— Я тебе перезвоню, — не дожидаясь ответа, он кладет трубку.

Моя сестра вбегает следом за мной, все еще цепляясь за свое проклятое полотенце.

— Папа…

— Ты позволил ей стать избранной Корбина?! — кричу я. — Ты что, совсем спятил?

Корбин входит следом за ней, но, к счастью, он хотя бы удосужился натянуть джинсы. Я полностью игнорирую его.

— Сэр…

— О! — снова прерывает его Кира. — Значит, мы просто притворимся, что ты не трахаешь мою лучшую подругу? А я с твоим другом трахаться не могу? — кричит она мне в спину.

Я резко оборачиваюсь к ней, и мне хочется ее придушить. Он не полюбит ее. Моя сестра не похожа на других избранных. Она была гребаной девственницей. Берегла себя для брака. У нее не было такой жизни, как у Элли. Мои родители защищали ее.

— Он просто использует тебя как киску.

— Син…

— Может, это я использую его член, — скрещивает руки на груди Кира, снова прервав Корбина.

— Хватит! — рычит мой отец. — Кира, оставь нас.

— Но, папа…

— Сейчас же, — рявкает он.

Она поворачивается, волосы хлещут ее по лицу, и я удивляюсь, что Корбин тоже следует за ней, хотя его отец не прогонял. Она захлопывает за собой дверь.

Я поворачиваюсь к нему.

— Чертова избранная?

Он проводит руками по волосам, делая глубокий вдох.

— Корбин пришел ко мне с просьбой стать ее Лордом. Он хотел ее.

Я фыркаю.

— Я убью его на хрен, — рычу я себе под нос.

— Мы спросили твою сестру. Она захотела стать его избранной.

— Ты это не всерьез.

— Корбин может защитить ее как свою избранную.

— Скажи это Тайсону Кроуфорду! — рявкаю я, вспомнив, через что ему пришлось пройти в выпускном классе.

Он вздыхает.

— Случившееся с Уитни Минсон прискорбно, но я доверяю Корбину твою сестру. Я верю ему, когда он говорит, что сделает все необходимое, чтобы защитить ее.

Я опускаюсь в кресло напротив его стола. Джейс все время говорил о том, что я пропустил во время церемонии клятвы. Но Корбин? Ни единого слова. Теперь я понимаю, почему он не настаивал на моем присутствии. Он все время знал, что будет трахать мою сестру на глазах у Лордов. Теперь понятно, почему я смотрел, как Элли садилась в машину моей сестры возле дома Лордов. Я думал, что она позвонила ей, чтобы та за ней приехала, но все время удивлялся, как сестра так быстро добралась. Кира уже была там с Корбином.

Я поднимаю голову и свирепо смотрю на отца.

— Делай все, что должен, чтобы Элли стала моей избранной.

Должно же что-то быть, даже несмотря на то, что церемония состоялась. Я сделал ее своей, но я хочу, чтобы все, черт возьми, об этом знали. Я хочу, чтобы Лорды признали это.

Его глаза смягчаются.

— Истон. Николас был непреклонен, он никогда не хотел, чтобы Элли была избранной. Он не хотел, чтобы она была как-то связана с Лордами.

— Он мертв, — рычу я, от чего отец напрягается. — Он мертв с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Думаю, все изменилось.

Он потирает виски.

Я поднимаюсь с кресла.

— Ты знаешь, что ее насиловали? В течение многих лет?

Отец сжимает челюсть.

— Джеймс входил в доверие к ней. Она была ребенком, черт возьми, — огрызаюсь я.

Отец направляется к своему сейфу, вводит код, открывает его и берет коробку. Затем подходит и кладет ее мне на колени.

— Папа, — рычу я. — Ты, блядь, слушаешь меня?

— Открывай.

Я срываю с коробки крышку, и у меня перехватывает дыхание от множества лежащих в ней фотографий. Я беру одну. На ней Элли лежит лицом вниз на деревянном столе. Ей должно быть около восемнадцати. Может быть, семнадцать. Руки связаны за спиной, лодыжки тоже связаны, ноги подняты и прикреплены к рукам. Она плачет, рот заклеен скотчем. Я бросаю фотографию на пол и беру другую. Она голая стоит на коленях в комнате. На фотографии, снятой сзади, видны следы на спине и шее. Я бросаю ее и беру другую. На ней ошейник с поводком, больше ничего. Привязана к черному кресту с повязкой на глазах.

