— Скажи Прохору чтобы отправил ко мне человек десять к нашему выходу из крепости, — сказал я прежде чем он начнёт меня приветствовать в соответствии с уставом. — Только пусть подберёт тех, кто хорошо знает окрестности, только быстро, давай, в темпе.

Парень в форме кивнул и поспешил в сторону казарм.

— Отче, пока мы идём к воротам, — обратился я к святоше — Расскажите подробнее, что вам удалось узнать. И оружие ваше с кадилом уже можете убрать, думаю они вам пока не понадобятся.

— Кадило не уберу, — сказал святой отец, цепляя дубину к ремешку на кушаке. — Это, в первую очередь, мой церковный атрибут, грехи ваши чистит.

Тфу, вот за такую упёртость и фанатичность я и не любил церковников. Все у них во грехе кроме служителей, все для них нелюди.

— Как хотите отче, — вздохнув, сказал я, двинувшись с ним размеренным шагом в сторону ворот, мимо занятых своими делами обитателей крепости. — Так что там с подробностями?

— Да нет особо никаких подробностей. — сказал святоша. — Пропавшие бабы друг друга хорошо знали, повадились в ближайший лесок зачем-то ходить и давно, уж больше года, да только всегда назад возвращались. А тут ушли и нет их до сих пор. Вот потому-то их искать надобно. И не важно какими мы бабенок этих найдём живыми или мёртвымм. Коли живыми окажутся — вылечу да домой верну, а коли мёртвыми — упокою, чтоб души их не мучались.

— А какой лесок-то хоть знаете, отче? — спросил я. — Тут всюду лес в округе. Нам бы направление, быстрее найти сумеем.

— Знаю даже по какой тропке ходили — ответил поп. — А куда они в лесу ходили, уже надобно будет выяснить.

— А есть у них близкие, может они что знают? — спросил я.

— Мои послушники расспросили всех уже. — проворчал поп и тряхнул кадилом. — Знает разве что бабка одна старая на окраине селения в крепости, её с ними часто видели. Но она глуховата и слаба умом, мои ребята от неё ничего не добились.

— Так я же могу исцелить её глухоту, и ум сумею ей прояснить на время, — Ответил на это я. — История странная, вам не кажется, святой отец? Давайте сперва, всё же, к ней наведаемся, у нас пока есть на это время.

— Что ж, сын мой, коли сумеешь с этим помочь — сказал он, сворачивая в переулок между домами, — Пойдём переговорим с ней, чего тянуть.

Я последовал за попом. До деревни мы быстро дошли, она стояла плотным особняком недалеко от основной массы жилых домов, а там и до старого двухэтажного домика старушки было рукой подать. Святоша церемониться не стал, застучал кулаком по двери так, что дверные петли зазвенели. С таким стуком в дверь, даже мертвый выйдет из могилы, узнать что случилось, и открыл бы нам, лишь бы это прекратить. Тем не менее, в доме была тишина, никто не спешил нам открывать. Поп собрался было снова постучать в дверь, но тут её открыла низкая ростом старушка в цветастом платке и вязанной серой шали из овчины.

— Ну чего барабаните? Чего пугаете-то так? — возмутилась она, — А если б померла бы, с моими годками-то?

— Марина Тимофеевна, здравствуй. — сказал святой отец, — Ты же, старая, постоянно не слышала толком ничего, вот я и постучался погромче, чтоб услышала наверняка.

— Ну так а чего надобно вам от старухи? — не снижая возмущённый тон сказала Марина Тимофеевна. — Стряслось что у вас? Ох, что это я, вы проходите в дом-то, на пороге разговоры не говаривают. Я бы чаем вас угостила, да только негоже знатным господам стариковский чай из корешков пить. У меня ещё хлеб есть, из сосновой коры, маслице есть, хотите?

В доме пахло старым деревом и пылью, словно тут пару-тройку недель, ато и месяцев не убирались, полки в прихожей были пусты, а ещё совсем не было зеркал. Ну, положим, такую роскошь, как зеркала, старушка позволить себе не может, а что до остального…Я не придал этому значения, может и правда бабка совсем слаба умом стала.

— Нет, спасибо, — ответил святой отец. — А пришли мы спросить кое-что про нескольких баб деревенских. Ты мне вот что скажи, ты же часто с Афросьей и её дочками время проводила, не знаешь, зачем они в лес ходили?

