— Не верю, — ответила Эмма.

— Я тоже. Просто не могу в это поверить, как бы ни хотелось. Но логика говорит обратное. Если нас в ближайшую неделю не убьют, придётся признать, что это правда.

— Мстителей долго не трогали. Нас тоже могут использовать.

— Ценой уничтожения московского ковена? — недоверчиво хмыкнул я. — Ценой уничтожения нежити? И срывом ритуала создания короля? В это я тоже не верю.

— Мне нужно увидеть архив, — заявила Эмма.

— Да без проблем. Я не знал, стоит ли его брать, но могу передать.

— Ух… — выдохнула она, прикрыв глаза. — Аж голова закружилась. Если это правда… То это же просто прекрасно.

— Да, не спорю. Со слов главы ковена, реакция последует недели через две и, скорее всего, жесткого варианта сразу не будет. Начнут разбираться, без спешки. Также есть все шансы, что информация о нас не пойдет дальше, а значит, мы в безопасности. Ещё из хорошего — князь всё же выступил против мертвых.

— Что в этом хорошего? Снесут князя и всё. Скорее это был жест отчаяния в его исполнении. Не захотел погибать и сохранять стабильность в княжестве. Решил рискнуть.

— Может, и так, — пожал я плечами. — Но лучше хоть какая-то помощь, чем никакая. Учитывая всю обстановку… — покрутил я рукой.

Если бы князь ничего не делал, княжество бы всё равно ждали потрясения. Тут нет хорошего варианта. Что ни выбери — везде будут многочисленные жертвы.

— С дедом пойдешь общаться? — сменила тему Эмма.

— А надо?

— Боюсь, тут выбор не предусмотрен. Он у меня хороший, если что. Не смотри на то, что ворчит.

— Меня это не смущает.

— Если ругаться будет, тоже спокойно воспринимай.

— Хорошо.

— А если драться полезет, то осторожнее.

— Он может? — удивился я.

— Да шучу, шучу, — улыбнулась Эмма.

— Со мной не пойдешь?

— У меня постельный режим, а старик хочет с тобой отдельно пообщаться.

— Ну, надеюсь, он меня не съест.

— Справишься как-нибудь.

Справлюсь, куда деваться. Выйдя из комнаты, вернулся в общий зал. Судя по тому, что старик сидел, укрывшись пледом, он либо очень быстро бегает, либо не подслушивал.

— Наговорились? — бросил он недовольно.

— Нет, — ответил я невозмутимо. — Присяду?

— Присаживайся, не стоять же тебе, — посмотрел он оценивающе.

— Благодарю. Эмма сказала, что вы хотите поговорить.

— Поговорить — это не совсем то слово, учитывая сложность и обширность тем.

— Не думаю, что смогу у вас надолго задержаться. Мне утром на работу выходить. Но на часть вопросов постараюсь ответить.

— Странно слышать про работу от юнца, который помнит прошлую жизнь.

Я пожал плечами. Что тут скажешь. Может, и странно, но как есть.

Старик, надо признать, колоритный. Никаких общих черт с Эммой я не видел. Что не удивительно. Она юная и красивая девушка, а здесь самая настоящая мумия. Старая, сморщенная и вредная. Смотришь на это лицо и понимаешь — мягкости от этого человека лучше не ждать.

— Сколько ты прожил в прошлой жизни? — спросил старик.

— Чуть больше сорока.

— А осознал ты себя в каком возрасте?

— Ещё в утробе.

— Но как это возможно?

— Я не силен в этих материях.

— Так ты сам не знаешь, что с тобой случилось? — вскинул он брови.

— Что случилось и как это случилось — разные вопросы. Если вы хотите от меня услышать тонкости вспоминания прошлой жизни, то мне нечего вам сказать. Я целитель, а не мудрец.

— Кхм… — поджал он губы. — Как так вышло, что вы с Эммой были знакомы в прошлой жизни, а в этой — родились в один день? Только не говори, что это случайность.

— А что сама Эмма сказала на этот счёт?

— А ты своё мнение озвучь, — прищурился старик.

— Кхм… — я отзеркалил его покашливание. — Поправьте меня, но это что, допрос?

— Может, и допрос, — сказал он недобро.

Я уставился на старика. Старик уставился на меня.

— Ярослав Дмитриевич, — сказал я, — в эту игру мы долго можем играть. Напомню, что я не ваш подчиненный.

— Напомню, что я аристократ, а ты всего лишь простолюдин. Не забывайся.

— Напомню, что вы со всей своей аристократичностью ни одного мертвого не убили, а я их одного за другим укладываю.

