В свою очередь, чтобы распространить книгу среди простого народа мне следовало помочь обитателям моего мира изобрести печатные станки, мануфактуры… Дел было невпроворот.

Главное было не зайти слишком далеко и начать эпоху просвещения и рационализма. С одной стороны, это был естественный процесс и мешать ему было неправильно, а с другой религиозное общество обычно бывает несколько более устойчивым перед лицом всевозможных потрясений.

Кстати говоря, будет неприятно, если кто-нибудь из моих противников… Впрочем, нет, лучше даже не думать об этом. Кто знает, может они умеют читать мысли — не будем подкидывать им идеи.

Статус-кво продолжался почти сотню лет. Повод задуматься, почему бы нам просто на разделить сферы влияния и жить в мире и согласии. К сожалению, Мы, Владыки, были устроены несколько иначе. Сама Наша природа не позволяла Нам этого сделать.

В один момент разгорелась новая битва. Сперва она напоминала отдалённый огонёк, искру, чтобы заметить которую следовало всматриваться в темноту бесконечного пространства, но с каждой секундой становилась всё более яростной. Вскоре я понял, почувствовал, кто именно сражается. Это были Кролик и Безымянная. Я даже увидел крупицы их боя:

Пустыню, в которой были закопаны мириады плюшевых кроликов; сотни людей, которые, склонив голову, бредут сами не зная куда, старательно пытаясь вспомнить свои имена и находя последние на бирках с гравюрой кролика, которые вышиты у них прямо на затылке, и так далее.

Наблюдая за всем происходящим, я вдруг заметил музыкальный магазин. За витриной последнего сидела на красной подушке медная дудочка. Она посмотрела на меня и помахала рукой, похожей на ноту.

В этот же момент я отрезал себя от этого мира и открыл глаза.

После этого я снова сосредоточился на собственной реальности. Иной раз они проникали тайно. Чем раньше у меня получится заметить признаки Вторжения, тем проще мне будет отразить последнее.

И действительно, вскоре я обнаружил неладное… Что-то.

Однажды, наблюдая за ритуалами, которые совершали мои жрицы, и молитвами, которые приносили простые люди, у меня стало возникать ощущение неправильности всего происходящего.

Можно было списать его на простую тревогу — мои нервы давно уже находились в плачевном состоянии, — но нет… Всё это было подозрительно. Я прищурился и продолжил наблюдать, временами проводя эксперименты: делая пророчества, исполняя молитвы и выполняя прочие свои божественные обязанности.

Со временем стало появляться чувство отчуждённости. В прежние времена я чувствовал каждую молитву — теперь некоторые из них стали проноситься мимо моей души. Жрицы и простые люди сжигали подношения на ритуальных кострах, но всё равно не могли до меня достучаться: казалось, между мной и моим творением запотевает плотное стекло…

Что происходит?

Хороший вопрос.

В первую очередь мне нужно было разобраться, что именно пытается сделать мой противник. И определить, кто Он такой, разумеется.

Безымянную и Кролика мы сразу вычёркиваем. Они были безумными, но достаточно осторожными, чтобы не нападать на меня во время собственного противостояния.

Оставались Дудочка, Мясо и Половинчатый человек.

Одного из них недавно поглотили, кстати говоря, и поскольку я недавно видел Дудку своими глазами, поглощёнными были либо Мясо, либо Половинка.

Кто же на меня напал? На первый взгляд перемены касались только меня самого. В пределах моего мира ничего не изме…

Стоп!

В моей голове мелькнула искра.

Либо ничего не изменилось, либо я просто не заметил перемены. Но как такое возможно, если мир был отражением моей веры и моей идеологии? А может я перестал понимать, что именно представляет собой последняя? Перестал осознавать, что представляет собой моё собственное Я, потому что у него появилась новая, тёмная грань?

В этот момент за моей спиной точно мелькнула молния и осветила опухоль в образе человека в костюме и перчатках, которая всё это время разрасталась на моём затылке…

…

Это был Он.

