Рассказал. От и до. У Ярослава Дмитриевича возник ряд вопросов. Он, как и Владимир Геннадьевич, попытался разобраться, что из себя представляет король. Объяснили кое-как. Там и до моих вопросов дошли.

— Скорее всего, это какой-то план бытия, — ответила Эмма. — Возможно, божественный, но не уверена.

— Что ещё за планы бытия? — спросил старик, как и всегда, выглядя донельзя хмурым.

— То и значит. Мы живем в так называемом твердом мире. Ну, или физическом мире. Помимо него, есть множество других измерений. План смерти, стихийный план, эфир, астрал, божественный план… Я всех и не знаю.

— Но как Олег… — бросил старик на меня взгляд, — мог оказаться на божественном плане?

— Это лишь моя догадка. Учитывая его выводы насчёт того, что сам мир решил вмешаться…

— Звучит как полная чертовщина, — проворчал старик. — Планы какие-то. Мир вмешался. Что значит мир? Это кусок земли и камня, висящий в космосе. Не хотите ли вы сказать, что он живой?

— Что тебя удивляет? Я не сильна в высоких материях, но всё во вселенной связано. Любой физический объект является совокупностью смешения различных сил и энергий. Ты и сам знаешь, что Масло может обретать различные свойства. Но то, как люди используют его, по сути, хапая различные энергии, примитивнейший способ. Просто представь, какие процессы могут протекать в местах, в которых буквально океаны энергии. И не в статичном состоянии, а в динамичном. То есть там постоянно что-то происходит.

— Очень много слов, я рад, что у меня такая смышленая внучка, — ядовито ответил Ярослав Дмитриевич. — Но на вопрос ты мой не ответила. Мир что, живой? Он думает, у него есть воля?

— Да мне откуда знать? — удивилась Эмма. — Я скромная жрица. Даже не верховная. Я помню одну жизнь, а не сотни прошлых воплощений.

— Ясно, что ничего не ясно, — разочарованно сказал старик.

Соглашусь с ним. Я надеялся, что Эмма что-то подскажет, но она и сама не разбирается в вопросе. Замечу, что она, как и я, жрица наполовину. Что она, что я, оба обучение не закончили, быстро став практиками, так сказать. Поэтому как раз теоретических знаний ей может и не хватать.

— Оставим пока этот момент, — вмешался я в разговор. — Есть и кое-что другое. Куда более прикладное. У меня есть подозрение, что та сила, которую я поглощаю, может использоваться не только для усиления Источника.

— Хм… — хмыкнула Эмма.

— Ты ещё и силу поглощаешь, — цыкнул Ярослав Дмитриевич.

Пришлось его вводить в курс дела и по этому вопросу. Рассказывать про замысел богов, по божественную искру во мне, про то, что я усиливаюсь, убивая мертвых.

— То есть ты убиваешь тварей, а твой Источник растёт? — выслушав нас, заключил старик.

— Именно. Но не только. Я чувствую нежить на расстоянии. Ощущаю энергию смерти. С проклятием смог работать напрямую. Воспринимал то, что мне пытается мир сообщить.

— А сколько у тебя Источник? — нахмурился старик.

— Пять сотен.

— Сколько? — опешил он.

Я промолчал, потому что повторять не было смысла.

— Разожрался сильно, — осуждающе сказала Эмма.

Как будто я специально, хех.

— Погодите, — оживился старик. — Но это же всё меняет. Если ты вырастешь в силе, то и сам сможешь стать богом? Это ведь идеальное условие.

— О том и речь, — ответила Эмма. — Собственно, на этом наш план и базируется.

— Надо признать, что в этом случае он выглядит не таким уж безнадежным.

Впервые вижу, чтобы этот старик улыбался.

Всю следующую неделю я провёл в доме старика. Считай, на больничном отлеживался.

Первые сутки валялся овощем, и единственное, на что был способен, — разговоры вести. На вторые сутки начал вставать и расхаживаться. На третьи — дал себе физическую нагрузку, поотжимался. Это не было каким-то сумасбродством. Моя проблема заключалась в том, что Источник слишком разросся и тело не выдерживало тех потоков энергии, которые через него проходили. Пользуйся я Маслом, давно бы помер от такого количества. С Кровью иначе процесс обстоял. По сути, она одновременно меня и лечила, и нагружала. Поэтому я так долго и продержался. Но у всего есть пределы. Вот и у моего юного тела нашлись. В связи с чем мне на ближайшее время надо сократить магическую практику, любого вида, а физических нагрузок, наоборот, добавить. Не резко, само собой. Постепенно, по чуть-чуть. Что я и делал, собственно.