От такой наглости он аж глаза распахнул.

— Вы ещё не поругались? — раздался голос Эммы.

— Ты зачем встала? — возмутился я.

— Чтобы сгладить острые углы в беседе. Я не уйду, — предупредила она, поймав мой взгляд.

Встав, я помог ей дойти и усадил в кресло. Их тут всего два было. Так что сам я остался стоять.

— Олег прав, деда. Он не твой подчиненный. Нет смысла на него давить.

— На кого хочу, на того и давлю, — обиженно ответил старик.

Да уж. Работая целителем, я на стариков много насмотрелся. Они разные бывают. Но некоторые из них, мягко говоря, ведут себя не совсем как взрослые. Сейчас по Ярославу Дмитриевичу было хорошо видно, что он недоволен, сердит, встревожен, растерян и обижен. Уж не знаю на что. Но его понять можно. Не каждый день узнаешь, что твоя внучка внутри взрослая женщина.

— Деда, — закатила глаза Эмма. — Давай по делу говорить. Олег, между прочим, предотвратил катастрофу. Если бы не он, минимум центр города превратился бы в кладбище.

— Это с его слов. Почему я должен вам верить? — спросил старик. — В твоем рассказе, Эмма, полно несостыковок. Я, может, и стар, но не дурак.

— Поправьте меня, — повторил я. — Но ваша цель — месть. То есть уничтожение мертвых. Чем мы с Эммой активно и занимаемся. Что могут подтвердить ваши люди. Получается, вы получаете, что хотите. Где здесь обман?

— Мало ли, какие цели вы преследуете.

— Наши дела лучше всего о целях говорят. В любом случае лично я ничего вам доказывать не собираюсь. Мы либо действуем совместно, либо я домой пошёл.

— Так и проваливай! — разъярился старик. — Будешь мне ещё условия ставить!

— Нормальной беседы, видимо, не получится, — заключил я, глянув на Эмму. — Будь аккуратнее. Через пару дней есть смысл заглянуть к Аристарху Павловичу. Сам я не знаю, когда восстановлюсь.

— Пойдешь? — спросила она.

— Ну да, что ещё остаётся. Останешься здесь?

— Пока да.

— Что значит пока⁈ — всполошился старик.

— Доброй ночи, Ярослав Дмитриевич, — попрощался я и пошёл на выход, но притормозил и к Эмме повернулся. — Ты ему какие наши цели озвучила?

— Уничтожение мертвых, — ответила она без запинки.

— Понял, — кивнул я. — На связи.

Теперь уже не останавливаясь, дошёл до прихожей, обулся, накинул пальто и вышел. Как-то неловко получилось. Но и гнуться с первых минут я не собирался. Не из-за гордости. А банально потому, что доказывать что-то — затея, изначально обреченная на провал. Не, серьезно, что я такого мог сказать, чтобы старик поверил? Мы достаточно провели совместных акций, в смысле, с его людьми, чтобы делом доказать серьезность наших намерений.

А, ладно, чего уж. Отложим этот вопрос на потом. Пусть старик остынет, обдумает ситуацию, а там видно будет. По-хорошему нам надо было с Эммой заранее обстоятельно поговорить, чтобы выработать совместную линию поведения.

Иначе скажу что лишнее, а некоторые тайны старика размажут.

— Ну и чего ты добился, деда? — устало спросила Эмма, когда входная дверь хлопнула.

— Не уверен, что тебе стоит и дальше называть меня дедом, — ответил старик холодно.

— Ах вот оно как, — прищурилась девушка.

Эмма полулежала в кресле, рана ныла, в голове шумело. Сил вести тяжелые переговоры не было. Когда в постели лежала — ещё ничего. Но парочка эмоциональных всплесков — и всё, зашатало. Состояние Олега, который буквально на волоске висит от срыва. Письмо от якобы главы ковена, которое разом меняло все планы и рушило представления о мертвецах. Теперь ещё и ворчливость старика. Сама Эмма как-то давно привыкла к этой его черте и забыла, какое впечатление она производит на других людей.

— Знаешь, — сказала она, — я осознала себя ещё в утробе. Это довольно страшно. Ты оказываешься в темноте. Тесно, пошевелиться трудно, но тепло. А дальше были роды. Неприятная штука. Со всех сторон сдавливает, а потом, как обухом по голове, наваливается холод и миллиард самых разных ощущений. Глаза плохо видят, только какие-то пятна. Звуки искаженные, тело вроде бы осознаешь, но управлять им не можешь.