— Ясно. Мы можем выполнять свою часть.

Мистра чуть отстранилась, сделала шаг назад и, покопавшись в поясном кармане, достала небольшой стеклянный кулон с чем-то ярко горящим внутри. Она плотно прижала его к себе. И в тот же миг из подвески выплеснулось пламя, объявшее ее.

Фата, словно птица феникс, замерла среди языков пламени, а ее тело начало стремительно меняться и расти. За спиной девушки распахнулись кожистые крылья суккубы, из головы начали проступать и стремительно расти рога, длинный тонкий хвост с треугольным наконечником обвился вокруг ноги, плащ и доспех исчезли, распадаясь, а вместо них проступило нечто столь откровенное и пошлое, что это даже одеждой нельзя назвать. Какие-то кожаные ремешки, покрытые металлическими заклепками. Мистра, преобразуясь, так сладострастно изогнулась, что меня прошибло потом, и я на несколько мгновений буквально забыл обо всем… Желание начало накрывать меня, несмотря на все барьеры разума.

— Я готова, — голос Владыки мыслей донесся до меня, когда я все еще продолжал борьбу с собой, пытаясь настроиться на миссию. И без помощи Тай это было бы очень непросто.

Стараясь не смотреть на аппетитную грудь и оттопыренную задницу, я опустил глаза в песок, протягивая ей снятый с запястья связной браслет. Передо мной же на песок упал ошейник.

— Надевай и снимай лишнее. Игрушке для развлечений доспех и оружие не положены.

Я явно услышал легкий смешок в голосе девушки. В город мы должны были проникнуть используя образ одной из посланниц дома Похоти, служившей в столице. Ее облик и ауру Мистра как раз и скопировала. Что ж, я должен помнить, зачем и для чего я это делаю.

Глава 17. Акш’дхар

Балахар был доволен происходящим.

В Бойцовских Ямах царила нервная суета. Рабов со всех арен срочно загоняли в самый большой загон, вместо крыши затянутый железной сетью и служивший им жильем. Низших демонов, пришедших в Ямы в надежде съесть друг друга в бесконечных сражениях, обрести толику силы и заслужить право присоединиться к Дому Ярости, жестко сортировали надсмотрщики с окрасившимися свежей кровью кнутами — выбирали самых стойких и перспективных. Бойцы легионов, проходившие тренировки на аренах посложнее, а также гонявшие и пожиравшие рабов да низших в качестве заслуженной, хотя и нечастой награды, неохотно бросали свои занятия и выстраивались в колонны. Демоницы-суккубы, поигрывая плетками, гнали от дальних бараков самых ценных рабов-гладиаторов, выбившихся в лидеры среди своей братии: они были ближе всех к тому, чтобы быть поглощенными, послужив очередным кирпичиком в лестнице перерождения для уроженцев Бездны или, если смогут достойно развлечь заскучавших аристократов, пришедших подпитаться будоражащей аурой Ям, — самим стать частью расы демонов.

Несколько каменных столбов, жадными когтями загнутые к сердцу Ям, сыто вспыхнули пробежавшими по ним искрами. Это невидимую черту, поскуливая, безрезультатно пыталась пересечь очередная группка забракованных низших демонов. Их не взяли в город, решив бросить бесполезный балласт на потеху врагу, а за защиту столичных стен беднягам хотелось, вот проявившаяся граница комплекса и впивалась в шкуры нарушителей клыками рун, вытягивая силы и эмоции. Отчаянье и страх — не лучшая подпитка для резонаторов Ям, но и они пойдут в дело.

Да, не зря Балахар подмазал разводящего, определившего его на ближайший сезон стражем именно на западные ворота. На восточных любоваться пришлось бы только песчаными бурями да унылыми телегами с мусором. Северные и вовсе открывали лишь ради проверки во время смены караула, а про центральные мечтать не приходилось — туда брали лишь сильнейших гвардейцев. Здесь же, хоть и несколько однообразные, но все же развлечения! То выдыхающих пламя тренируют в большой яме с огненными гейзерами, то адские мечники в другой нарезают на ленточки жертв, гоняя тех меж всевозможных препятствий, иногда призывают пыльные смерчи для тренировок магов, постоянно меняющийся лабиринт служит ареной для низших демонов и пришедших потренироваться легионеров, но самое любимое — бои огнекрылых да суккубочек над ямой с грязевыми фонтанами: смотритель Авхотт очень уж наловчился прицельно стрелять по аппетитным фигуркам тут же облеплявшей их тягучей жижей.

