Тем временем безветренная буря, бушующая в заливе, продолжала набирать обороты. Сверкали вспышки молний, море содрогалось, словно роженица в муках схваток, и вышвыривало из себя на поверхность все то, что покоилось на дне: сгнившие остовы кораблей, обломки мачт, обросшие водорослями и ракушками, скелеты китов и морских змеев, и главное — неупокоенные души, что вырвались на поверхность, чтобы продолжить неоконченную схватку. Яростно воя, призраки носились по кипящим волнам, с ненавистью накидываясь на все вокруг. Безумный гнев сжигал их изнутри, и они с криками нападали друг на друга, давно уже забыв, зачем и из-за чего началась эта битва.
А из глубин на поверхность медленно и неотвратимо, словно само время, начал поднимался ОН. Прорвавшись сквозь защитную паутину барьеров, охраняющих этот мир, нечто, словно охотник, гнало перед собой добычу, выталкивая ее под свет звезд, выдергивая из водного плена души мертвецов, не нашедших покоя. Море ярко засветилось бледно-зеленым призрачным светом, и с жутким стоном в потоках стекающих вод на поверхность всплыл корабль-демон, безжалостный охотник, тысячи лет регулярно прорывающийся в эту вселенную, воруя души у Реки Жизни. Нагльфар.
Аура ужаса, исходящая от него, подавляла все живое, лишая силы воли, а призрачный экипаж в предвкушении замер, ожидая новую работенку. Сейчас корабль выглядел как огромный парусник, чьи мачты, казалось, касались неожиданно появившихся низких туч, меж досок вырывались языки пламени, а из-под палубы слышался стон захваченных душ. Нагльфар замер, прислушиваясь к миру вокруг: защитники мира еще не поняли, кто вторгся в их владения, и пока они не успели среагировать, нужно успеть собрать урожай. Капитан в этот раз вывел его в идеальное для охоты место. Тысячи душ, ослабленных, иссушенных ненавистью друг к другу, погибших внезапно, зачастую даже не успев понять, что успели умереть, а часть — и вовсе по вине своих же владык, от предательского удара в спину.
Огонь предвкушения пробежал по всему кораблю, доски на носу стали расходиться, бушприт загнулся вверх огромным рогом, фигура крылатой демоницы ожила и обхватила его в экстазе, а в образовавшейся в обшивке щели медленно проступила широко раскрывающаяся пасть демона, выпустив подручных для сбора душ. Сотни бесов, вооруженных трезубцами, радостно визжа, устремились на охоту. Удар вил — и голубоватый шарик судорожно забился, пытаясь сорваться с острия, а человеческий облик, окутывавший его, расплылся рваными лоскутами. Мелкий демон радостно заверещал, обеими лапами удерживая свое оружие, и быстро понесся к хозяину с добычей, чтобы, коротким рывком подлетев поближе, стряхнуть ее возле пасти, опасаясь оказаться слишком близко. Душа судорожно заметалась, стремясь вернуться в объятия волн, но неодолимая сила потянула ее к себе, засасывая вглубь.
Демоны шныряли среди волн, хватая всех подряд: и завоевателей, и защитников, пытаясь поймать как можно больше душ. Но не все для них подходили. Сбиваясь в небольшие группы, бесы регулярно пытались пленить несколько сияющих мягким желтым светом шаров, неподвижно висящих среди волн. Но их оружие оказалось бессильно, просто отлетая от золотистого сияния, окружавшего силуэты с болью смотрящих на творящийся беспредел суровых мужчин. Другие души, оказавшись с ними рядом, на время будто сбрасывали с себя дурман ярости, их нематериальные тела проступали четче, в них становилось меньше прорех… Но солнечный свет предводителей был бессилен защитить своих подопечных от своры бесов, роящихся вокруг.
Помимо основной охоты за душами, Нагльфар активно собирал останки погибших кораблей. Канаты, удерживавшие паруса, оторвавшись от мачт, словно живые шарили по воде, подтягивая плавающие на поверхности обломки, и демоническая пасть с хрустом их пережевывала, делая добычу частью себя, заполняя сгнившей древесиной щели и пробоины, густо покрывавшие судно. Доски срастались, становились меньше прорехи в изодранных парусах, постепенно исчезали дыры. Хорошее место с обильной добычей.
