Добравшись до древнего города Чанань, некогда - славной столицы великого императора Цинь Шихуан, а ныне - тихого провинциального городка, Гу Юэсюань со спутниками сделали остановку в одной из придорожных гостиниц. Передохнув, они вновь выступили в путь, и, пройдя многими извилистыми и длинными горными тропами, добрались до обители секты Хуашань.

Хуашань оправдывал свое имя, утопая в цветах и зелени[1]. Фруктовые деревья сбрасывали кружащиеся лепестки, клумбы пестрели многообразием цвета, даже резное дерево стен жилых домов прикрывали либо вьющиеся лозы плюща, либо тянущиеся к солнцу растения в горшках. Девушки отвлеклись на это цветочное великолепие, Гу Юэсюань завязал разговор с одной из учениц секты - крайне стеснительной девицей, что то и дело краснела, а внимание Сяо-Фаня, как и его побратима и второго старшего, привлекли тренирующиеся ученики секты. Хуашань был славен своим мечным искусством, и его глава, Цао Дай, по праву считался одним из лучших мастеров меча Поднебесной, пусть годы и не щадили пожилого воителя.

Младшие Хуашаня, старательно упражняющиеся в мече, также выглядели достойно, но ответственный за тренировку старший считал иначе. Его полные усталого раздражения крики разносились, казалось, по всей горе, отражая недовольство молодого мужчины соучениками.

- Что ты творишь? Все неправильно! - распекал он виновато понурившегося соученика. - “Взмах туманного лука” не должен следовать за “падающими листьями”. Форма “изобильное богатство” - не какое-то там показушное махание мечом! Прекрати выдумывать невесть что, и следуй канонам мечного искусства секты! Они - твоя единственная надежда, если ты хочешь достичь хоть чего-нибудь в мече, с твоим-то пониманием! - оставив красного от стыда младшего, он быстрым шагом двинулся к другому соученику, и внезапным тычком ножен в спину заставил его выпрямиться.

- Дыши животом, и сосредоточься на этом дыхании, - заговорил он тише, но с не меньшим раздражением. - Прекрати сутулиться, и помни - твое тело должно быть легким и подвижным. В этом - ключ к правильности твоих форм и приемов, основа верного использования меча. Запомни это, - недовольно вздохнув, он отправился наставлять следующего младшего.

- Этот старший весьма требователен, - фыркнул Сяо-Фань. - Будь ты таким же педантом, Джи, я бы взвыл от тоски в первые недели обучения.

- Виноват не он, а его младшие, - отозвался Цзин Цзи. - Будь я их старшим - не удержался бы от зуботычин и ругательных слов, глядя на их бестолковое копошение.

- Ты слишком строг к ним, А Цзи, они всего лишь неопытны, - добродушно заметил Сяо Фу. - Но, надо сказать, объяснения этого юноши просты и доходчивы. Я чувствую, что понял некоторую часть мечного искусства Хуашаня, слушая его, и наблюдая за выполнением приемов.

- Да? - заинтересовался Ван Фань. - Завидую твоему таланту, брат. Недовольные речи того старшего показались мне сумбурной околесицей.

- Сяо Фу прав, тот парень объяснял ну очень уж просто, - подтвердил Цзи. - Вот смотри, Сяо-Фань, “взмах туманного лука” - вот такой вот нисходящий удар, с обратным движением. А “падающие листья” - укол, переходящий во взмах. Если совместить их…

- Погоди, Джи, не нужно показывать прямо здесь, - остановил Сяо-Фань увлекшегося старшего. - Ученики Хуашаня могут подумать, что мы крадем их боевое искусство. Давайте найдем укромное место, и потренируемся там, - он двинулся к каменным ступеням лестницы, ведущей к вершине горы. Побратим и соученик последовали за ним.

- Правильно ли я понял, что ты и вправду хочешь украсть фехтовальные приемы Хуашаня? - задумчиво спросил Сяо Фу.

- Когда нечто настырно впихивают тебе в руки, можно ли считать это кражей? - засмеялся Ван Фань. - Кричи тот старший хоть немного громче, его бы услышали и в Чанане. Раз уж он так хотел быть услышанным и понятым, с чего бы нам отвергать его науку? - побратим Сяо-Фаня лишь покачал головой, с легкой усмешкой на лице.

Потренироваться в чужом мечном искусстве друзьям не удалось: подходящее укромное место, утоптанная площадка на вершине горы, оказалось занято. Один из учеников Хуашаня увлеченно рассказывал нечто, а Вэй Цзылин и Ши Янь внимательно его слушали. Юноши подошли ближе, заинтересовавшись беседой.

