— Но почему ветер всё-таки открыл эти окна? — спросил Виктор Юрьевич, усомнившийся в мистической причине произошедшего.
— О, молодой человек, — прервала его Евгения Петровна, — окна открыли духи, разве это не очевидно? Они же подали нам множество любопытных знаков.
— Пожалуй, Евгения Петровна, нам не стоит продолжать сегодня общение с духами. Боюсь, что мы их в самом деле потревожили, — сказала Анна Юрьевна.
— Пожалуй, вы правы, дитя моё, — сказала усталым голосом госпожа Серженич, — однако то, что из всех погасла свеча Ивана Андреевича, это меня пугает. Вам, милостивый государь, стоит быть осторожным, как бы с вами чего не случилось.
— Сударыня, — ответил он, — погасли все свечи, а не моя одна. Уверяю вас, мне нечего бояться, во всяком случае, чему быть, того не миновать. Духи решают в этой жизни не всё.
— Но они редко ошибаются, господин Коршунов, будьте осторожны, — сказала Евгения Петровна.
— И всё же позвольте мне поступать так, как я всегда поступал по жизни — слушать свой разум. Я видел вполне достаточно, теперь же позвольте мне удалиться в свою комнату, завтра утром нас ждёт охота. Доброй ночи, дамы и господа, — сказал Иван Андреевич и, раскланявшись, вышел из гостиной.
— И всё же мне за вас, сударь не спокойно, — произнесла ему вслед Евгения Петровна.
Затем и все остальные покинули малую гостиную, испытывая странное чувство, похожее на страх и любопытство одновременно. Каждый пытался объяснить для себя значение происшедшего. Что за знаки подавали им духи? От чего хотели предостеречь? И чьи души летают по замку, не в силах обрести покой? Александр и Наталья прожили в замке не один год, но никогда и мысли не возникало у них о том, что в родовом гнезде Уилсонов может водиться нечистая сила. Михаил Эдуардович не позволял никому даже говорить о призраках, так откуда им было взяться? Без сомнения, господин Уилсон скрывал страшную тайну, вернее даже не одну, а целое множество, но все их унёс с собой в могилу, так и не успев ничего рассказать своим родственникам. Но ведь для чего-то он написал каждому письмо с просьбой приехать, предчувствуя свою скорую смерть. Но отчего он умер, страдал ли, хотел ли кого-либо увидеть перед смертью, об этом никто так и не узнает.
Михаил Эдуардович оставил после себя только тайны и скорбь, и больше всех скорбела Наталья Всеволодовна, так и не узнавшая, кто были её родители. По рассказам дядюшки она знала, что они были очень благородные люди, что они оставили ей в наследство фамильные ценности, но их она никогда не видела, и считала всего лишь на всего мифом, придуманным её добрым и обожаемым дядюшкой, который при жизни часто сочинял забавные и захватывающие истории. Наталья очень хотела узнать правду обо всей своей жизни, ведь господин Уилсон всегда на её вопросы отвечал шутками, или обещал рассказать позже, когда придёт время. Обещал, обещал, и не успел. От этого Наталье было горше всего, ведь теперь она потеряла единственную надежду узнать хоть что-то о своей родной семье. Единственное, что она знала о своём появлении в семействе Уилсонов со слов Клары Генриховны, это то, что её, закутанную в простенькое одеяльце, принёс однажды в замок сам господин Уилсон и сказал, что этот младенец, наречённый Натальей, будет отныне жить с ними. Больше она ничего не знала. Девушка надеялась, что духи, вызываемые Евгенией Петровной, помогут ей ответить на все её вопросы, но когда ветер распахнул окна и загулял по комнате, Натали не на шутку испугалась. Теперь она осталась жить без прошлого, но этот огорчительный факт уже не так её беспокоил, ведь теперь у неё появилось будущее. Рядом с ней был её возлюбленный, готовый ради неё на всё, и она сама без раздумий бросилась бы за ним в огонь и в воду, и если бы Александр предложил ей бежать, она тотчас бы согласилась, даже не спросив, куда. Да и какая разница, когда ты рядом с самым милым человеком во всей вселенной. Пусть строгая тётушка будет бранить её, захочет запереть навеки в душной келье, пусть морит голодом и стращает муками ада, ничто не в силах поколебать её решимости и веры в то, что счастье ждёт совсем скоро. Любовь даст ей столько сил, сколько потребуется, и сильнее этой хрупкой беззащитной девушки нет никого на свете. Ради милого Наталья пойдёт на всё.
