Тот прекрасно понимал, чего ждет старец, но не спешил оправдывать эти надежды. Новая привычка обдумывать серьёзные шаги, пришедшая вместе с чужими воспоминаниями, нравилась ему.

“Можно сказать, меня соблазнили плотным обедом и хорошим отношением, чтобы заманить в секту,” весело подумал он. “Старик мне прямым текстом сказал - ‘секта’ Сяояо. А ведь я соглашусь, да. Только дурак бы не согласился. Правда, придётся взять на себя охрану местного порядка, но внутреннего протеста у меня это не вызывает. Быть должным Уся-цзы - а я ему, без сомнения, буду должен за науку, - тоже. Дед он хороший, три шкуры с меня драть не будет.”

Он примерно знал необходимый ритуал, и, поднявшись с табурета, преклонил колени перед широко улыбнувшимся старцем.

- Примете ли вы меня в ученики, мудрец? - спросил Ван Фань, и внезапно ощутил лёгкий трепет: пусть он и ждал положительного ответа, юноша осознал с неожиданной отчетливостью - откажи ему сейчас Уся-цзы, и Ван Фань был бы вынужден вернуться к бродяжничеству, без надежды на лучшую долю.

- Приму, А Фань, - не разочаровал тот.

Юноша старательно поклонился, уткнувшись лбом в мягкую траву у ног старца, и обратился к нему с новым почтением в голосе:

- Учитель.

Уся-цзы довольно кивнул, и Ван Фань приступил к следующей части ритуала - наполнил чаем чистую пиалу, и, вновь преклонив колени, поднес её старику. Тот отпил, сияя довольной улыбкой, и юношу вновь посетили всякие мысли насчёт сектантства, и сопутствующих ему проблемах, но он подавил неуместную веселость - ритуал, меняющий его жизнь, все ещё не завершился.

Старик все же отставил в сторону пиалу с “чаем изменения”, и обратился к юноше:

- Вставай, А Фань. Я хочу познакомить тебя с твоими старшими братьями по учёбе.

Они прошли вглубь долины, и остановились у небольшой тренировочной площадки, где упражнялся в кулачном бою рослый и широкоплечий юноша с длинными чёрными волосами, стянутыми в конский хвост. Серьёзное выражение лица заставляло его выглядеть старше своих лет. Кулаки юного воителя мерно врезались в обмотанный пеньковой веревкой столб, вышибая из него облачка мельчайшей древесной взвеси, а глаза тренирующегося смотрели отрешенно, отражая его задумчивость. Уся-цзы прочистил горло, и юноша, не могущий быть никем, кроме как одним из его учеников, поспешно повернулся, и с поклоном произнёс:

- Учитель. Простите мою невнимательность.

- Ничего, Юэсюань, - добродушно ответил тот. - Познакомься с твоим новым младшим собратом в учении, - он кивнул в сторону стоящего рядом Ван Фаня.

- Моя фамилия - Ван, а имя - Фань, старший брат, - поклонился тот. Он ощущал довольство - новый знакомый, с которым ему предстояло ещё долго делить стол и кров, глядел на него с интересом, и без капли презрения и снисходительности, хотя Ван Фань все ещё был одет в свое бедняцкое рубище, и грязен после долгих дней бродяжничества.

- Рад познакомиться с тобой, - закончил новый ученик Уся-цзы с чуть большим воодушевлением, чем сам ожидал.

- Я - Гу Юэсюань, - ответил его старший. От него не укрылось проявление радости нового соученика, и на его строгом лице мелькнула лёгкая улыбка. - Скажи мне, младший, сколько тебе лет?

- Через месяц исполнится двенадцать, старший, - ответил тот.

- Это плохо, - с обеспокоенностью проговорил Гу Юэсюань. - Ты болен, младший? - он продолжил совершенно без паузы, обращаясь к старому мудрецу:

- Вы думали о том, чтобы сводить А Фаня к доктору Шэню, учитель? Такие худоба и малорослость ненормальны в его возрасте.

- Мы посетим долину Ванъю в самом скором времени, - ответил Уся-цзы с улыбкой. - Сначала твоему новому младшему нужно вымыться, приодеться, и перекусить.

- Но мы можем потерять ценное время, - с горячностью возразил Юэсюань. - Разрешите мне пригласить доктора Шэня в гости. Пусть он осмотрит А Фаня здесь.

- Почему бы и нет, ученик, - улыбка старца стала ещё шире. - Я буду рад принять в гостях моего старого друга.

