— Что он сказал? — я пожимаю плечами, как будто мне все равно. Но мне не все равно. Он тот, кого я хочу.

— Он рассмеялся, как будто это была шутка, взял свою воду и ушел.

Мое сердце замирает. Эти слова ранят сильнее, чем должны. Я знаю, что у нас нет будущего. Я ему не нужна. Не после того, через что я прошла. К тому же, он будет Лордом. У него наверняка уже заготовлен брак с хорошенькой девственницей, которая бережет себя только для него. Вот что их волнует. Невинность. Ни одному мужчине не нужна шлюха.

— А ведь она действительно тебя любит, — одаривает меня яркой улыбкой Кира.

— Я тоже ее люблю, — говорю я, открывая верхний ящик рядом с раковиной. Просунув руку под него, я нащупываю маленький пакетик, который приклеила скотчем. Я отдираю его и покачиваю перед ней. — Хочешь?

— Да, — Кира хлопает в ладоши, прежде чем принять экстази, который я ей предлагаю.

Мы обе проглатываем по одной, затем берем бутылку водки, и каждая делает по глотку.

— Пойдем, начнем веселье.

Выключив свет, мы выходим из моей ванной и спальни. Мы спускаемся по лестнице и направляемся к входным дверям, когда проходим мимо его кабинета.

— Элли, — слышу я его оклик и вздыхаю.

Я думала, что он ушел на ночь. Моя мама уехала сегодня утром в путешествие с мамой Киры. Мы планировали провести вечер уже три недели. На следующей неделе начинается наша первая неделя в качестве первокурсников в университете Баррингтон. Мы хотели выбраться куда-нибудь, чтобы отпраздновать последнюю неделю свободы.

Мы входим в его кабинет и видим Джеймса за рабочим столом. На черном кожаном диване сидит другой мужчина. Я его раньше не видела. Напротив него в кресле сидит парень помоложе, примерно нашего возраста. Все взгляды устремлены на нас. Мой — на отчима. Он смотрит на Киру с отвращением, его отцовские инстинкты порицают ее за то, что она надела обтягивающую мини-юбку, туфли на каблуках и черный бюстгальтер.

Потом его взгляд переходит на меня, и глаза Джеймса темнеют еще больше. Я еще в юном возрасте поняла, что похоть делает мужчин первобытными. Они гребаные животные, когда видят то, что им нужно.

— Куда вы двое идете? — спрашивает он.

— В «Блэкаут», — отвечает Кира, и я сжимаю руки в кулаки.

Я собиралась соврать. Ему не нравится, что я туда хожу. В «Блэкауте» всегда происходят плохие вещи. Но чего можно ожидать, когда Лорд владеет ночным клубом? Тайсона Кроуфорда в их обществе считают изгоем. Ему плевать на все и на всех. Мне это в нем нравится. А еще он чертовски горяч. Я бы ему дала. Жаль, что мне не разрешают трахаться с кем-то еще, кроме мужчины, который сейчас на меня смотрит.

— Что ж, — он встает и застегивает пиджак. — Иди, Кира. Она встретит тебя там.

Ее голубые глаза встречаются с моими, и я вижу, что Кира хочет возразить, но я мягко улыбаюсь ей.

— Я приеду сразу за тобой.

Ложь. Я уже знаю, что сегодня вечером не выйду из этого дома. Ни разу с тех пор, как уехала моя мать. У него будет вся ночь, чтобы делать со мной все, что ему заблагорассудится.

— Ладно. Увидимся позже, мистер Роланд.

Кира отворачивается от меня, и он выходит из-за стола. Единственная причина, по которой я ее отпустила, это то, что я знаю, что Син будет сегодня в «Блэкауте». Иначе я бы не отпустила ее туда одну. Но она в большей безопасности в любой другой точке мира, кроме этой комнаты. Это я точно знаю.

— Иди сюда, — приказывает он. Больше никакого шоу для моей подруги, которая уже ушла.

Как собака, обученная подчиняться команде хозяина, я иду к нему. Ноги тяжелеют. Я останавливаюсь, и он больно сжимает мои щеки, от чего я всхлипываю. Он буравит меня глазами, а затем опускает их к моим губам.

— Ты что-то приняла?

Я закрываю глаза, сердце бешено колотится.

