Мне это ни о чем не говорило. Так ему об этом и сказал.

— Э-э… Ты себя как, нормально чувствуешь? — тот посмотрел на меня с подозрением. Так обычно смотрят на тех, у кого с головой не в порядке.

— Ну да, — спокойно отозвался я. — Только голова болит немного. И кружится.

— А! — облегченно ответил тот. — Ну, тогда все понятно! Череп тебе хорошо по виску кулаком врезал, ты несколько секунд просто лежал на асфальте и даже не шевелился. Они и сами перепугались. Вот, наверное, у тебя амнезия и случилась.

Я ничего не ответил. Значит, по виску мне прилетело? Теоретически, это могло и убить, если удар был достаточно сильный.

Даже интересно стало — какие реалистичнее глюки бывают у тех, кто под сильными препаратами в реанимации лежит. Теперь понятно, почему некоторые из комы выходить не хотят.

— Андрюх, а если ты все видел, чего не помог? — ехидно поинтересовался я. Мне было любопытно наблюдать за мимикой Андрея. Одновременно поражался тому, что все вокруг настолько детально. Реалистичные запахи, цвета. Даже вкус крови. Во сне такого не бывает, но для комы, наверное, это нормально.

Конечно, в голову закралась робкая мысль, что никакие это не глюки, а самая настоящая реальность. Что если я умер, а это своего рода перерождение и новая жизнь? Да нет, ерунда. А как же память, восприятие? Ощущения? Нет. Слишком многое я пока не мог объяснить.

— Антон, блин! Ты че? — активно возмутился Гнутов, посмотрев на меня уже с опаской. — Банда Черепа непредсказуемая. Они же совсем сдвинутые, могут так избить, что мало не покажется. У многих там проблемы с милицией и законом были. А сам Череп мнит себя важной шишкой. Как я тебе мог помочь? Я и драться толком не умею. Забыл, что было на прошлой неделе?

Конечно же я не помнил, что там было на прошлой неделе.

— Говоришь, Череп типа старший? — поднял бровь я. — Знаем таких. Баклан. Ничего, походит немного с разбитой мордой, в зеркало на себя посмотрит. Может за ум возьмется. Группировка говоришь?

— Ну не группировка, так. Банда просто. Группировок у нас на районе нет пока. Слушай, не знаю, как тебе это удалось, но он этого просто так не оставит. Сто пудов! Они тебя везде щемить будут. Этот гад добьется своего.

— Ну и пусть, — просто ответил я. — Найдет, я его еще на асфальт брошу. Может поймет, что он тут не царь и бог. Такой же, как и все — сделан из мяса и костей, боль чувствует. К тому же, авторитет его липовый, уверен после драки, на него и свои будут смотреть иначе.

— Ты знаешь, что он с собой всегда нож в кармане таскает⁈ — тихо сказал Андрей.

— Этот, что ли? — хмыкнул я, вытаскивая подобранную «бабочку».

Тот ничего не ответил. Просто посмотрел на меня странным взглядом, со смесью страха, удивления и, наверное, уважения. Затем судорожно выдохнул.

— Охренеть!

Я вспомнил про милицию и решил уточнить один момент.

— Слушай, Андрей… — начал я, симулируя приступ головной боли. — Видимо действительно у меня либо сотрясение случилось, либо эта, как ее… Амнезия! Не помню, какой сейчас год?

Примерно секунд пять Гнутов смотрел на меня с таким видом, будто пытался понять, шучу я или нет. Затем все-таки ответил:

— Тысяча девятьсот девяносто третий. Июнь.

— О, как! — присвистнул я, на пару мгновений потеряв интерес к собеседнику. — А президент сейчас кто?

— Что значит кто? — еще больше удивился Андрей. — Он один такой! Ельцин! Борис Николаевич!

Я несколько раз кивнул, затем на какое-то время просто ушел в себя.

— Домой пора идти… — Гнутов посмотрел на небо, затем снова на меня. — Ты сам-то как? Выглядишь не очень!

— Вроде бы ничего! — отстраненно отозвался я, постепенно возвращаясь к реальности. — Голова только побаливает.

— Знаешь что, а давай я тебя до дома провожу? А то по глазам вижу, что ты и адрес домашний забыл! — вдруг предложил Гнутов, поднимаясь с плит.

— Не откажусь.