На третьи сутки поотжимался, на четвертые — пошёл в спортзал, где провёл полноценную разминку. Спортзал находился в главном особняке, который сейчас пустовал. Эмма сказала, что её родители вместе с младшей сестрой и всеми слугами временно уехали за город, чтобы переждать эпидемию. В связи с чем, когда Эмма отказалась ехать, случился небольшой скандал. Насколько небольшой — умолчала.

В общем, в плане лечения как-то мои дни так и шли. Я постепенно приходил в себя.

Но это шло фоном. Большую часть времени я тратил на бесконечные обсуждения. В первый же вечер Ярослав Дмитриевич отправил слугу ко мне домой, чтобы забрал архив. Что тот и сделал. После чего начался новый виток обсуждений.

Никогда не задумывался, насколько это утомительно, рассказать целую жизнь. Ну, или не жизнь, а просто посвятить человека в какую-то тему. Пусть даже частично осведомленного человека.

Ярослава Дмитриевича, казалось, интересовало буквально всё. Как сражались в нашем мире, как появляются боги, чем жрицы отличаются от мудрецов, возможно ли специально вспомнить свою прошлую жизнь, какие виды нежити бывают, как мертвые на войне отличались от столичных тварей. Десятки и сотни вопросов.

Доходило до не очень смешного. Один раз старик подкараулил меня, когда я выходил из туалета. Просто ему в голову пришёл очередной вопрос, а терпением он не отличался.

Справедливости ради, иногда он генерировал нетривиальные идеи.

— А ты не думал, что можешь контролировать мертвых? — спросил Ярослав Дмитриевич, потрясая одним из дневников в ходе очередного обсуждения.

— Шутите? — удивился я.

— Ты видишь в этом шутку? — окинул он меня сердитым взглядом. — Сам утверждал, что научился напрямую влиять на проклятия. Чем мертвые таким принципиальным отличаются от них? Вот здесь, — потряс он дневником, — описана их иерархия. Во всех ключевых регионах поставлен глава ковена, тот, кому сохранили душу. Именно на них завязано распределение так называемой божественной воли…

Озвученная мысль показалась кощунственной. Я и управлять мертвыми? Уподобиться нежити?

Но это была лишь первая мысль. Скорее даже эмоция, которая ничего не стоила и быстро затихла. Я честно задумался над озвученной идеей.

Так-то, чисто технически, с моральной точки зрения управление нежитью ничем не отличается от управлениями проклятиями.

— Сам посуди, какая выгода будет, — продолжил старик. — В письме утверждается, что ответная реакция обязательно последует. Сначала к нам пришлют комиссию, после чего вынесут приговор. Если ты сможешь повлиять на комиссию…

— Ты слишком размечтался, дед, — перебила его Эмма. — Даже если признать, что такое в теории возможно, то этому в любом случае нужно обучиться. На что уйдет много времени. Олегу сначала надо полностью восстановиться. Вернуться в лечебницу, продолжить целительскую практику. И вот после этого, когда-то сильно потом, снова открывать охоту на мертвых. Поглощать силу их бога и пытаться направлять её не только на усиление Источника. Скорее всего, потребуется череда экспериментов с моим участием. Займет это уж точно не неделю. Я уж молчу про то, что контроль тоже освоить надо. Или как ты себе это представляешь? Щелкнул пальцами и получил полный контроль?

— Но мысль интересная, — не сдавался Ярослав Дмитриевич. — Выследил главу, перехватил контроль над нежитью и раз, — махнул он рукой резко, — уничтожил их.

В этом был смысл, если верить дневникам. В них говорилось, что именно глава ковена держит на себе общие потоки. Но, с его же слов, власти уничтожить мертвых у него не было. Только обрубить поток или принуждать к чему-то, пока этот поток сохраняется. Если отключить подпитку, нежить переходит на самообеспечение.