- Я займусь этим немедленно, учитель, - поклонился молодой воитель, и, не медля ни секунды, развернулся и зашагал прочь быстрым шагом. Ван Фань следил за ним ошарашенным взглядом - подобных проявлений заботы он не видел ни от кого, кроме родителей, и успел уже позабыть, каково это - когда за тебя беспокоятся.

- Юэсюань - очень ответственный юноша, - довольно высказался Уся-цзы. - Он принимает чужие беды близко к сердцу, особенно те, что одолевают близких ему людей. Второму твоему старшему, - его голос чуть посуровел, - ещё предстоит поработать над этим. Пойдём, отыщем его.

Они повернули обратно, пройдя мимо гостевого домика и стола с чайным прибором, и двинулись дальше, следуя плавным спуском. Пройдя узким коридором, образованным двумя крутыми скальными стенами, они очутились перед небольшим водопадом, наполняющим воздух свежестью. Зелень буйно разрослась вокруг него, и вдоль берега питаемого им горного ручья, скрывая землю плотным покровом трав и цветов. Перила невысокой ограды отделяли водопад от тропинки, ведущей далее, и рядом с этими перилами стоял, опираясь на них, стройный и рыжеволосый юноша. В отличие от Гу Юэсюаня, он отнесся к вежливому покашливанию Уся-цзы совершенно безразлично, даже после того, как оно прозвучало трижды.

- А Цзи, негодник, прояви хоть немного вежливости! - рявкнул, наконец, отчаявшийся старец.

Юноша обернулся, глядя на него с безразличием, разбавленным каплей раздражения. В уголке его рта устроилась травинка, а взъерошенные волосы блестели влагой, собрав немало брызг водопада. На шее юноши, поверх небрежно запахнутого халата, висел прямоугольный красный амулет. Близкий годами к Ван Фаню, Цзи был выше ростом и физически развитее - второй ученик Уся-цзы явно не пренебрегал силовыми упражнениями.

- Чего орешь, старый? - равнодушно спросил он. - И кто это с тобой?

Одним молниеносно быстрым шагом Уся-цзы покрыл расстояние между собой и рыжеволосым парнем, и отвесил тому неслабую затрещину, заставившую Цзи вскрикнуть и покачнуться. Ван Фань удивленно взирал на это торжество традиционных методов воспитания над гуманизмом.

- Называй меня “учитель”, маленький невежа, - сердито проговорил старец. - Познакомься со своим новым соучеником, да будь повежливее, - он недовольно сверкнул глазами из-под косматых бровей.

- Доброго дня, я Цзин Цзи, - безразлично бросил парень, едва глянув на Ван Фаня.

- Здравствуй, старший, - весело улыбнулся тот. Ранее, до обретения более чем восьмидесяти лет чужого опыта, он посчитал бы этого рыжего нахала дурным человеком, и сторонился бы его, но сейчас ему открылась понятная и простая картина. Его второй старший был типичным подростком, бунтующим против авторитетов.

- Моя фамилия - Ван, а имя - Фань, - продолжил он. - Рад познакомиться с тобой.

- Ван Фань? - впервые обратил на него внимание Цзи, смерив юношу чуть удивленным взглядом. - Это имя великовато для тебя. Вот “Сяо-Фань” будет в самый раз[1], - он улыбнулся, довольный своим остроумием.

- Сяо-Фань, - задумчиво произнес тот, и Уся-цзы, собиравшийся было снова выговорить своему ученику-грубияну, оборвал так и не начатую недовольную тираду, остановленный интонацией юноши.

Тот же невольно погрузился в воспоминания, давние, и почти затертые временем и жизненными невзгодами. Эпизоды прошлого, всплывшие на поверхность памяти от обращения Цзи, не принадлежали иномировому благодетелю. Они были для Ван Фаня роднее и милее многих других произошедших с ним событий.

- …Фань-эр, - голос отца серьезен и строг, но мальчик видит веселье в его глазах, и не боится. - Ты уже совсем взрослый, и обязан поддерживать своих родителей. Сегодня, ты помогаешь маме на кухне. Иди, - он кивает, пряча улыбку, но глаза мальчика уже достаточно остры, чтобы заметить ее.

- …Сяо-Фань, сыночек, - мать устало улыбается ему, и эта улыбка оживляет ее лицо, бледное, с темными кругами под глазами. - Обед еще не готов, но смотри-ка, что у меня для тебя есть, - она выуживает из нагромождения посуды на столе сочный персик.