— Где ты их взял? — спрашиваю я едва ли не шепотом.

— Как ты думаешь, кто нанес удар по Джеймсу?

Я вскидываю голову и смотрю на отца широко раскрытыми глазами.

— Я… я не понимаю. Ты знал, что он с ней делал? Все эти годы?

Я не знаю точно, в каком возрасте он начал ее насиловать. Но я знаю, что Джеймс жил с ней в одном доме более пяти лет. За это время многое может произойти.

Отец качает головой.

— Нет. У меня были подозрения. Но доказать их я так и не смог. А Лордам, что ж, им все равно, как обращаться с женщинами, — вздыхает отец.

Именно поэтому они с мамой так старались защитить мою сестру.

— Но однажды я получил это по почте. Анонимно. Я сделал копии и отправил их одному из членов семьи-основателей с просьбой покончить с ним, — сжимает руки в кулаки отец. — Николас спалил бы весь мир, если бы был жив. Он бы никому не позволил причинить ей вред. А я обещал, что позабочусь о ней. Я подвел его, — он опускает голову.

Я смотрю на другую фотографию. Ей не больше шестнадцати. Элли лежит лицом вниз, задница поднята вверх, по ее ногам течет кровь. Сделанный снимок ее невинности говорит мне все, что нужно знать о том, как долго это продолжалось.

Я смотрю на отца.

— Это ты попросил, чтобы мне дали задание?

— Нет. Либо кто-то хотел, чтобы ты завалил это дело и в процессе был убит. Либо это была шутка, что ты должен был убить его, раз я об этом попросил.

— А его телефон? — спрашиваю я.

Он склоняет голову набок.

— По заданию я должен был отрезать палец и доставить его телефон. На нем было что-то, что нужно Лордам.

— Нет, — присаживается отец.

Я провожу рукой по лицу.

— Я просмотрел его. У него были ее фотографии. Они начинались с того времени, когда ей было всего тринадцать лет.

Когда Джеймс женился на ее матери. Они не все были сексуального характера. На некоторых она спала в постели. На других Элли в купальнике плавала в их бассейне. Чем старше она становилась, тем более откровенными они становились. На одних она смотрела в камеру, а на других понятия не имела, что ее снимают.

— Может, они знали, что у него есть доказательства в телефоне, — предлагает объяснение мой отец.

— Я их удалил, — объявляю я.

— Ты что? — вскрикивает он. — Истон, ты не можешь вмешиваться в то, что они хотят.

— Я не собирался отдавать телефон с ее неподобающими фотографиями. На некоторых из них она была несовершеннолетней, — качаю головой я.

Ни за что на свете я бы не позволил, чтобы они стали достоянием всего мира. Кто знает, что сделали бы с ними Лорды.

Отец молчит, но я вижу, что он на меня сердится. Не в силах остановиться, я достаю из коробки еще одну фотографию, и в груди у меня все сжимается. Она плачет, из разбитой губы течет кровь, на щеке отпечаток руки.

Как я мог не заметить, что он с ней делает? Ведь я не видел ее каждый день. Как только я поступил в Баррингтон, моя жизнь закрутилась вокруг Лордов. Я жил в доме Лордов. Постоянно исполнял их приказы. У нас не так много свободы и свободного времени, пока не станем старшекурсниками и не пройдем официальное посвящение. Но все же, как люди не заметили на ней следов? Ее мать? Моя сестра? Он же не держал ее в клетке в укромном месте, чтобы никто не видел, что он с ней делает? Я закрываю коробку и встаю.

— Ты подменил ее противозачаточные средства?

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом, но не отвечаю.

Он сжимает челюсть.

— Что бы ты ни сделал, отмени это. Если ты подменил ей таблетки, положи обратно нормальные. Если ты дал ей что-то, чтобы нейтрализовать действие укола, прекрати это.

Я отвожу взгляд, проводя руками по волосам. Когда снова смотрю на него, я вижу разочарование в его глазах.

— Значит, тебя не волнует, что Корбин обрюхатит Киру, но тебя волнует, что от меня забеременеет женщина, которую я люблю. Понятно.

Я знаю своего друга, и он не надевает презерватив, когда трахает мою сестру. И кто знает, может, она поступает умно.