламен.

— Есть, товарищ подполковник! — и майор принялся за новые расчеты.

Интересно, что Первушин иногда обращался к своим подчиненным по имени, а они к нему — всегда по званию. Явно, мой друг пользовался среди них авторитетом. Разговаривали они то по-русски, то по-болгарски, хотя старшему лейтенанту Найденову этот славянский язык давался не так легко, как его командиру. Как сказал мне сам Владимир: «Языки — не его конек, но в военном деле он — ас».

Между тем, майор Николов закончил свои расчеты, о чем доложил Первушину, еще раз поблагодарившему Пламена и обратившегося ко мне (уже по-русски) с просьбой проводить военного топографа в их мир через мой. А я, не удержавшись, отозвал своего друга в сторону и полюбопытствовал:

— Володь, так вы теперь на машинах сюда ездить будете?

— Попробуем строительную технику перегнать. Вручную такой бункер не построишь: долго ковыряться, людей много надо, стройматериалы на себе таскать замучаешься. Лишь бы наши научники и технари работу переходника наладили.

— Понятно. А если с техникой не получится?

— Тогда придется все-таки вручную. Но это крайне нежелательно. Вот если через твой гараж хотя бы малую механизацию протолкнуть… — тут Владимир внимательно так посмотрел мне в глаза. Не люблю эту его манеру! Поэтому пришлось быстро соглашаться. Первушин поблагодарил а затем «обрадовал» меня, что в таком случае придется расширять вход-выход портала в моем гараже.

— Что, прямо сейчас?! — удивился я.

— Недели через две-три. У вас сейчас, так же, как и у нас — конец ноября. Так?

— Так. А бетон не замерзнет?

— Не должен. Болгария — южная страна, сильных морозов нет. В раствор незамерзайку добавим, подогрев включим и готово. В крайнем случае сделаем из нержавейки и дюраля. Так даже быстрее получится. Не волнуйся — за электричество мы заплатим.

— Чем?

— Золотом, разумеется. Кстати, соседи у тебя еще не появились? Сам понимаешь — свидетели нам не нужны.

— Нет. Ближайшая обитаемая дача через два участка, да и то в это время там никого нет. В крайнем случае скажу, что строителей из провинции нанял, гараж расширять буду. И какого размера будет вход?

— Молодец, соображаешь. У тебя задняя стенка гаража, кажется, метра четыре на три с чем-то?

— Четыре метра на три шестьдесят чисто.

— Нормально, на первое время сойдет.

— Когда начнете?

— В ближайшее время. У тебя когда каникулы?

— С 24-го декабря по второе или третье января, точно не скажу. У тебя календаря с собой нет?