- Хорошо, А Цзи, мы заглянем в Дом Оружейников, - терпеливо ответил Юэсюань.

- Отлично! - просиял рыжеволосый юноша. - Извини, Сяо-Фань, но твой подарок хоть и хорош, - он кивнул на свои саблю и меч, - но клинкам Дома Оружейников все же уступает.

- Их мечи знамениты на реках и озерах, - согласно кивнул Ван Фань, продолжая массировать плечи подруги. - Да и твое оружие порядком износилось - как-никак, ему уже около года, и все это время ты без устали рубил им дерево, сталь, и негодяев, - Цзин Цзи гордо приосанился. Даже в движениях его точильного камня начало проглядывать самодовольство.

- Не поощряй его, Сяо-Фань, Цзи не помешало бы вести себя с большей скромностью, - отстраненно заметил Гу Юэсюань, делая пометки на карте.

- Как скажешь, старший, - хмыкнул юноша. - Давайте тогда поговорим об ином. Цзылин, - обратился он к девушке, старательно отводящей взгляд от нежащейся Ши Янь. - Я и не подумал бы, что ты настолько хорошо разбираешься в ядах. Та негодяйка на рыночной площади Лояна была посрамлена тобой целиком и полностью. Неужто и этому тебя обучил отец? Я не припомню за уважаемым Вэй Бао таких умений.

- Ну, у отца немало друзей и знакомых на реках и озерах, - неожиданно смутилась девушка. - Я училась у многих из них. Женщины, в отличие от мужчин, не могут полагаться на телесную силу, и вынуждены брать хитростью. Яды - одна из моих хитростей. Или ты осуждаешь меня, Сяо-Фань? - она воззрилась на юношу со стеснением и сердитостью.

- Вовсе нет, - спокойно ответил тот. - Я и сам бы не прочь поучиться искусству ядов - классические труды по медицине обходят эту тему стороной. Я знаю если не всё, то очень многое о переломах, травмах мышц, и повреждениях меридианов, а о лечении отравлений - почти ничего.

- Яд может не только губить, но и исцелять, - отозвалась повеселевшая Вэй Цзылин. - Очень немногие из ингредиентов целительных снадобий вредны сами по себе, но множество ядов могут помочь болящему. Нужно только правильно применить их.

- Верно, - согласно кивнул Ван Фань. - Как сказал один мудрец, всякое лекарство может стать ядом, а яд - лекарством, разница лишь в количестве. Та же пилюля Исцеления Меридианов, примененная без осторожности, может причинить немало вреда, - он коротко вздохнул, сжав губы. - Без знаний о ядах, мои медицинские навыки недостаточны.

- Я бы поделилась с тобой своими знаниями, но они по большести относятся к моей технике развития - Искусству Тысячи Пауков, - извиняющимся тоном сказала Цзылин. - Быть может, при случае, я покажу тебе, как варить Яд Семи Трав и Насекомых, и противоядие к нему.

- Я слышала об Искусстве Тысячи Пауков, - с удивлением повернулась к ней Ши Янь. - Разве его практики не обзаводятся ужасными язвами по всему телу, от воздействия паучьего яда?

- Это так, - довольно ответила Цзылин. Заметно было, что она не прочь блеснуть знаниями. - Обычно, это искусство практикуют с помощью паука-птицелова, из-за силы его яда. Я использую синих снежных пауков, и смягчаю вред моему телу целебными травами из долины Тунъюй. Пусть от этого мое ядовитое искусство менее действенно, оно не изъязвляет мою кожу, что, несомненно, очень важно, - девушки понимающе переглянулись.

- Значит, ты можешь отравлять прикосновением, Цзылин? - вмешался Сяо-Фань. - Я тоже слышал об этом искусстве, как об очень опасном боевом стиле.

- Могу, - хитро улыбнулась девушка. - Тебе лучше не забывать об этом, и относиться ко мне с уважением, если не хочешь проснуться распухшим и посиневшим, - обращаясь к Ван Фаню, она с намеком посмотрела на Цзин Цзи. Тот сделал вид, что поглощен точением меча.

- Я бы не посмел быть невежливым с тобой, и без угрозы отравления, - рассмеялся младший ученик Уся-цзы.

Друзья беседовали еще некоторое время. Перекусив, они отправились в путь, и вскоре, поздоровавшись с зевающим привратником-монахом, вошли в стены странноприимного дома, принадлежащего северному монастырю Шаолинь, где и заночевали.