— Да, — честно шепчу я, не в силах солгать о наркотиках. Я усвоила урок, что он всегда узнает, когда я это делаю.

— Таблетки или порошок? — спрашивает он.

— Таблетки.

Он отталкивает меня, и я потираю лицо.

— Это была только о…

Джеймс ударяет меня по лицу, прежде чем я успеваю закончить. Затем я чувствую его пальцы у себя во рту. Он засовывает их мне в горло, и я начинаю задыхаться. Инстинкт заставляет меня бороться, и я бью его по груди, отталкивая его и отступая назад.

Джеймс тащит меня за стол и стягивает с моих ног юбку вместе с нижним бельем. Затем толкает меня лицом на столешницу, отчего она дребезжит. Через несколько секунд я слышу, как он снимает ремень.

— Руки за спину.

Мое тяжелое дыхание заполняет комнату, и я избегаю смотреть на двух других присутствующих мужчин. У нас еще никогда не было зрителей. Но он знает, что я фантазирую о нескольких мужчинах. Джеймс заставляет меня рассказывать ему обо всем. Я завожу их за спину и скрещиваю запястья, прежде чем чувствую, как их обхватывает кожа.

— Ты хорошо ее выдрессировал, — наконец-то заговаривает тот, что сидит на кожаном диване.

Я бросаю на него взгляд и вижу, что он сложил руки домиком перед собой и закинул одну ногу на другую. Его голова склонена набок, а темные глаза смотрят на меня.

— Записывай, парень, — обращается он к парню помоложе, сидящему напротив него.

— Мы занимаемся этим уже довольно давно, — хмыкает Джеймс. — Правда, малышка?

Он пробегает рукой по моей киске. Его пальцы медленно входят в меня, настолько, что я сопротивляюсь.

— Все дело в долгой игре, — продолжает Джеймс, проталкивая их немного глубже, заставляя меня хныкать.

Мои веки тяжелеют. Таблетка начинает действовать. Я упираюсь лицом в холодную поверхность его стола, покачивая задницей.

— Это не всегда было легко, но я обнаружил, что она лучше всего реагирует на побои, чем на что-либо другое. Ей нравится грубость.

Его пальцы широко раздвигают меня, и я издаю стон, закрыв глаза.

— Прежде чем прикасаться к телу, нужно тренировать их разум.

— Похоже, ты сделал всю тяжелую работу за меня, — говорит парень, и вслед за этим раздается смех.

Я не обращаю на них внимания и сосредотачиваюсь на пальцах, дразнящих мою киску. Они слишком хороши. Я раздвигаю ноги для него шире, и он убирает пальцы, заставляя меня застонать от разочарования.

— Что ты приняла, Элли? — слышу я его вопрос. Его голос звучит где-то далеко.

— Хмм? — бормочу я, тяжело ворочая языком. Я нахожусь в туннеле, вдали от всех остальных.

Чья-то рука опускается на мою задницу, и я покачиваю ею, желая большего. Мою кожу начинает покалывать, в комнате становится жарко. Почему он не снял с меня рубашку?

— Я спрашиваю, что ты приняла? — рявкает он, жжение на моей заднице повторяется, но я уже не чувствую его так сильно, как в прошлый раз.

— Чувак, она обдолбалась, — снова смеется парень.

Я не знаю, о чем они говорят. Все, что я знаю, это то, что мне что-то нужно. Секунды спустя головка его члена оказывается у моего входа, и мои губы приоткрываются на прерывистом вдохе, когда он входит в меня.

Джеймс ненавидит, когда я принимаю наркотики, потому что не может добраться до меня, когда я нахожусь в блаженстве. Мой разум свободен от всего и от всех. Но под наркотиками я чувствую себя в десять раз лучше.

— Трахай ее в рот, Линкольн. Пока ее не стошнит от того, что она проглотила, — командует Джеймс и стонет от того, как моя киска обхватывает его член.

— С удовольствием.

Мои затуманенные глаза смотрят, как парень встает с дивана. Его руки тянутся к ремню.

— После того, как ее стошнит, трахай ее еще, пока не останется ничего, кроме спермы, которую ты заставишь ее проглотить, — Джеймс вытаскивает свой член и ударяет им. Я чувствую, как по моим бедрам стекает влага.