- …Я люблю ее всем сердцем! - взахлеб восхищался длинноносый и круглолицый юноша. Бледно-серые глаза делали его похожим на некое гигантское насекомое.

- Моя старшая сестра по учебе прекрасна, словно давший ей имя цветок, и добра, как богиня! - продолжал он свои хвалебные речи. - Я бы отдал все, лишь бы она обратила на меня свое внимание. Даже простое общение с ней, даже совместная практика фехтования наполняет мою душу радостью!.. - тут он заметил подошедших Сяо-Фаня с компанией, и смущенно свернул общение. - Не буду отнимать слишком много вашего времени, сестрицы, спасибо, что выслушали меня, - он быстрым шагом отошел к краю площадки, и, вынув меч из ножен, принялся выполнять фехтовальные упражнения с нарочито серьезным видом. С лиц девушек медленно сходила ошарашенная растроганность.

- Его чувства так прекрасны, сестрица, - шмыгнула носом Ши Янь. - Безответность его любви заставляет мое сердце плакать, сожалея о боли его души, - она потерла увлажнившиеся глаза.

- Мы не можем этого так оставить, - решительно кивнула Цзылин. - Спасение столь трогательных нежных чувств от бесславного увядания равносильно спасению жизни. Мы поможем этому бедному юноше воссоединиться с его сестрой по учебе.

- Ты понимаешь меня как никто другой, - всхлипнула Ши Янь. - Ты права, мы должны спасти этого несчастного. Верно, сама Гуаньинь направила нас сюда, услышав его мольбы, - девушка зачарованно уставилась на машущего мечом ученика Хуашаня.

- Вы это серьезно, Ласточка, Цзылин? - оторопело высказался Ван Фань. - Что вам за дело до этого незнакомца, и его воздыханий?

- Ты ничего не понимаешь, Сяо-Фань, - недовольно нахмурилась дочь Вэй Бао. - Мы не можем оставаться безучастными, глядя на сердечные муки этого юноши. Ни одна женщина не устоит перед такой искренностью. Узнай эта бесчувственная старшая сестра о любви своего младшего, ее сердце, несомненно, растает.

- Что же, пусть он подойдет к своей старшей, и расскажет ей об одолевающих его чувствах, - пожал плечами юноша. - К чему вам влезать в их любовные дела?

- Еще одно слово, Сяо-Фань, и я… у-у-у! - погрозила ему кулачком Ши Янь. - Порой, ты приятно удивляешь меня своей чуткостью, но сейчас, ты словно вознамерился воплотить все бессердечие мужчин!

- Все, Ласточка, больше не буду, - поспешно поднял ладони третий ученик Уся-цзы. - В качестве извинений, я даже помогу вам в вашем сводническом деле.

- Ты рехнулся, младший? - изумленно протянул Цзин Цзи. - Ты что, и вправду собрался носить меж этими двумя цветы и любовные послания?

- Нет, Джи, я помогу нашим спутницам советом, - терпеливо ответил тот. - В любви, как и на войне, хороший план - половина победы, - это высказывание ввергло Цзи в глубочайшую задумчивость. Он отрешенно уставился в сторону горизонта, потирая подбородок.

- Распускаются весенние цветы, и любовь расцветает в сердцах, - с задумчивой улыбкой высказался Сяо Фу. - Простите, друзья, меня нежданно посетило вдохновение. Я оставлю вас ненадолго, - кивнув соратникам, он отошел к краю площадки. Усевшись на траву, молодой мужчина пристроил цинь на коленях, и заиграл тихую, меланхоличную мелодию.

- Что нам известно о влюбленных? - спросил Сяо-Фань, проводив побратима взглядом. - Точнее, о влюбленном, и предмете его воздыханий?

- Э-м-м, я не спросила его имени, - виновато призналась Цзылин, бросив взгляд на все так же тренирующегося юношу. - Его любовь зовут Цао Эхуа, она - дочь главы секты, Цао Дая. После того, как ее старший брат пропал, господин Цао собирается сделать свою дочь наследницей.

- А наш влюбленный высоко метит, - одобрительно хмыкнул Ван Фань. - Что ж, начнем с простого - с разведки. Цзылин, ты у нас можешь оставаться незаметной, так что твоей задачей будет проследить за Цао Эхуа, и дождаться, когда она останется одна. Далее, ты и Ласточка познакомитесь с ней, и вызовете ее на разговор о парнях, - девушки одобрительно закивали, слушая Сяо-Фаня все более внимательно.