***

- Приветствую уважаемых гостей монастыря, - вежливо обратился к Юэсюаню и компании привратник внутренних чертогов Шаолиня, худощавый юноша в простой одежде из некрашеного полотна. На гладкой поверхности его выбритой головы белели три точки-шрама, показывая всем, что их обладатель - полноценный монах и внутренний ученик.

- Что привело вас к вратам Шаолиня? - спросил он.

- Мы здесь по поручению моего учителя, - объяснил Юэсюань. - У нас есть важная новость для настоятеля Уиня. Может ли он принять нас?

- Вы вовремя: утренние часы - время повседневных дел, - ответил юный монах. - Вас примет или сам настоятель, или один из высокопоставленных монахов. Подождите немного, я…

Глаза юноши внезапно округлились в удивлении и испуге. Он замер на мгновение, потрясенно уставив взгляд на что-то за спиной товарищей, но быстро опомнился, и метнулся за ворота. Утреннюю тишину, окутывавшую монастырь, разорвал тревожный набат - монах звонил в колокол, не жалея сил.

Колокольный звон был не единственным звуком, всколыхнувшим утреннюю тишь - топот многочисленных ног слышался все громче со стороны ведущей к древнему монастырю дороги. Обернувшимся друзьям открылась картина заполонившего подступы к Шаолиню многолюдья. Словно серо-стальная волна нахлынула на подножие холма, на котором стоял древний храм, и захлестнула ведущие к его вратам ступени. Многочисленные воины, доспешные и в закрытых шлемах, чьи личины отмечала тройная алая зарубка, стремились ворваться в буддистский храм. Их убийственное намерение наполняло воздух, а обнаженное оружие в их руках не оставляло сомнений в их замыслах. Культ Тяньлун пришел в Шаолинь, и пришел убивать.

Гу Юэсюань первым оправился от замешательства. Лицо молодого воителя построжело, и он шагнул навстречу послушникам Культа. Те подняли было свои сабли и мечи, но старший ученик Уся-цзы не дал им и шанса атаковать: мощный круговой удар ноги снес первый ряд нападающих. Второй ряд встретили кулаки Юэсюаня, чьи безжалостные удары корежили стальные нагрудники, и проминали личины шлемов. Волна ударилась в скалу, и откатилась; натиск Культа Тяньлун встретил на своем пути непреодолимую преграду, и захлебнулся.

Цзин Цзи с готовностью бросился на помощь старшему собрату по учебе. Уже в движении он рванул клинки из ножен, и в широком замахе крест-накрест опустил их на первых двух послушников Культа Тяньлун, что имели несчастье оказаться на его пути. Те рухнули, хлеща кровью из глубоких рубленых ран. Волна ци сорвалась с продолжающих движение клинков Цзи, и ударила в плотные ряды врагов, снося все на своем пути, и оставляя за собой недвижные трупы.

Вэй Цзылин выметнулась вперед, влекомая безупречно выполненной техникой шагов, и пронеслась перед вражеским строем, словно быстрый порыв ветра. От лёгких касаний её пальцев послушники Культа Тяньлун падали навзничь, корчась в жутких судорогах. Усеяв землю содрогающимися телами, девушка скользнула обратно, под защиту товарищей. Нацеленные в нее атаки безнадежно запаздывали, словно воины Культа пытались пронзить мираж.

Ши Янь отправляла во врага один дротик за другим. Ее метательные снаряды безошибочно находили сочленения доспехов, глазницы личин, и не прикрытые броней конечности. Все больше и больше послушников Культа Тяньлун валилось на ступени ведущей к Шаолиню лестницы, словно повинуясь быстрым жестам Ши Янь. Обычно беззаботное лицо девушки посерьезнело, а глаза сощурились, не обещая ничего хорошего тем, на кого падал ее ищущий взгляд.

Дождь энергетических стрел, порожденных техникой “восьми бессмертных, указующих путь”, хлестнул ряды воинов Культа, парализуя, калеча, и разя наповал. Сяо-Фань не пожалел энергии на эту атаку, видя опасность в затяжном бою, и подмечая все замедляющиеся движения Гу Юэсюаня, что принимал на себя основную тяжесть вражеского навала. Основательно проредив строй послушников Культа, Ван Фань прекратил атаку внешней техникой, и бросился вперед, обрушив на противника всю мощь своего кулачного стиля. Юэсюань поддержал его атаку, с удвоенным усердием наступая на противостоящих ему. Вдвоем они, расшвыривая воинов Культа Тяньлун могучими ударами, потеснили их, заставляя откатиться назад. Цзин Цзи и девушки присоединились к их усилиям, и вскоре послушники Культа отступили с ведущей к храму лестницы, не выдержав слаженной атаки пятерки.