— Что вы делаете⁈ — взвизгнула поднявшаяся наверх Снежана и ринулась к телу казавшегося ей Варварой, монстра, но её ухватил святой отец, не дав даже приблизиться к кругу. — Нет! Вы её убили! Ироды! Что вам сделала моя сестра⁉

— Это не твоя сестра, дочь моя. — перекрикнув её возгласы повелительным тоном сказал отец Аббакум. — Твою сестру и её мужа съела эта ненасытная тварь, мы отплатили ей за все смерти, что она здесь учинила. Крепись, дочь моя, мы с тобой ещё прочитаем потом молитву за упокой их душ.

Снежана не хотела ничего слушать, всё продолжала вырываться, но святоша, как ни в чём не бывало, обратился тут ко мне.

— Тварь ещё может восстать, сын мой, её останки надобно очистить от скверны. Чтобы это сделать, я буду вынужден сжечь этот дом. Уведи, пожалуйста девицу отсюда, она не в себе, со временем образумится, но сейчас она мешает.

— Хорошо отче, делай, что считаешь нужным — ответил я, перехватил брыкающуюся девушку и выволок её из дома. У входа меня встретил староста.

— Дело сделано. — обратился я к нему, в ответ на его вопросительные взгляды. — Святой отец принял решение сжечь этот дом, уведи зевак на безопасное расстояние. А я, по возможности, уберегу соседние дома от пожара.

Староста кивнул и побежал выполнять распоряжение.

Да уж, уберегу. Сказать то легко, но как я это сделаю, когда у меня в руках брыкается невменяемая деваха? Ещё и ноги путаются в подолах её многочисленных слоёв крестьянских юбок… Когда мне это надоело я сплёл ментальную магию в правой руке, отчего та замерцала слабым белёсым светом и рывком схватил ей голову Снежаны, отчего девушка тут же закрыла глаза, а её тело безжизненно обмякло. Я подхватил её тело за талию и стал думать куда её деть, оглядел округу. К счастью, на глаза мне попался, смотрящий на меня не очень-то одобрительно, сержант. Я поволок девушку, подходя к нему.

— Подержи. — сказал я ему, всучая поклажу, тот успел только неосознанно выставить руки, а затем я тут же повернулся, выхватил палаш из ножен и принялся за работу.

Белое пламя уже полыхало из окна второго этажа, а священник, тем временем, уже вышел из дома и принялся обходить дом что-то бормоча себе под нос. Я же пропустил через клинок палаша ману и принялся сплетать заклятия щита. Маны придётся изрядно потратить, на два щита таких масштабов, дома-то немаленькие. Но тут, завершив обход, и, видимо, поняв мои намерения, святоша покачал пальцем, мол, не надо этого делать. Твою ж мать, не мог раньше мне это сказать. Приложив немалые усилия, я кое-как остановил процесс запущенного сплетения заклятия.

Святоша встал недалеко от крыльца, достал дубинку поднял руки и снова принялся что-то бормотать. По мере его бормотания, металлические кольца на его дубинке засветились белым светом, священник же схватился за артефакт из висящих у него на шее, и перекрестил дом, после чего вокруг дома образовалась светящаяся, начиная от земли белая граница очередного круга, но куда больших масштабов чем те, что были ранее, с символами, а через мгновение столб белого полыхающего пламени с рёвом поднялся к небу, закрыв собой очертания дома. Этот столб был таким ярким, что свет больно ударил по глазам и озарил своим сиянием всю округу. Пламя, при этом, не покидало своих границ, я даже жар от столь сильного огня, стоя так близко, не ощущал, потому мне стало понятно, почему святоша отказался от моей помощи с защитой других домов. Столб так полыхал около десяти минут, прежде чем начал угасать, а когда угас стало видно, что на месте дома даже остова не осталось, только дымящаяся, оплавленная до состояния стекла, земля.

— Что ж, сын мой, — сказал отец Аббакум. — Дело сделано, пора возвращаться назад.

— А с девкой что теперь делать? — спросил я. — Здесь ей негде теперь остановиться, да и объяснить бы, по хорошему надо, что случилось, когда она будет готова нас выслушать.

— Об этом не беспокойся, — сказал священник. — Мы возьмём её с собой. В крепости я обо всём позабочусь, при церкви какое-то время поживёт.