Но не только участники спиритического сеанса слышали стуки и шорохи. Весь замок буквально затрясся и заходил ходуном. Звенели хрустальные бокалы, дребезжала посуда, скрипели половицы, с некоторых полок попадали книги, вино из опрокинутой бутылки разлилось по белоснежной скатерти, точно алая кровь. Замок застонал и заохал, словно твердыня погрузилась в страшную лихорадку. Однако отчего-то всех этих катаклизмов почти никто не заметил. Возможно, все решили, что это снова разыгрался ураган, один из тех, что часто посещали замок, так что странным событиям той полночи никто не предал большого значения.
Карл Феликсович по-прежнему мрачно бродил по замку, и как волка не могут насытить овцы, так и он не терял аппетит к мыслям, хоть и были они для него тяжелы и безрадостны. Он осознал, что страстно полюбил Наталью Всеволодовну. Её прекрасный голосок звучал в его сердце сладкими переливами соловьиных трелей. Боже, он всё бы отдал за один приветливый взгляд, но как его добиться, если рядом соперник! Быть может, Карл Феликсович и смог бы, как он считал, вынудить Александра Ивановича отступиться от Натальи, но Клара Генриховна непременно выдаст её за этого старого чёрта, фабриканта Миндальского. Он слышал, проходя мимо гостиной их разговор, так что ему стало понятно, что этот облезлый кот, Антон Сергеевич, вовсе не прочь породниться с госпожой Уилсон, тем более, что в жёны, а точнее в рабыни ему предлагают такое нежное дитя. Нет, он должен устранить всех соперников, чего бы то ему не стоило, и только тогда он будет счастлив.
Внезапно он столкнулся лицом к лицу с господином Симпли, который был слегка навеселе, и, криво улыбаясь, спросил Карла Феликсовича:
— А вы, сударь примите участие в завтрашней охоте?
— Не знаю, любезнейший Семён Платонович, — а многие ли соберутся на охоту? — нехотя ответил Карл Феликсович.
— Как-же-с, все порядочные джентльмены! — продолжал господин Симпли. — Во-первых, буду я, во-вторых, господин генерал, ещё наш сосед, да, чуть не забыл про поручика…
— И Александр Иванович там тоже будет? — неожиданно резко спросил Карл Феликсович.
— Разумеется, сударь! Ещё соберутся Павел Егорович, Алексей Николаевич, в общем, все, кто желает, сударь вы мой, — заплетающимся языком пробубнил господин Симпли и пошёл дальше к своей опочивальне, рассуждая о предстоящей охоте.
Карл Феликсович улыбнулся, ему предоставлялась возможность избавиться от одного из соперников без особых усилий. Он считал, что стоит только поговорить с молодым поручиком по душам, рассказать о своей страсти, и тот в пылу охоты согласится уступить ему Наталью, и счастье ему обеспечено. Карл Феликсович забыл о том, что презирал любовь, теперь он стал её рабом, и слепо повиновался этому чувству. Она вела его, занимала все мысли и толкала на безумства. Если же Александр Иванович посмеет отказаться, он убьёт его, но сделает это аккуратно, так чтобы всё выглядело как несчастный случай. Благослови же господь охоту, что столь удачно назначили на завтрашний день, ведь драгоценное время упускать нельзя, если оно, конечно, ещё не было упущено.
С такими мыслями, хотя и немного успокоившись, молодой карточный шулер, повеса и транжир отправился спать, но спал он другим человеком — влюблённым.
И все в эту ночь спали, хотя многим казалось, что они вполне бодры. Нечто усыпило весь замок, всех слуг и служанок, дам и господ, пожилых людей и совсем юных. Непроглядная тьма сгустилась над Уилсон Холлом, точно желая покрыть своим мраком ужас, затаившийся среди развалин в лесу. Деревья скрипели от ветра, с них летели сухие ветки и листья, обильно покрывая холодную землю. Ни одно живое существо не осмеливалось подать голоса, страх накрыл лес и всю долину. Призрак смерти витал в окрестностях, и всякая тварь подсознательно чувствовала его близость, стараясь затаиться, спрятаться, исчезнуть.
