— Что ж, и так справлюсь, — сердито буркнул Иван Андреевич. — Позвольте мне, ваше превосходительство, — обратился Коршунов к генералу, — показать вам самое лучшее место для травли волка в здешних землях.

— Буду вам очень признателен, сударь, — обрадовано отозвался Серженич.

Макар, решив, что пора трубить начало охоты, изо всех сил трижды дунул в свою медную трубу. Кавалькада неспешно двинулась к лесу, ведомая Иваном Андреевичем, который, как оказалось, знал местность не хуже Альфреда и старого егеря. Но только они двинулись, сзади раздался топот копыт. Оглянувшись, господа увидели приближавшихся к ним Виктора Юрьевича и Карла Феликсовича.

— Я же говорил, что они нас догонят, — сказал Алексей Николаевич Павлу Егоровичу.

— Простите, милостивые государи, что заставили вас ждать, — запыхавшимся голосом произнёс Виктор. — Я счёл своим долгом позвать на нашу охоту Карла Феликсовича, он никак не мог найти место нашего сбора.

В это время Карл Феликсович нервно оглядывал присутствовавших, словно кого-то искал. Однако он так и не нашёл интересующего его лица, что его изрядно огорчило. Более того, гнев проступил на его бледном, украшенном чёрными аккуратными усами лице.

— Не скажите ли вы, господа, был ли здесь Александр Иванович? Я с самого утра ищу с ним встречи, — обратился он к охотникам.

— Если вам угодно знать, то господин поручик умчались вон в том направлении пять минут назад, — ответил господин Симпли, показывая на тёмные пятна леса в отдаленье.

Карл Феликсович, не произнеся ни слова, всадил шпоры в бока своему коню и, стиснув зубы, бросился галопом в ту сторону, куда показывал Семён Платонович.

— Зря вы, голубчик Виктор, искали этого господина, он нам не составит компании, — сказал генерал с усмешкой.

— Но он так хотел с нами ехать, что я не смел его не предупредить, — забормотал Виктор, стараясь оправдаться.

— Ну, полно вам, господа рассуждать, — нетерпеливо окликнул их Коршунов, — так никакой охоты не выйдет! Если не изволите сейчас же поторопиться, то зверь уйдёт!

И вся большая верховая компания рысью двинулась к лесу вслед за Иваном Андреевичем под звонкий лай собак и вой трубы егеря Макара. Встречный ветер обжигал им лица, растрёпывал гривы лошадей, делая скачку по высохшей траве незабываемым приключением. Постепенно они въехали в лесной массив. Трава, резавшая и коловшая ноги лошадям, отступила, оставшись далеко позади. Копыла лошадей ступали по мягкому насту из черничника и брусничника, густо покрытых опавшей листвой. Кроны деревьев, потерявшие часть своего пёстрого убранства, всё же оставались достаточно густыми и, переплетаясь в вышине, создавали приятный полумрак. Через редкие окошки в листве на землю падал белёсый свет, и в его лучах кружились бледные мушки. Лошади легко перепрыгивали через поваленные стволы старых деревьев, густо поросшие зелёным мхом. Несколько ворон надрывисто каркали над головами охотников, которые вынуждены были пустить лошадей шагом из-за слишком густо разросшегося кустарника. Господа с большим любопытством разглядывали окружавший их лес. Особенно внимательно они смотрели под ноги лошадям, ожидая, что вот-вот шмыгнёт из-под куста лисица или заяц-русак. Вскоре в просвет между облаками выглянуло солнце, залив ярким оранжевым светом всю округу.

— А всё-таки лес сыроват, господа, — заметил Алексей Николаевич, — боюсь, не найдём мы сегодня никакого зверья.

— Положитесь на меня, сударь, — возразил Коршунов, — я и не в такую погоду добывал зверя.

Через несколько минут к Коршунову подъехал егерь Макар, вид у него был серьёзный и озабоченный.

— Простите меня, ваша милость, но нам не стоит туда ехать, куда вы держите путь, — сказал Макар, хмуро глядя на Ивана Андреевича. — Мой дед мне говорил, что там места нехорошие, да и зверя там отродясь не было. Не стоит, ваша милость…

Но Коршунов не дал ему договорить, только бросил грозный злой взгляд на старого егеря и дёрнул поводья, принуждая коня идти быстрее. Макар тяжело вздохнул, надвинул на глаза шапку, и когда с ним поравнялся Альфред, буркнул ему:

— Не стоит им туда ехать.

