— Хорошо. Вы намеренно послали физиков больше, чем биологов? — Добронравов поёрзал на кресле, стараясь уклониться от особо назойливого солнечного луча, но потерпел поражение и попросту прикрыл глаза рукой.

— Да. Большинство опрошенных мной учёных однозначно заявили, что к звёздам неприменимы критерии, которые используются для изучения земных организмов. Будем экспериментировать.

— Могли бы и адаптировать критерии, Александр Аббосович. — Ольга Русак, ныне существующая в образе воздушной блондинки, возмущённо сверкнула глазами в сторону коллеги. — Вы как вообще себе представляете: физики, всю жизнь имевшие дело с неживой, бесчувственной, материей, и звёзды, хоть и похожие на термоядерные реакторы, но всё ж и мыслящие и чувствующие.

— Вот так и представляю, товарищ помощница председателя. Как лучший выпускник биологического факультета Архангельского Университета, заявляю: прежде, чем исследовать что-то мыслящее и чувствующее, не худо бы узнать, как оно вообще мыслить ухитряется! — Александр Аббосович вскочил с кресла, пару раз прошёлся вдоль длинного низкого столика, заставленного кувшинами с прохладительными напитками и лёгкими закусками.

— Товарищ Атаев, нет никакой необходимости так рьяно защищать своё решение. Тем более, угрожать беспомощным бутербродам — дурной тон. — Невысокий абсолютно седой толстячок в светлом льняном костюме потряс сжатыми руками, словно примиряя спорщиков на расстоянии. — Ольга Никитична не учёный, ей простительно слепое следование критериям.

Ольга Русак пожала плечами, не желая ни соглашаться с составом экспедиции к Ослепительной, ни продолжать спор.

— Мне тоже не очень понятен состав экспедиции, но оспаривать или запрещать не стану. Возможно, ваш подход, Александр Аббасович, наконец-таки принесёт ощутимые результаты. Нам нужен ясный и чёткий ответ, не станут ли звёзды угрозой всему живому, обретя возможность перемещаться между планетами. И нет никакой разницы, дадут его биологи, физики или кто-нибудь ещё. — Добронравов медленно кивнул, затем обернулся к седому толстячку. — Станислав Витальевич, как продвигается моделирование причин исчезновения цивилизации Океана?

— Плохо. У предыдущей экспедиции были инструменты исследования поведенческих особенностей живых организмов, но правильно их использовать космонавты не умели. Адекватных данных очень мало и вся надежда на будущие экспедиции. Пока что мы даже не можем уверенно опровергнуть теорию о том, что Наследники и вся система — эксперимент неизвестной нам расы. — Профессор Станислав Сиэнов показательно развёл руками. — Будем надеяться, новая экспедиция соберёт больше данных.

— И всё же как-то странно у нас получается. — Ольга Никитична задумчиво пропустила между пальцев невесомый розовый поясок. — По сравнению с обитателями Океана звёзды могут считаться нашими ближайшими соседями. Но Наследники и их планета похожи на нас намного сильнее, чем это вообще можно было предположить, а вот звёзды…

— И это противоречит элементарной логике. «Объект»-1 очевидно собирали создания, очень близкие к людям по способу мышления. А звёзды не додумались даже до того, что с планеты можно элементарно улететь! — Высокая и крепко сложенная брюнетка в военной форме, до того сосредоточенно изучавшая экран компактного «умника», экспрессивно вскинула голову. — И это высокоразвитая цивилизация!

— А они не высокоразвитые. — Александ Атаев дождался, пока на лицах большинства присутствующих отразится недоумение пополам с удивлением, затем продолжил. — Они существуют на других уровнях организации. Вспомните доклад Демидова, то место, в котором он описывает, как понял, что такое скафандры. Для нас с вами слишком мелок даже клеточный уровень, а они — мыслящая, по сути, плазма — существуют чуть ли не на уровне элементарных частиц. Для них обыденны многие процессы, изучить которые мы смогли, только открыв десяток процессов покрупнее. И непонятны многие очевидные для нас вещи.

— И это тоже всего лишь предположение. — Вячеслав Артемьевич покачал головой. — Давайте уже заслушаем полковника Стриженко и перейдём к пикнику. Тогда и поспорите о том, которая цивилизация развитее.

