Оба, не сговариваясь, ринулись вперед. Череп ко мне, а Фока на напарника. Конечно, подоспевшая ко мне помощь оказалась очень кстати, жаль только, что Андрей не боец. Ну, ничего, прорвемся…

Череп бросился на меня и, честно говоря, я оторопел от такой ярости и напора. Я не успел придумать грамотной стратегии, поэтому оказался не готов. Противник просто с ходу налетел на меня, сбив с ног. Мы, сцепившись, вместе рухнули на грунтовую дорогу. Я тут же попытался «связать» его руками и ногами, изловчившись двинул лбом ему в лицо. Из разбитого носа потекла кровь, заливая мне глаза и мешая действовать наверняка.

— С-сука! — процедил Череп, пытаясь вырваться. Силы у него было больше, поэтому с каждой секундой он потихоньку высвобождался и тянул пальцы к моему горлу.

Его замысел я разгадал сразу — хочет попытаться придушить. Не стриженные желтые ногти разодрали мне кожу на груди — так рьяно он хотел добиться своего.

До какой же степени у него мозги отсохли, что он решился на такое зверство? Отморозок как будто бы не боялся ответственности за последствия своих решений, не опасался неминуемых проблем с законом. Наверняка был уверен, что ему все сойдет с рук. Настоящая мразь, сидящая на каком-то наркотическом дерьме. Впрочем, неудивительно — образ жизни был соответствующий. И как депутат Вершинин, вроде как уважаемый человек, вообще такое допустил?

Рядом сцепились Фока с Андреем, но самого процесса я уже не видел.

Череп не только превосходил меня в массе и силе, дури там тоже хватало. Я прекрасно понимал, что он просто подомнет меня под себя, а затем все-таки сделает то, о чем думал. Нужно было срочно перехватить инициативу на себя. Вот только как?

Он чуть приподнял меня, ударил затылком о землю. Потом еще раз.

Сам не знаю, как, но я умудрился выполнить болевой, выкрутив ему палец так, что тот хрустнул в суставе. Противник заскрежетал зубами от боли, но хватки не ослабил. Тогда я снова ударил его лбом в и без того пострадавший нос, но на этот раз получилось сильнее. Череп не сдержался и отпрянул в сторону, затряс головой, зажмурился.

И тогда воспользовавшись моментом, невероятным усилием я перевалил его в сторону. Тут же двинул кулаком в бок, под ребра. Череп зарычал, снова попытался навалиться на меня, но я снизу вверх ударил его кулаком в поврежденное ранее ухо. Затем еще раз и еще. Удары были короткие, не очень сильные.

И когда я ударил в третий раз, тот как-то обмяк. Я скинул его с себя, но Череп извернулся и умудрился отпихнуть меня коленом в сторону. Затем дотянулся до валяющейся в стороне арматуры и схватив ее, с силой замахнулся в мою сторону. Промахнулся Череп совсем чуть-чуть, при этом все-таки оцарапав концом щеку.

Справа обожгло резкой болью.

— Ну, падла! — исступленно подумал я, и изловчившись перехватил его за кисть и резко вывернул ее в суставе. Отморозок взвыл от боли, выронил арматуру. А дальше я просто принялся бить его кулаком в морду. Раз, другой, третий. Эта бесчеловечная тварь — уже не человек. Обозленная на всех мразь, для которой нет преград. Как только Череп станет старше, из него получится самый настоящий бандит — убийца. Таких в девяностые годы было очень много. Сложно даже представить, каких бед он еще натворит.

— Ты! — прорычал я. — Сука! Еще раз! Попадешься мне на глаза…

— А-р-р-гх!

— Руку сломаю! Мразь!

Последний удар был особенно сильный — его я нанес точно в нос, который и так уже был похож на смятый окровавленный пельмень.

После этого тот перестал сопротивляться. Так и остался лежать полубоком, вяло шевелясь. Тяжело дыша, я выпрямился, рукой стер кровь с поцарапанной щеки. Затем среагировав на шум, увидел, как Фока, сидя верхом на Андрее, бьет его по голове. Гнутов еще как-то умудрялся парировать и смягчать удары.

Бросившись к ним, я жестким ударом ноги в плечо, буквально скинул его с распростертого Андрея. Фока упал на землю, уставился на меня каким-то затравленным взглядом. Лицо у него тоже было в крови — бровь разбита, губа тоже. Глаза выпучены, вокруг рта что-то похожее на розоватую пену. Белая майка вся в каплях крови — она могла быть как его собственная, так и Гнутова.