И верно, чего отказываться? Я понятия не имел ни где я, ни куда идти и что делать дальше. И не важно, что у меня за плечами прожитая жизнь. Адреса домашнего, если он, конечно, есть, я тоже не знал.

С каждой минутой у меня только нарастало чувство того, что никакие это не глюки. И совсем это не медикаментозный сон, как это могло показаться. Что если я реально умер и мое сознание, каким-то фантастическим образом попало в новое тело? Да еще и в другое время!

Какой там сейчас год? Девяносто третий? Это, получается, недавно развалился СССР и сейчас тот самый период, когда в стране черт знает что творится?

Гнутов вел меня какими-то тайными тропами.

Мы петляли между узкими дворами и тесными улочками. Я сразу догадался, что он боится встретить на своем пути разбежавшуюся банду Черепа. Ну и пусть, сейчас меня это не волнует совершенно. Я им свое слово уже сказал, правда, далеко не факт, что меня услышали.

Пока шли, я с интересом посматривал по сторонам и не переставал удивляться. Вокруг все было именно таким, каким я запомнил из своей юности.

Веселое было время. Штаны-бананы, водка только у таксистов. Крохотные ларьки, пустые прилавки магазинов. Вишневые девятки, очереди за молоком и мясом. Где-то даже талоны на продукты питания сохранились. Расцвет бандитизма. Тогда жизнь была простой штукой, главное найти денег. Те, кто были понаглее, считали, что можно просто прийти и забрать их у кого-нибудь. Вляпаться в нехорошую историю можно было, даже просто выйдя из дома, чтобы вынести мусор.

Я как раз тогда в университет поступил. Хорошо, родители меня пропихнули — а плохо, что не доучился. Ну, тут сам виноват, уделял мало времени учебе, за это и поперли.

Невольно заметил за собой, что с каждой минутой версия о том, что все вокруг нереально, становилась все менее правдоподобной. Я все меньше надеялся, что все это сейчас прекратится и я вернусь к своей нормальной жизни. Да пусть даже и на больничной койке.

Я что, реально в девяностых годах двадцатого века? И тут же в голову напросился другой вопрос — это известное мне прошлое или какая-то альтернативная линия времени?

А впрочем, какая разница?

Вот, на перекрестке я заметил желтую бочку с квасом. В наше время таких уже не встретить. За ней пожилая продавщица в фартуке занималась розливом пенного напитка.

На противоположной стороне, возле обувного магазина, стояли припаркованные машины отечественного производства. Жигули, самых разных моделей. Среди них выделялась новенькая темно-синяя Ауди «Quattro», вокруг которой столпились мальчишки лет двенадцати, с восторгом заглядывая в салон. Ну конечно, иномарка же, а им очень нравилось рассматривать шкалу спидометра.

Левее разместился продуктовый магазин, типажа девяностых годов, с огромными цветными постерами, закрывая грязные витражные окна. На одном были изображены какие-то яркие шоколадные батончики, на другом Coca Cola. Логотипы были знакомыми, но явно устаревшими.

Вообще, с развалом СССР многое, что было практически недоступно в советский период, буквально хлынуло с запада потоком. Правда, до глубинки, где, скорее всего я и оказался, добиралось спустя месяцы, а то и годы.

О, а дальше разместился устаревший рекламный щит, с описанием растворимого апельсинового напитка «Юпи». Мол, просто добавь воды. Я даже улыбнулся, увидев это чудо.

И никаких неоновых вывесок, никто не ходит со смартфонами в руках.

— Андрюха! — окликнул я спутника, глядя на горизонт. — А что это за город?

— Слушай, ну прекрати уже! — возмущенно хмыкнул тот, окинув меня недовольным взглядом. — Не смешно, Антон!

— Да какие уж тут шутки? — задумчиво пробурчал я. — Память что-то совсем подводит.

— Краснодар, ну ты чего⁈

Так, ясно. Совсем не глубинка, хотя, насколько я помню, в девяностые года город практически не развивался. Это во второй половине двухтысячных население и рост инфраструктуры резко пошло вверх.

Сам-то я в Краснодаре прожил какое-то время, но не долго, зато потом часто был проездом и знаю несколько районов. Но сейчас я даже понятия не имел, в какой части города я оказался. Смутно знакомый район, уж не Юбилейный ли⁈