Я закрыл глаза и сосредоточился.

Среди всех Остальных, именно с ним я встречался чаще всего. Несколько раз он пытался проникнуть в моё сознание. Несколько раз он пытался поглотить меня, благодаря чему я достаточно насмотрелся на его желудок. Теоретически, я должен был знать, чего именно он хочет добиться.

Я знал.

Он хотел поглотить.

Кого?

Всех.

Он мечтал сделать все разумные существа частью самого себя. Именно поэтому, теоретически, найти его было несложно. Он должен был превратиться в плотоядного монстра или нечто в этом роде. Проблема в том, что ничего подобного в моём мире не было, а значит на самом деле его идеология была сложнее, чем могло показаться на первый взгляд.

В Мире Тали Он сотворил орден паладинов, который имел сугубо «реактивную» идеологию. Половинчатый человек пытался использовать его, чтобы истребить меня и вампиров и не более того.

Это было немного странно. Даже если у него была конкретная цель, Он, как и все Остальные, был безумцем. В Его действиях всё равно должен был прослеживаться Его собственный взгляд на мироздание.

Общее, общее… мне нужно было найти красную нить, которая пронизывала наши встречи. Мне нужно было посмотреть на свой мир, на себя, мне нужно было посмотреться… в Зеркало!

В этот момент у меня перед глазами засеребрилась вереница картин:

Высокое зеркало в деревянной раме посреди пустой комнаты.

Зеркало в моей ванной.

Зеркало в Мире Тали.

Каждый раз он появлялся с помощью зеркал… Более того, странности с Таней, окровавленные бритвы, спина и так далее стали происходить именно после появления этого зеркало. Почему я раньше этого не заметил? Неважно. Я щёлкнул пальцами и немедленно оказался посреди спальной комнаты, которая, судя по богатому убранству, принадлежала некому аристократу.

Я посмотрел в бронзовое зеркало, которое висело на стене. В нём я увидел собственное… и все другие отражения.

Женщины.

Мужчины.

Старики.

Старухи.

Дети.

Я увидел мириады лиц, которые смотрели на себя и на меня. И это было логично. Предельно логично. Ведь зеркала испокон веков, с того самого момента, когда первые люди заметили своё отражение в лужах после дождя, представляла собой портал в коллективный разум всего человечества.

Некоторые расписывали последний, как обитель Первородного пламени, в котором человеческие души плавятся и сливаются воедино; многие говорили, что, после смерти все люди возвращаются в этот огонь и соединяются со своими предками и предками их предков, делаясь частью великого божества. Мудрецы искали в зеркалах ответы на вопросы бытия. Существовали десятки пророчеств, которые расписывали прекрасный мир, который воцарится на земле, когда пламя, что таится в зеркале, вырвется наружу…

Всё это казалось мне предельно логичным, как будто именно Я был автором это легенды.

Поэтому следующие мои действия были довольно рискованными.

Если я совершу ошибку и уничтожу часть своего творения, своей идеологии, думая, что это был Он, то тем самым сделаю себя ещё слабее перед лицом Его пожирающей силы.

Я замялся.

Но всего на секунду.

Потом замахнулся и со всей силы ударил по зеркалу. Мой кулак находился в считанных миллиметрах от последнего, и я уже представлял, как оно лопнет на мириады сверкающих осколков, как вдруг из бронзового омута вытянулась рука в чёрной кожаной перчатке и стиснула моё запястье.

Я не успел отреагировать, когда в следующую секунду он потянул меня внутрь. Миг спустя наши руки стали сливаться воедино, и я перестал понимать, где Я, где Он, где внутренняя сторона зеркала, а где наружная.

Я стиснул зубы и, хватаясь за последний образ реальности, который всё ещё мелькал у меня перед глазами, рванула назад… и вперёд.

Я вскинул голову и ударил прямо по зеркалу.

Раздался звон.

Треск.

И болезненный рёв…

…

Мир разлетелся на мириады бронзовых осколков — вместе с ним треснуло Моё и Его сознание. Мы столкнулись и превратились в сверкающую пыль, в которой переливались и смешивались Наши мысли.