Он дернулся было, но я добавил ему еще раз, попав кулаком в левую скулу. Видимо у того все-таки были мозги, потому что прекратил сопротивляться. Неужели я был так страшен⁈

— Андрюха, цел? — крикнул я, мельком взглянув на лежащего на земле Гнутова.

— Не уверен… — прошепелявил он, пытаясь привстать. Ему, конечно, досталось, но вроде бы, ничего серьезного не было.

— Ты! — зашипел я, глядя на Фоку разъяренным взглядом. — Ну-ка встал! Встал, мля!

Подскочил, ухватил его за шиворот, чуть приподнял.

Указав на Черепа с окровавленной мордой, я продолжил: — Видишь эту мразь?

— Ну… В-вижу.

— А теперь запоминай, меня зовут Барс! Это не пацан, это дерьмо собачье! Еще раз увижу это чмо на своем районе, зубы выбью и заставлю их очком жр@ть! Ты понял?

— Да понял я, понял… — залепетал Фока.

— Передай это всей вашей шайке! Череп никто! Днище! Я его порвал в третий раз! Рекомендую больше на попадаться у меня на пути и вообще, найдите себе нормального лидера! Ты понял?

Фока быстро и часто закивал.

— Эй! — вдруг заорали откуда-то слева. — Вы чего тут творите?

Я увидел, как далеко слева из открытого настежь гаража выскочило четверо мужиков. Сейчас они направлялись к нам и, вид у них был растерянный — явно слышали шум и крики.

— Вызовите ментов! — крикнул я, затем оглянулся к Гнутову. — И скорую помощь! Быстрее!

— Что у вас случилось?

Когда они подошли ближе, я торопливо ответил:

— Да эти вон, хотели меня на машине сбить, но не справились с управлением. Потом в драку полезли. Обкурились чего-то, наверное. Агрессивные, жестокие, вообще невменяемые. Нужно ментов вызывать!

Кто-то из них бросился обратно, может за мобильником, что вряд ли. Не было в девяносто третьем году мобильных телефонов у простых работяг. Хотя, во многих регионах было по-разному и может быть, мое утверждение устарело.

Трое подбежали к нам. Одного моего вида и Андрея было достаточно, чтобы все стало понятно — Череп и Фока крупнее, да и морды у них соответствовали поведению.

Дальше все пошло быстрее.

Андрюха понемногу очухался и сел, умылся водой из бутылки, а обоих отморозков связали от греха подальше. Было очевидно, что они точно что-то употребили — расширенные зрачки и повышенная потливость говорили сами за себя.

Водитель, по сравнению с остальными, был относительно нормальным, но все равно подвыпившим. Все это время он вообще ни во что не вмешивался, а просто сидел в салоне и исступленно сжимал руками баранку, бормоча одно и то же:

— Я попал! Я попал! Я попал!

Вскоре приехала скорая помощь, а следом за ней и милиция. Нам быстро оказали необходимую помощь, предварительно всех опросили и составили протокол, а затем всех забрали в отделение. Мужики из гаража прошли как свидетели.

Пока ждали милицию, мы с Андреем успели с ними немного поговорить. Те и сами все поняли, когда униженный Череп принялся орать на всю округу, обещая сжечь все дотла. Фока вел не в пример тише, но и одного взгляда на него хватило, чтобы дежурный врач сделал заключение, что тот под кайфом.

В общем, все это затянулось не на один час. К счастью, нас никто в камеру сажать не стал, а вот задержанные отморозки все-таки попали в обезъянник.

Уже позднее, в отделении милиции меня завели в кабинет к следователю, где и началось разбирательство. Правда, я ожидал немного другого. Так уж получилось, что на подобном мероприятии я был впервые.

— Антон Дмитриевич Барсуков! — начал офицер, с четырьмя звездами на погонах. Все верно?

— Верно.

— Так, я следователь, капитан Копченов. В общем, давай сэкономим друг другу время, а ты мне сейчас расскажешь, как все было? Рассказывай все как есть.

— Хорошо, — отозвался я. — Честно говоря, даже не знаю как зовут того парня, что с разбитым носом… Мне известна только его кличка — Череп.