— Идем, — бородач схватил его за плечо и быстро потащил за собой. Батиз едва успевал перебирать ногами, следуя за ним.

Пройдя между напоминающими пересекающиеся тропинки письменами, они замерли перед этим странным огнем, и бывший аристократ с ужасом увидел два крохотных силуэта, стоящих в какой-то невообразимой дали и требовательно смотрящих на него сквозь языки пламени.

— Повторяй за мной, — резко дернув его за руку, чтобы привести в чувство, быстро заговорил вампир. — «Я приглашаю вас войти в мой дом, открываю двери и отбрасываю запоры». Ну, говори! — требовательно рявкнул он.

И Батиз обреченно заговорил, повторяя за ним слова.

— «Я добровольно даю вам право войти сюда и протягиваю вам руку как символ своего согласия».

Батиз снова повторил все сказанное, завороженно глядя на огонь, опять начавший менять свой цвет. После последних слов он почувствовал бушующую в пламени силу, тонкой нитью бегущую куда-то за грань мира. Что он делает⁈ Кого и зачем зовет сюда, открывая дорогу в свой мир?..

— Теперь протяни руку открытой ладонью вперед, как доказательство своего намерения и платы за слова.

— В огонь? — он испуганно глянул на своего спутника.

— Туда, — повторил он. — И не бойся ты, за пару секунд с ней ничего не случится. Если что, у меня есть мазь от ожогов. Или ты думал, что тебе золото дадут просто так? А это тебе, чтобы не страдал от боли, — и вампир сунул ему в рот синюю пластинку, отдающую мятой на вкус.

Он хотел еще что-то сказать, но в глазах чужака однозначно прочел, что если сию секунду не сделает то, что от него хотят, руку ему оторвут вместе с головой. И это еще будет самое малое, что ему будет грозить.

Решившись, он обреченно сунул свою ладонь в призрачный огонь и неожиданно не почувствовал боли, лишь легкое пощипывание на коже, зато фигуры, смотрящие на него из глубин пламени, внезапно стали двигаться вперед, постепенно увеличиваясь в размерах. Батиз, облегченно выдохнув, хотел уже отвести руку назад, но вампир настойчиво его остановил:

— Держи руку в огне, приглашение должно оставаться открытым, пока гости не придут в этот мир, и твоя рука символ этого.

Кожу начало заметно щипать, сила, истекающая от пламени за грань мира, лизнула его своим языком, потом что-то на полмгновения неожиданно лишило его опоры или… просто взвесило… и пламя вцепилось в руку, словно голодный пес, не евший несколько дней. Батиз застонал, инстинктивно попытавшись отдернуть руку, но вампир, стоявший рядом, не дал ему этого сделать.

На руке появились волдыри ожогов, он завопил, упал на колени. Но его ладонь по-прежнему оставалась внутри огня, удерживаемая там железными ледяными пальцами. Ощутимо потянуло гарью, он елозил по песку, воя от боли, когда внезапно раздался резкий хлопок, и пламя, глодавшее его руку, пропало, а на песке замерли две фигуры, укутанные черными плащами. Вампир, державший все это время, наконец, его отпустил и склонился перед одной из них в низком поклоне. Следом за ним это действие повторили и все участвовавшие в ритуале колдуны.

Наг огляделся по сторонам, оценивая место, где появился. Воющий от боли человечек его нисколько не волновал.

Вариантов ритуала призыва Хозяина путей и перекрестков существует огромное множество — поговаривают даже, столько, сколько в этой вселенной различных дорог. Время, имеющееся на подготовку, удаленность и чуждость друг другу связываемых Тайными тропами миров, редкость приносимых даров и надежность открываемого пути, положение звезд и намерения путешественников — все имеет значение. Кому-то Тропы открываются с относительной легкостью, кто-то платит почти непомерный взнос. Но всегда имеет значение личность того, кто открывает путь с той стороны, кто приглашает к себе гостей. Если он обличен властью, владеет землями или богатствами, почитаемый старейшина, воин, снискавший славу или хотя бы уважение соратников — достаточно протянуть руку и открыть дверь. Ну а раз человечек баюкает свою ладонь, то для родного мира он имеет значения не больше бабочки или опавшей листвы: дал добровольное согласие — и ладно. Плату же возьмут силой, слугам нага не было смысла тратить редкие дары, да и время на их поиски.