Но всё же господа продолжали движение. Собаки бежали впереди, неутомимо ища след. Постепенно кавалькада приблизилась к холму, всё подножье которого было усеяно камнями. В этом месте было очень тихо, и даже ветер не тормошил сухие листья, так что дыхание каждого было отчётливо слышно, не говоря уже о топоте лошадиных копыт. Джентльмены настороженно осматривали место, в котором они оказались.

— Здесь как-то слишком тихо, — сказал вполголоса Виктор, — такого места я ещё никогда не видел. Мне, право, не по себе.

— Неужели молодой человек испугался тёмного леса? — с саркастическим выражением лица спросил Коршунов, недобро глядя на Виктора.

— Если вам угодно знать, то мне здесь просто жутко, сударь, — заявил господин Симпли, озираясь по сторонам. — Должен признать, я не любитель подобных мест.

— Они правы, Иван Андреевич, — сказал генерал, — тут слишком тихо, я не думаю, что в этой унылой чаще мы найдём хоть какого-то зверя.

— А я считал вас храбрым человеком, ваше превосходительство, — сверкая глазами, заговорил Коршунов. — Видите эти камни, господа? Это развалины старого замка, а в них, я уверен, живёт целая стая волков. Если вы настоящие мужчины, то я приглашаю вас, господа, на их травлю!

Тут, словно в подтверждение слов Ивана Андреевича, тишину нарушил пронзительный волчий вой, от которого кони попятились назад и захрипели. Алексей Николаевич, никогда прежде не слышавший ничего подобного, чуть не упал с седла. Господа начали суетливо озираться по сторонам, готовя ружья к стрельбе. С целой волчьей стаей шутить было опасно. Но кроме воя, никакие звуки не нарушали тишины таинственного и мрачного места.

— Глядите, — воскликнул егерь, — собаки след взяли!

— Отлично, господа, разделяемся, — скомандовал Коршунов. — Я и его превосходительство поедем вперёд, Павел Егорович, Виктор Юрьевич и Альфред поезжайте направо, остальные — налево. Гоните зверя на нас с господином генералом, а уж мы не промажем!

— Превосходный план, друг мой! — воскликнул генерал. — Все вперёд, не упустите зверя!

И так господа, разделившись, помчались каждый в свою сторону, позабыв про страх и пугающую тишину, которая растворилась в стуке копыт, лае собак и хрусте веток. В их глазах горел огонь азартной погони, и, хотя они и не видели, кого преследуют, но чувствовали, что животному от них не уйти. Борзые заливались в грозном лае, они точно знали, что гонятся за огромной волчицей, такой большой, что могла бы съесть их всех сразу, но инстинкт охотников был сильнее, он гнал их, и они бежали, заставляя своим лаем волчицу тоже бежать и свирепеть. Ох, и погуляют волчьи клыки по собачьим шкуркам, если доведётся им встретиться.

Проскакав вместе с генералом Серженичем некоторое время бок обок, Коршунов вдруг предложил:

— А что если вашему превосходительству поехать чуть левее, так мы точно сможем поймать волка, мимо нас он не проскочит.

— Если вы считаете, что так будет лучше, я поеду вон по тому склону, — отозвался генерал.

Он повернул коня, проехал несколько десятков метров, затем огляделся, но не увидел Коршунова справа от себя. «Должно быть, я переусердствовал», — подумал Серженич и осадил коня, но Ивана Андреевича по-прежнему не было видно. Генерал немного рассердился, «Проклятье, не мог же этот любитель охоты провалиться сквозь землю!» — подумал он. Внезапно конь под ним остановился и попятился назад, так что генералу пришлось попотеть, чтобы успокоить животное. «Да где же это я? — бормотал растерянный Серженич. — И в самом деле, чертовщина какая-то!» Тут он повернул голову и увидел прямо рядом с собой маленького сгорбленного человечка. Его лысина и маленькие блёклые глазки, смотревшие прямо и холодно из-под густых бровей, не понравились генералу, который решил, что рядом с ним находится больной проказой. Человечек был одет в кожаный фартук, белую рубаху и сильно запачканные старомодные штаны. Он неуклюже переминался с ноги на ногу, подходя вплотную к генералу.