Половинчатый.

Они не могли действительно спрятаться. Каждый из Них был проявлением своей идеологии. И если я заметил нечто неладное, хотя на первый взгляд ничего не изменилось, значит, проблема была в моём собственном восприятии. Значит противник сделал нечто, что заставило меня самого поверить, будто с реальностью было всё в порядке. Только Половинчатый был способен на такое. Он был паразитом, который сливался с твоим сознанием, после чего ты переставал понимать, где Ты, а где — Он.

В данном случае всё было ещё более запущено.

Он не просто пытался поглотить меня самого, но и мой мир, который был проявлением моей идеологии.

Вот что здесь происходит… Но что мне теперь делать?

Чтобы избавиться от Половинки, мне нужно в первую очередь его прочувствовать; нужно отделить эту опухоль, этого паразита от живой материи. Прежде сделать это было довольно просто, ибо он всегда пытался поглотить моё сознание, а последнее было достаточно целостным, чтобы я мог почувствовать неладное. Но теперь он пытался завладеть миром, который я сотворил.

Значит, сперва мне нужно было обнаружить следы его вмешательства.

Я наклонился стал осматривать свой мир божественным взором.

Я не мог знать, что было моих рук дело, а что представляло собой его вкрапления. Я не помнил разницу между тем и другим. Мне просто нужно было догадаться.

Благо, у меня были некоторые ориентиры. Сердцевина моей идеологии, кажется, оставалась неизменной. Я хотел, чтобы мир не менялся под воздействием серого тумана, и чтобы ни один безумец (включая меня самого) не мог перестроить его по своему разумению. Следовательно, мне нужно было найти нечто такое, что шло наперекор данному принципу.

В первую очередь мой взгляд обратился на веру Первородного пламени. С помощью последней я общался с обитателями моего мира, а значит она была наиболее репрезентативной в плане моего влияния и моей идеологии.

На данный момент — 783 год по местному календарю с момента моего последнего явление, которое оказалось особенно запоминающимся, поскольку я тогда раскрыл секрет сталеварения, — уже весь мир объединился под эгидой единой теократической империи.

Я невольно задумался о том, что данную систему нельзя было назвать особенной эффективной. Ведь, по сути, все мирские чины, кроме самых нижних, занимали священники, которые забирались по карьерной лестнице не благодаря своим управленческим способностям, но силой своего религиозного рвения.

…А затем ещё немного подумал и понял, что даже это было неверно, и на самом деле власть забирали себе те, кто умел налаживать связи и давать взятки, а значит этот мир ничем не отличался от любого другого.

Уровень технологического развития Империи Первородного Пламени был неровным. Некоторые захудалые деревни только-только выходили из палеолита, в то время как в городах уже развивались мануфактуры и книгопечатание.

Можно было это поправить, но сейчас важнее было найти неурядицу, неточность.

Сделать это было непросто, ведь передо мной простирался целый мир.

Всё это время я чувствовал себя как Дамокл, над головой которого раскачивается острый меч; впрочем, вернее будет сказать, что где-то на моём теле прилипла незримая пиявка, которая неумолимо выкачивала мою кровь. С каждой секундой бездна становилась всё ближе и ближе. Внутри меня нарастала тревога. Я перестал обращать внимание на битву, которая происходила в небесах между другими Владыками, и полностью сосредоточился на своём творении.

Тысячи образов проносились у меня перед глазами: семьи, которые сидели у домашнего очага, жрицы, которые совершали ритуалы, рабочие в шахтах, лодочки посреди протяжённой гавани и так далее… Я искал и всё никак не мог найти драгоценную зацепку.

Наконец я решил изменить свою тактику и стал вспоминать прошлые встречи с Половинчатым человеком. Если я не мог найти ошибку в своей собственной идеологии, мне нужно было понять, в чём состояла Его.