Глаза пробежались по небосводу, считывая карту звездного неба, сверяясь с тем образом, что переслал ему капитан Нагльфара. Похититель душ наконец определился с жертвой, и теперь оставалось только ждать. Место подходящее: эманации боли тысяч смертей и неупокоенные мертвецы, все еще не закончившие свой бой. Проклятое нечестивое место и станет той прорехой в ткани мира, в которую попытается проскользнуть демонический корабль.

— Выкини лишних, прибери здесь все и отошли помощников, — приказал он вампиру, молча ожидающему новых приказов.

Дополнительные живые души на берегу им ни к чему. Шепчущий уже чувствовал, как где-то на грани бытия назревает прорыв, словно гнойный пузырь, он начинает медленно и неотвратимо разрастаться, чтобы, прорвавшись сквозь пелену нереальности, выплюнуть свое содержимое. Нагльфар близко.

Вампир подхватил Батиза, в ужасе замершего на песке и таращащегося на гостей из костра. Он уже успел проститься с жизнью: если один из прибывших был похож на человека, то второй больше на змею с двумя руками. Подобными тварями священники пугали прихожан в церквях, показывая картинки из священных книг.

— Убирайся, ты сделал свое дело, — буднично приказал вампир, с легкостью оттащив ненужного теперь человека к границе леса. Бросил склянку с малым зельем исцеления у ног Батиза и направился назад к морю.

Там в это время начало происходить нечто настолько ужасное, что не то что волосы, кожа, казалось, вставала дыбом: в безветренную погоду заволновалось море, волны стали расти и светиться призрачным голубоватым светом, беззвучно сталкиваясь друг с другом, грозя в любой миг развернуться и дружно кинуться на берег, чтобы разметать вековые деревья будто щепки. А затем раздался СТОН, и из глубины вод начали вырываться синие шары. Летая повсюду, едва касаясь водной глади, они явно искали кого-то. Медленно, мучительно медленно, вокруг них проступали силуэты живших когда-то и погибших дурной смертью моряков… В ярящейся пене показались верхушки мачт… Не выдержав, Батиз в ужасе закричал и бросился куда глаза глядят, спотыкаясь о хватающие за ноги корни и проваливаясь в прыгающие прямо под нос норы…

Сигнал на Нагльфар только что упорхнул из рук нага: мертвый голубь устремился в небеса, неся весть капитану, чтобы тот вывел корабль в нужном для них месте. Теперь время подумать о маскировке.

— Надень это, — Шепчущий протянул Рэну плащ, который тот с отвращением взял в руки, не торопясь примерять, вместо этого с удивлением рассматривая подозрительный предмет. Кусок кожи, буквально недавно содранный с туши. С него еще торчали ошметки плоти, даже кровь сочилась, и лишь несколько стежков отдаленно придавали этому вид плаща с капюшоном.

— Что это? — уточнил он, подозрительно глядя на нага, доставшего и для себя похожий комплект одежды.

— Кожа демона, — спокойно ответил тот, невозмутимо накидывая на себя одеяние. — Снятая с твари живьем, — уточнил он. — Она выпускает необходимые демонические эманации и замаскирует на время, скрыв наше присутствие как на борту Нагльфара, так и в дальнейшем путешествии по Бездне. Чем свежее она, тем дольше продержится маскировка, так что не морщи нос и одевай. Раздобыть ее, между прочим, было очень не просто. Найти подходящих тварей, взять живыми и разделать — знаешь, сколько было с ними возни? Ведь не все подойдут, чем сильнее демон, тем дольше сохранится аура, плюс она отпугнет мелочь, дав нам возможность действовать свободнее, избегая ненужных стычек.

Рэн нехотя натянул своеобразное облачение, тихо радуясь тому, что его тело от соприкосновения с ним защищает доспех. Только после возвращения тот нужно будет хорошенько отмыть, лучше всего — в кислоте.