Я подошёл к сержанту, забирая у него девушку.

— Собирай ребят, Проша — обратился я к нему. — Мы возвращаемся.

Назад мы шли уже быстрым шагом, так как уже начало темнеть. Я нёс девушку сам, мне, с моей магией, это было не в тягость. Когда мы добрались до стен, я зажёг сигнальный огонь, символизируя, что это идут свои, и мы без происшествий дошли до наших ворот.

— Ну, бывай, сын мой — сказал отец Аббакум, забирая у меня всё ещё спящую девушку, возможно я переборщил с ментальной магией, — Приятно было с тобой поработать, если даст господь, когда-нибудь мы это повторим. С этими словами священник с девушкой на руках повернулся и двинулся в сторону церкви.

— Вольно, рота, — сказал я, обратившись к своим ребятам. — Спасибо вам за помощь. А теперь идите отдыхать, завтра нам ещё дежурить.

Солдаты отдали мне честь двумя пальцами и побрели в сторону казарм. Было видно по их виду, что они подустали от такого похода. Пожалуй, я тоже изрядно вымотался, мне бы доковылять до письменного стола, а там в ящике у меня «Ерофеич» лежит, хряпну стопку, да тоже спать.

Стоило мне так подумать, как из-за угла таверны ко мне подбежал солдат, он отдал мне честь и заговорил:

— Михаил Андреевич, комендант требует вас к себе.

Ну понеслась. А чего я ещё ожидал, я же якшался с его, можно сказать, заклятым врагом. Тут ничего не поделаешь, придётся идти, отдых отложу на потом.

— Передай Петру Алексеевичу, что я скоро буду. — вздохнув, сказал я солдату, после чего тот кивнул и побежал обратно.

По пути к крепостному особняку коменданта, я стал готовиться к худшему. Примерно представляя, что меня ждёт, я прикидывал, как мне вести диалог, так как за время службы в Тюменцевской крепости успел достаточно изучить Петра Алексеевича, и порядочным человеком назвать его сложно. Но он прямой, как торчащий гвоздь, по характеру, мне всегда было просто ладить с такими, и даже порой манипулировать ими для каких-либо своих целей. Собственно, говоря, я, как раз, увидел в помощи святоше возможность. Да и не особо усердствовал, пока мы разбирались с тварями, святой отец сделал почти всю работу и без меня. Впрочем, я мог приложить куда больше усилий и сжечь первого же Мороха прямо в доме, ежедневные тренировки все эти месяцы принесли свои результаты. Но, если бы я так сделал, было бы слишком мало свидетелей, и данная возможность обратилась бы в прах вместе с тварью. В целом, если опустить некоторые нюансы с жертвами, всё сложилось вполне удачно.

Я тут опомнился и убрал ухмылку со своего лица. Уже столько времени прошло, а от подобных вредных привычек я так и не избавился. К тому же, на этой физиономии мой нездоровый оскал выглядит ещё неприятнее, чем на моём прежнем лице. Такую гримасу и нечисть испугаться запросто может. Сейчас уже стемнело, и никто из зевак этого, вроде бы, не заметил, и всё же, незачем окружающим видеть меня таким, это может навредить моим планам.

Моей целью был перевод. Скорый. Не через месяц-два, а прямо завтра-послезавтра. Неважно куда, лишь бы там было что посерьёзнее протирания штанов за письменным столом, были события — хоть что-то происходило, даже готов для этого пожертвовать своим нынешним званием, невелика беда. Да и что толку от звания, когда развитие в силе едва движется. На одних тренировках далеко не уедешь, а я рассчитывал в скором времени добраться до Истинного мага. И потом, я почти полгода не понять чем занимался. Эти месяцы я был словно застывшая во льдах лягушка. Без движения, без жизни, пока не наступила весна и снега не растаяли.

— Да не вставай. Пётр Алексеевич у себя? — обратился я к караульному, начавшему было вставать со стула.

— Да, ваше благородие — ответил караульный.

Я, не церемонясь, стукнул в дверь два раза и открыл её, войдя внутрь.

— Пётр Алексеевич, добрый вечер, — сказал я стоящему у окна коменданту, раскуривающему трубку. — Ты хотел меня видеть.