— Так точно. — Брюнетка потушила «умника» и сложила руки на коленях, словно прилежная школьница. — То, что я сейчас скажу, может показаться вам намеренной дезой или добросовестным заблуждением разведчиков, но я бы попросила вас доверять полученной информации. Дело в том, что практически в каждой из космических держав существует около-правительственное лобби, уверенное в том, что нет никаких звёзд и Наследников.

— Что? — Первым не сдержал удивления Станислав Витальевич, и тут не удержавшийся от паясничанья. — Что же они, думают, в тайге конопля вместо хвойных разрослась?

— Нет. Они думают, что мы сознательно отправили экипаж «»Вестника» в созвездие Стрельца, одержали их там годик, затем дали команду возвращаться. Ну а за это время наши спецы придумали убедительную сказочку, которую ребята и повторяют на каждом интервью. — Инга Стриженко слегка развела руками, словно извиняясь за информацию, которую ей пришлось сейчас рассказать.

— И зачем? Мы ведь уже адаптировали с десяток технологий, мелких пока что, но ведь заметных! — Атаев снова зашагал по беседке. — Глупость несусветная!

— Есть мнение, что мы пытаемся таким образом отвлечь внимание общественности от нашего неучастия в геоинженерных проектах. — Полковник Стриженко выразительно пожала плечами. — Товарищи, я понимаю, что это звучит по-идиотски, но информация проверенная. Пока что лобби только набирают силу, но что будет дальше — предсказать невозможно. Эксперты считают, нужно готовиться к любому уровню эскалации.

— Если бог хочет кого-то наказать… — Добронравов постучал пальцами по столу. — Я понял вас, полковник. И понял, почему вы хотели передать информацию как можно скорее и лично. Мы подумаем, как обратить сложившуюся ситуацию в нашу пользу.

Август 2096, Пояс Койпера. Облачная станция «Конюхов»

Три огромных сферических объекта неспешно дрейфовали среди глыб аммиачного льда, миллионы лет назад бывших частями какой-то из карликовых планет. На боку одного из них гордо красовалась золотистая надпись «Станция Конюхов». Возле двух других суетились трое космонавтов, практически неотличимых друг от друга в белых станционных скафандрах, и два малярных искса, похожих на светящиеся волынки.

Люди решали сверхважную задачу: как именно должны быть написаны на кораблях их имена. «Вестник О» — для отправляющегося к Ослепительной. «Вестник Л» — для отправляющегося к Океану. Исксы безучастно висели в нескольких сантиметрах от блестящих поверхностей — ждали, пока в их нейронные сети поступят сведения о необходимом количестве точек и соотношении красочной основы и пигмента.

— «Вестник» прибудет через три часа. Вам стоит ускориться. — Юрий Власов, ненавязчиво помогающий двум новоиспечённым командирам экспедиций освоиться в новом качестве, выразительно постучал по запястью правой руки.

— Мы уже почти, Юрий Валерьевич. До двух цветов сократили количество вариантов. Вы ведь понимаете: всё должно быть безупречно! — Леонид Разумовский, руководитель «Вестника Л» воодушевлённо взмахнул рукой.

— Вот именно! — Арина Ройская, изящно увернулась от пролетевшей в считанных сантиметрах от неё руки товарища, но улыбаться не перестала. — Первое впечатление нельзя произвести дважды! И поэтому я предлагаю вам, Леонид, использовать зелёный и чёрный цвета, они лучше всего гармонируют с естественной гаммой Океана…

Юрий тихо отлетел в сторону и приглушил громкость связи. Слушать бессмысленный спор, не встревая, было невыносимо; тушить молодёжь, пылающую грядущим путешествием, было бы бесчеловечно.

Когда на Земле собирали первую экспедицию к Змеиной Звезде, ликование было тоже: и слёзы радости после удачных запусков, и жаркие обсуждения, как лучше назвать или подписать тот или иной узел корабля. И красным название «Дружба» стало далеко не на первой минуте спора. Но кроме ликования было и трезвое понимание: экспедиция вполне может оказаться бесплодной. Опасения не оправдались: вместо одних только змеев космонавты нашли ящериц, звёзд и водородное чёрти-что, и градус общественного торжества достиг каких-то неимоверных значений. Комбинезоны с «мехом змея» сменили «шапочки под ящериц», «перчатки и ботинки под ящериц», комбинезоны под них же, сияющие чепчики «звёздочка»… Власов поёжился, вспомнив, как какой-то из техников притащил на сборочную площадку набор контрацептивов: светящийся и с подогревом; зелёный, с изображением геккона; белый, создающий после надевания эффект тумана.