Он молча окинул меня взглядом, а затем повернулся к окну.

— Да, Морозов, проходи, присаживайся. — сказал он, не поворачиваясь.

Я сел на ближайший стул у стола. Комендант сел за письменный стол напротив меня, затянулся трубкой и продолжил.

— Догадываешься, почему вызвал тебя? — сказал комендант.

— Подозреваю. — ответил я.

— Не надейся, что я похвалю тебя за то, что ты избавил крепость от Мороха. — сказал он, выпустив дым. — Ты действовал в самоволку, не уведомил меня, рисковал солдатами крепости, уйдя в лес. В народе уже сегодня болтать начали, как солдаты из крепостной роты как послушные собачонки плелись следом за всюду сующим свой нос святошей, возомнившим себя здесь пупом земли, выполняли все его просьбы, словно церковь здесь признаётся законом и властью. Ты вообще думал как это будет выглядеть в глазах окружающих?

— Не до этого мне было, Пётр Алексеевич, — ответил на это я. Конечно это была ложь. Всё я прекрасно понимал, на то и был расчёт. — Морохов было два, мы шли по следам пропавших и наткнулись на второго, там же его и умертвили.

О наличии в лесу вольницы, я умолчал. Если комендант узнает о том, что неподалёку есть незаконно отстроенная деревня со сбежавшими крепостными, он к концу недели сравняет эту деревню с землёй, а я уже бросил фразу, что приходил не по их души, так что, если информация и дойдет до Петра Алексеевича, то уж точно не от меня. Грош цена моим словам, если я буду поступать иначе.

— Да хоть десять! — ответил комендант. — Эта гнида в рясе уже в печёнке у меня сидит, везде ему надо, везде решать вопросы лезет. Пузатый всерьёз считает, что без него тут дела не решатся. А тут ты ещё ему потакать вздумал.

— Мне, в общем-то, давно интересно, — перебил я его. — Почему вы так не ладите друг с другом?

— А это, старлей, не твоё собачье дело. — сурово сказал комендант, но потом смягчившись, продолжил — Эх, Морозов, наделал же ты глупостей. А ведь я всерьёз думал, что мы с тобой так и будем ладить. Но мне не нужны здесь люди, действующие самовольно, без моего ведома. Более того, я вынужден сделать из тебя козла отпущения, в назидание другим, чтоб такое не повторялось. Я уже подписал документы о твоём переводе и разжаловании. И связался со знакомыми, по старым связям. Рановато тебя поставили ротой командовать. Отправишься с торговцами в Терехово, поступишь на службу в качестве заместителя командира роты в звании лейтенанта, на месте разберёшься что там да как. Там с тебя снимут спесь и научат действовать строго по приказу, а если нет — бросят твоё тело в канаву и присыпят землёй, а твоим родственникам передадут соболезнования, мол, погиб на службе. Если жив останешься, потом мне ещё спасибо скажешь. С таким характером, как у тебя, тебе дорога разве что стать комендантом такой же захолустной малочисленной крепости, империя не жалует служак, кто проявляет инициативу там, где это не нужно.

Я снова чуть было не улыбнулся. Вот оно. Этого я и хотел. Наконец я сменю обстановку. Пусть что угодно говорит, сравнивая меня с собой. Может, он и правда видит во мне себя, да только откуда ему понять, что я не совершаю спонтанных поступков в таких делах не взвесив заранее все плюсы и минусы.

— Ну теперь, после такого ко мне отношения, — заговорил тут я, — Чувствую, Пётр Алексеевич, что просто обязан выпросить у тебя причины вашего разлада. Да, это не моё дело, я это уже слышал. Но я бы хотел знать правду об этом, понимать, за что получил перевод и разжалование.

— Какого, чёрт тебя дери, ещё отношения⁈ — вспылил тут он. — Радуйся что я тебя показательно не вздёрнул на дыбе, и не выпорол, чтоб мало не показалось!

Ожидаемо. Их конфликт и правда имеет глубокие корни, о которых комендант будет молчать даже под пытками. Жаль будет уезжать, так и не узнав этот секрет. А я бы хотел закончить все дела здесь, чтобы сюда не возвращаться. Пусть это и суеверие, не подобающее моему статусу, но есть одна такая примета у меня, не мной придуманная: если остаются какие-то неоконченные дела и желание их исполнить, твоя судьба перевернется вверх дном и ты вернёшься к тому же месту, чтобы, так или иначе, это закончить. Не то, чтобы я в это безоговорочно верю, но и неоконченных дел, предпочитаю избегать.