Демон, упоенно пожирающий улов, и не заметил, как с его борта, в череде прочих, соскользнула крохотная шлюпка, устремившаяся к берегу, а затем вернувшаяся назад, только уже с двумя пассажирами на борту. С громким щелчком пара канатов, словно змеи, обхватили нос и корму суденышка и потянули его наверх. Шестеро мертвых матросов пустыми бесцветными глазами смотрели перед собой, за все время не произнеся ни слова. Корабль-демон давно уже выел из них практически все, что было в их душах живого: разум, чувства, свободу воли и даже мысли, по сути сделав безвольными куклами, способными лишь исполнять приказы капитана.
Такая шлюпка была не одна, еще с десяток сновало между морем и берегом. Пользуясь моментом, члены экипажа, еще не полностью утратившие огонь души, искали главную для них добычу: живых разумных, способных занять их место на борту корабля. И здесь хороши любые средства: слезные мольбы, угрозы или обман, лучше всего — подкуп. Золото и драгоценности обильно собирались Нагльфаром вместе с обломками погибших кораблей и потом валялись ненужными кучками в трюме. Главное, чтобы жертва сама согласилась сесть в шлюпку, плывущую к кораблю. Одна добытая живая душа — и на десять лет срок службы уменьшался, иллюзорная надежда сбежать.
На борту корабля их ждали. Темная массивная туша, похожая на кожаный мешок, заполненный жиром, лишь большие желтые глаза да пасть, раскрывшаяся при приближении, позволили понять, где у этого существа голова. На груди висел крохотный боцманский свисток, а толстое кнутовище обнимало существо за талию словно пояс. Оно быстро подползло к нагу, оставляя за собой след из слизи, и требовательно протянуло вперед напоминающую сосиску руку. Тот без разговоров протянул встречающему большой кожаный кошель, который тут же был раскрыт. Слизень, голодно рыкнув, сунул вытянувшуюся морду в мешок, несколько секунд слышался лишь жадный хруст, затем голова снова поднялась, и, сыто рыгнув, туша махнула рукой, пропуская пассажиров на борт. Тут же потеряв к вновь прибывшим интерес, боцман пополз по своим делам.
Шепчущий, оглядевшись по сторонам, тут же выделил укромное место и, не теряя времени, направился к небольшому закутку между бортом, разбитым баркасом и пустым лафетом, скрытому от лишних глаз. Двери кают призывно открылись, почувствовав чужих на борту, но наг даже не глянул в их сторону. Чтобы ни происходило, ни в коем случае нельзя заходить внутрь корабля, оттуда возврата нет: все, что внутри, там и останется навсегда. Рэн помнил инструктаж и неотрывно следовал за нагом, быстро юркнув в щель, выбранную для убежища. Наг, поудобнее пристроившись в оказавшемся не таком уж и маленьком уголке, откинулся назад, на миг прикрыв глаза. Самая легкая из частей его плана позади, они попали на борт, теперь только ждать, когда корабль, собрав добычу, отправится назад в Бездну. Первый из элементов мозаики занял свое место.
Жуткая аура корабля-демона давила на разум. Хотелось погрузиться во внутреннее безмолвие, чтобы максимально отстраниться от места и всего происходящего вокруг. Визг бесов, носящихся над волнами, стоны пойманных душ, утробный рык корабля-демона, пожирающего очередную добычу, хруст раздираемых и пережевываемых мертвых кораблей, стук о борт всплывших из глубин огромных скелетов морских обитателей… Он устал: подготовка к рейду очень сильно вымотала его. Множество нюансов, которые надо учесть, крохотных деталей, что надо состыковать, переговоры, уговоры, подкуп и угрозы, куча рисков и расходов, и, несмотря на это, все по-прежнему могло сорваться в любой момент. Он был недоволен собой, что вообще допустил подобное. План был предельно сырой, сшитый на живую нитку, как их маскировочные плащи. Но другого не было, и время играло против него. Минуты, часы, дни — они ускользали, делая все менее и менее осуществимее любую попытку уничтожить Врата. Уже поздно. Но шанс все еще есть. А месяц-два — и все, не стоит даже и пытаться. И он рискнул головой, понимая, что есть моменты, когда нет времени создавать долгие планы, а приходится действовать, полагаясь на храбрость и удачу.