— Фрося-то? — сказала бабка — Не ходила она в лес. Скажете тоже. Да и дочек у неё нет, она же маленькая ещё, 10 годков только исполнилось.

— Понятно. — сказал святоша, и посмотрел на меня. — Видишь, какие тут дела. Сможешь старой голову прояснить?

— Постараюсь — ответил на это я и подошёл к старушке, напитывая маной руку.

Старушка попятилась немного.

— Это ты чегой-то удумал? — сказала старушка. — Надо мной колдовством бесовским заниматься? Ээ неет, не надо мне этого.

— Я вам только здоровья прибавлю, Марина Тимофеевна. — сказал я, решительно подходя к ней, — Недуг ваш сниму.

— Ну, коли так, давай это самое, — сказала она, успокоившись, а может потому что отступать было уже некуда, позади бабка уткнулась своим задом в стену — Здоровье твоё.

Я занёс руку над её головой, и мерцающее свечение обволокло её голову и платок, покрывающий её волосы. Я сосредоточился на деле. Но магия не просачивалась внутрь, что-то пошло не так. То ли я разучился, то ли такие вещи тут, всё же работают несколько иначе.

Глаза бабки закатились наверх а лицо задрожало, словно в предсмертной муке. Неужели я делаю только хуже? Того и гляди, ещё помрёт сейчас.

— Отойди, сын мой! — громко велел святой отец.

Стоило мне сделать пару шагов назад, как увесистая мерцающая дубина священника с глухим звуком приземлилась на голову Марины Тимофеевны, размозжив её голову напрочь. Кровь и ошмётки мозгов с осколками костей разлетелись в разные стороны от тяжёлого удара усиленной маной дубины.

Я, конечно, несколько ошалел от такого поступка святого отца, даже собрался высказать ему за такие действия, но тут бабка на глазах начала меняться, увеличиваясь в размерах, разрывая одежду, в которой была. Существо что-то заговорило нечеловеческим голосом на непонятном языке.

— Это блядский Морох, чтоб его потроха черви пожрали! — выругался святоша. — Руби, ротный! Руби его, пока он ещё не обратился!

Меня дважды просить не надо, я вынул палаш и напитал его маной, сплетая, попутно, магию. Клинок запылал струёй ревущего огня, я сделал фазовый шаг и рубанул чудовищную, перетекающую из стороны в сторону растущую массу с частями тела рассекающими диагональными ударами крест-накрест, ревущее пламя полосами разошлось по массе, но образовавшиеся борозды, разделившие плоть схлопнулись обратно так же быстро, как образовались, потушив огонь.

— Ротный, в сторону! — крикнул священник, и мимо меня пролетело светящееся, напитанное магией кадило на удлинняющихся на глазах цепях.

Я отпрянул назад, и вовремя: стоило кадилу столкнуться с существом, как оно вспыхнуло мощной светящейся белой вспышкой. Существо отпрянуло к стене, видимо, магия церковников ей не по нраву, резко развернулось и рвануло по лестнице на второй этаж, оставляя за собой след из крови и какой-то слизи на стенах и ступенях. Оно уже почти сформировалось, приобрело отчётливые очертания.

— Нельзя дать уйти сучьему отродью! — заорал святоша и затопал по ступеням за Морохом, достаточно быстро для своих габаритов, а из перстня его руки с кадилом уже формировался синеватого оттенка щит.

Я последовал за ним. Святоша вдруг остановился наверху, в проёме двери и выругался приняв своим щитом со звонким звуком хлёсткий удар увесистого хвоста с шипом на конце.

— Отведай святой дубины, отродье! — сказал, святой отец, рванув в сторону четвероногого Мороха, попутно замахиваясь светящейся уже белым ярким светом от металлических колец дубиной.

Четвероногая тварь вырастила конечности и закрылась ими от удара, создав ими живой щит. Это твари не помогло, после яркой вспышки раздался хруст рвущейся плоти, треск ломающихся костей, а тварь откинуло к стене комнаты.

— Получай, отродье мощь силы святой! — заорал священник, делая новый замах, чтобы не сбавлять темп.

Но тварь быстро сориентировалась, выпрыгнула в окно. Раздались скребущиеся звуки лап по деревянной стене снаружи старого дома и тварь, проломив вторую раму окна, запрыгнула в комнату с другой стороны, планируя напасть на меня.