Сейчас же и вовсе очередной день радовал временно слившегося с живым металлом врат стражника новыми событиями. Хоть стычки и сражения между Домами были обычным для обитателей ада делом, но все-таки нападение на столицу случается далеко не каждую смену.

О, работа приближается! Тоже, считай занятие: первая колонна демонов подтянулась к воротам, пора их проверять…

Голые ступни, увязая, проваливаются в алый песок. Больно. Без обуви и доспеха обжигает не хуже раскаленных углей. Сжав зубы, я стараюсь поспевать за стремительно идущей впереди суккубой, шустро перебирающей стройными ножками. Проклятая жара! Шаг, еще шаг. Боль только нарастает. Впившийся в пятку острый камень заставил буквально взвыть. Проклятый обломок, словно раскаленная игла, ушел глубоко в плоть.

— Госпожа! — заорал я, замедлившись и запрыгав на одной ноге, пытаясь ногтями выдрать из ступни каменную щепку. Но пальцы, мокрые от крови, все никак не могли ее зацепить.

Не оборачиваясь, суккуба лишь сильнее дернула поводок, заставив меня потерять равновесие и рухнуть на песок. Несколько десятков шагов я буквально волочился за ней, кувыркаясь и вопя на всю пустыню, чем вызвал лающий смех десятка надзирателей, возвращавшихся к Ямам за следующей партией рабов. Мистра замедлилась лишь возле входа в Акш’дхар и коротким рывком выхватила висящую на поясе плеть:

— Проклятая тупая тварь! — суккуба, не обращая внимания на местного стража врат, яростно завизжала и принялась хлестать и без того пострадавшего раба кнутом с вплетенными металлическими чешуйками. — Из-за тебя мне пришлось плестись пешком по этим пескам!

Удары один за другим сыпались на израненную спину. Мои непроизвольные стоны вызвали очередной приступ смеха, на этот раз у стража, и нервное подергивание ноздрей на взирающей сверху морде, что с любопытством проявилась на верхней части врат. Кровь, щедрым потоком льющаяся на песок, явно вызвала у него острый приступ голода.

— Пропусти! — рявкнула суккуба, отвлекшись от раба. — У меня есть право прохода. Я и так из-за этой тупой твари слишком задержалась снаружи, от став от основной колонны, когда объявили приказ об эвакуации.

Она опасливо глянула в сторону главных врат, к которым медленно надвигалось марево искажения, скрывавшее в себе врага. Угрожающие силуэты мелькали за туманной рябью в небесах — то ли отражение наземных сил, то ли противник и впрямь умел летать. Опасения суккубы были понятны без слов: магичка решила укрыться в стенах города, а не испытывать судьбу, сбежав подальше в голую пустыню.

— Город закрыт! — Балахар, гордо выпятив грудь, выдвинулся из металла врат по пояс, втайне очередной раз радуясь тому, что судьба оставила его на дежурстве именно здесь. Там, где враг готовится начинать штурм города, сегодня явно будет очень жарко, в прямом и переносном смысле.

— У меня есть право прохода и право защиты! — завизжала, теряя самообладание, суккуба, начав нервно дергать хвостом, опасливо косясь вдаль.

Даже отсюда было видно, как там начало формироваться нечто похожее на созданный из сотен лепестков огня ураган.

— Ваш Дом гарантировал мне это, я вхожу в свиту самой королевы! — И видя, что ни одно из слов не вызывает отклика в глазах демона, тихо добавила: — Может, договоримся? Не хочу ждать следующую колонну с рабами, если она вообще будет…

А вот эти слова смогли вызвать у стажа врат интерес. Он шумно втянул ноздрями воздух, наполненный эманациями крови и боли, что тут же породило урчание в его животе. Балахар кивнул на исхлестанного раба, лежащего у ног суккубы, и произнес:

— Оставь мне этого и проходи.

— Не могу, — демоница с сожалением качнула головой, оценивающе взглянув на раба, стонущего на песке. — Собственность госпожи, занимаюсь дрессировкой по ее приказу, потому и водила в Ямы, чтобы поучить на чужом примере. Могу предложить этих, — она, порывшись в поясном кармане, достала пару полупрозрачных розовых кристаллов с застывшими в них фигурками людей и протянула стражу. Тот мельком бросил на них взгляд, оценивая содержимое. Упитанные толстячки с тоской смотрят вверх. Видимо, суккуба планировала оставить их для себя.