— Пётр Алексеевич, ты бы этого не сделал, давай будем честны. — не унимался я. — Не думаю, что ты горишь желанием получить после этого целый род Морозовых в список своих заклятых врагов. Но, тем не менее, будет крайне непонятной ситуация, если кто-то вне зоны узнает, что я был разжалован за уничтожение двух Морохов в пределах крепости только из-за прихоти коменданта.

Я блефовал, и сильно рисковал, хотя опыт подсказывал мне, что я давлю куда надо. Пусть пытки этому человеку нипочём, своим положением он, всё же, дорожит, и так много потерял, если верить слухам.

— Ах ты ж кусок конского навоза, — процедил сквозь зубы комендант, вставая. — Вздумал играть со мной? Ты хоть понимаешь с кем связываешься? Жить надоело?

— О, я это прекрасно осознаю. — спокойно ответил я, встал и прошёл к графинам со стаканами, предназначенными под английский виски, где отыскал себе «ерофеича» и налил пару стаканов, после чего вернулся и поставил их на стол. Мне действительно сейчас не хватает чего-то крепкого после такого дня. — И даже не собираюсь с тобой враждовать, Пётр Алексеевич. Мы, как-никак, в одной крепости около полугода вместе отслужили, это что-то да значит.

Выражение лица смягчилось, он сел, взял поставленный стакан, и залпом осушил его.

— И что же ты хочешь? — ответил он.

— Правду, не более того. — сказал я, отпив из стакана. — Даю слово, эта информация уйдёт со мной в могилу, если это будет необходимо. Я проникся к тебе уважением за эти месяцы. Конечно, ты, Пётр Алексеевич, не образец порядочного человека, но человек прямолинейный, говорил всё как есть, чего от нас хотел, какие задачи у нас стоят, для меня было честью служить под твоим руководством. А тут какая-то тайна у тебя, совсем на тебя не похоже. Конечно, я понимаю, кто я такой, чтобы лезть в твои дела, теперь уже бывший подчинённый. Ты и правда запросто можешь найти способы сжить меня со свету, способов в Зоне для этого пруд-пруди. Я просто хочу в этом разобраться.

— Разобраться, говоришь, хочешь. — сказал тут комендант. — И что же так разожгло твоё любопытство?

— Уже то, почему здесь, в захолустных рудниках, находится церковник в ранге Истинного мага. — сказал я, без утайки. — Уже одно это очень настораживает. Это какие-то личные счёты?

— Это тебе местные такую чушь сказали? — хмыкнул комендант. — Нет, это не личные счёты. Этого святошу сослали сюда также, как и меня. Но и причины держать здесь такого человека у церкви есть, они не первый год пытаются наложить лапу на часть добычи руды, им руда нужна также как и остальным. Вот только они ошиблись с человеком, отец Аббакум — фанатик, ему руда не интересна, он мнит себя чуть ли не мессией местного розлива. Поначалу я успокоился, узнав этот факт, даже забыл о его существовании, пока не выяснил, что его фанатизм стал влиять на умы местного люда, и с каждым годом их вера в него укрепляется. Теперь понимаешь масштабы проблемы?

— Да, теперь всё встало на свои места. — сказал я, осознав картину происходящего. — Теперь я понимаю, в чём сплоховал, прости меня, Пётр Алексеевич, я даже не догадывался об этом. Если надо, можешь даже показательно порицать меня здесь, всё равно я сюда уже не вернусь. Хотя не уверен, что тебе это поможет. Это же как на опухоли сидеть, которая однажды созреет и лопнет словно пузырь, а там и до бунта недалеко.

— Да знаю я. — оборвал меня комендант с мрачным лицом. — У меня уже есть пара планов, как этого избежать. Но ты не думай, что я передумал насчёт перевода.

— Да я и не против перевестись. — улыбнулся тут я. — Я засиделся тут, ни дня больше в крепости не вытерплю. А насчёт перевода, если вопросы появятся, я скажу, что сам попросился.

— Что ж, спасибо на этом. — сказал комендант, выбивая пепел из трубки. — Торговцы будут проезжать через нашу крепость послезавтра, отсюда сразу туда отправятся по маршруту, смотри не упусти, а не то недели две куковать тут ещё будешь. Я бы оставил тебе прежнюю должность, если бы мог, в Терехово нет места для старлея.