Это было странное, немного нелепое состояние. Мы были как два алкоголика, которые во время потасовки свалились друг на друга, и теперь один из них (Я) отчаянно пытался отцепиться, а другой удержать его на месте и повалить на землю.

Наконец я заставил себя собраться. Мы находились в пределах моего мира, и, хотя Половинчатый человек пытался подчинить его своей воле, преимущество всё ещё было на моей стороны. Я вырвался на свободу — он бросился за мной. Фигурально. За мной устремились его мысли. Идеи. Наваждения.

Чего именно он пытался добиться?

Полноты.

Совершенства.

В его мире все люди будут едины. Все они будут представлять собой грани великого целого. Всякие споры между ними будет решать безграничный и многоликий коллектив. А потому не будет войн. Не будет раздора. Только мир и безграничное блаженство.

Разумеется, его Коллектив не потерпит ренегатов. Они будут поглощены, перемолоты… Но это было для их собственного блага. Только так они обретут неподдельное счастье.

Передо мной нарисовался странный образ.

На секунду человек в костюме показался мне… ребёнком. Маленьким обиженным мальчиком, который сидит на корточках, играясь с многогранным кристаллом, и видит, пытается представить внутри него идеальный мир.

Затем иллюзия развеялась, и передо мной разверзлась монструозная бездна.

Я немедленно напряг свою веру. Как тогда, с Безымянной, мне нужно было найти те аспекты моего мира, которые не хотели слияния. На первый взгляд Половинчатый человек был опаснее. Он действовал более агрессивно — на самом деле таким образом он ставил себя в уязвимое положение. Он был подобен дикому зверю, монстру, который бездумно бросается на свою жертву, даже если в руках последней — дробовик. Мне просто нужно было сохранить спокойствие, прицелиться и нажать на курок.

Секунду спустя передо мной стали проноситься образы, люди:

Ребёнок, который прячется под одеялом.

Поэт, который бежит за вдохновеньем в горы.

Странник, который ищет спокойствие среди природы.

Любовники, которые мечтают сбежать от целого мира и даже от самих себя, ибо любовь не терпит правды…

Каждый из них, точно выстрел, пробивал шкуру чёрного зверя, его глаженный костюм, и выбивал из него всё более отчаянный рёв.

Наконец монстр остановился и стал извиваться точно огромный чёрный слизень, которого бросили в морскую воду.

— В этом… ваша проблема, — прохрипел я, разглядывая его трепещущую тушу, в которой краснели ошмётки моего собственного тела. — Вы пытаетесь проецировать свой взгляд на мир и считаете его единственным верным, в то время как существуют другие люди… Ваши миры, утопии, которые хотите построить… Они…

Он вздрогнул, и вдруг перед ним вспыхнули тысячи зеркал. Однако, не успели в них проявиться отражения, как они стали плавиться в языках золотистого пламени, которое загорелось на моей ладони.

— … Все эти утопии не отличаются от камер в сумасшедшем доме. В них нет места для других людей. Только для вас и для ваших фантазий…

Пламя веры разгоралось всё ярче и ярче. Чёрная жижа плавилась прямо на глазах. Наконец в ней стали проглядываться человеческие очертания. Сперва я подумал, что это было очередное зеркало, но затем присмотрелся и понял, что это был он. В самом сердце Половинчатого человека, в Сердце кошмара находился он.

Фантазмагорикус.

Логично. Все мы были его производными.

Безумный король посмотрел на меня своими тёмными глазами, в которых отражалось золотистое пламя, и произнёс:

— Я предлагаю лучший мир.

— …

— Без войн, без конфликтов… Люди останутся… разными… но при этом будут знать, слышать, понимать друг друга…

— Не все на это согласны.

— Они неправы.

— Не нам решать.

— …

Он замолчал.

Спорить с ним было полезно. Опасно, но полезно. Вся Наша суть заключалась именно в безумной вере в правильность нашего мировоззрения. Поэтому, если получится её разрушить, Мы станем беззащитными. Половинчатого человека это касалось в первую очередь, ибо, проникая и поглощая чужое сознание, он подрывал, в том числе, своё собственное.