— Зачем нам продавать лошадей? — изумилась Алина, когда я изложил свой план.

— Затем, что по подземелью они не пройдут. А в Горках нам лошади так и так не понадобятся…

За четырёх лошадей мы выручили пятьдесят лартов. Могли бы в два раза больше, но торговаться с барышником я не стал. Ведь если в Горках всё выгорит, с деньгами проблем не будет. А если не выгорит, то лишние полсотни монет нас всё одно не спасут…

Вход в пролегающие под Мёртвыми топями галереи отыскался достаточно быстро. Бывшая невеста Ашкарти, настроенная мной на поиски сильного магического артефакта, обнаружила его спустя полчаса. Достаточно мощный источник энергии светился на слабом фоне обычного леса, словно прожектор в ночи.

С его открытием тоже никаких проблем не возникло. Плотный магический импульс заставил каменную плиту приподняться над лазом, а когда мы проникли внутрь, опуститься назад и захлопнуть «калитку» для посторонних.

Подземелье мы преодолели за двое без малого суток.

Я двигался первым, используя память и специальное зрение, позволяющее видеть даже в кромешной тьме. Алина, шедшая следом, время от времени зажигала заранее заготовленные факелы, но чаще ориентировалась на мой камень Байаль, «горящий», как она сама признавалась, гораздо сильнее каких-то промасленных деревяшек. Привычной энергии под землёй было разлито существенно меньше, чем на открытом воздухе, поэтому различать даже самые слабые источники магии девушка могла без труда.

Имеющиеся на пути магические ловушки оказались разряжены. Все до единой. Мелочь, а, как говорится, приятно. Нервов и времени нам это, ясен пень, сэкономило.

Ночевали мы в «доме» волшебницы Лики. И хотя из удобств там имелся только текущий из стены ручеёк, даже такая примета цивилизации являлась нелишней. Появляющийся ниоткуда и исчезающий в никуда поток исключительно свежей, кристально чистой воды выглядел истинным чудом. Особенно, если учесть, что скала, где располагалось жилище «хранительницы», высилась в центре Урочища, в окружении смертельно опасного магического болота.

Само болото теперь скрывалось в непроглядном тумане. Остался ли там островок, где когда-то тянули свой срок имперские каторжники и я в том числе, выяснить не получилось. Алина, по крайней мере, каких-то всплесков энергии поблизости не обнаружила.

На южном крае Урочища мы очутились ночью. Выбрались из цепочки пещер, когда небосвод снаружи был уже весь, от края до края, усыпан яркими звёздами.

— Видишь? — указал я на северо-запад. — То самое Око демона, что висит над Пустой горой.

— Я слышала, что над Западным континентом есть точно такое же, — проговорила спутница. — Правда это или нет, неизвестно.

— Приедем, узнаем, — не стал я вдаваться в подробности…

Ночевать в лесу мы не стали. До Горок от этого места было лиг шесть или семь, примерно на пять часов хорошего хода. Если конечно двигаться днём, а не ночью. Мы этот путь преодолели за шесть с половиной и к цели нашего путешествия вышли с рассветом, когда местное солнце уже поднялось над горизонтом.

Лес кончился на невысоком пригорке, откуда открывался неплохой вид на город, соединённый с ним порт, лазурную бухту и ограждающие её полоски земли.

Городские стены располагалась метрах в двухстах от нас. Ворота были распахнуты настежь. Одну из створок перекосило так, словно её таранили танком. С надвратной башни, зацепившись штанами за крюк, свисал утыканный стрелами стражник. В районе гавани в небо тянулись дымы.

Обведя взглядом открывшуюся картину, я досадливо сплюнул:

— От, ты же, ёлки-зелёные. Началось в колхозе утро…

В город решили идти под мороком.

Светиться перед окружающими в наши планы пока не входило. Чтобы оценить обстановку и понять, кто с кем воюет, обычной невидимости было вполне достаточно.

От сильного мага она конечно же не спасала — маги высшего уровня раскрыли бы такую иллюзию на раз-два — но встретить здесь высшего или верховного я не предполагал. Всех их мы уничтожили в недавней войне с Империей.

А рунные мастера против моего камня Байаль здесь совсем не катили. Вот в море я драться бы с ними поостерёгся. В море «обычная» магия не работала. Хотя я не проверял. С настоящим камнем Байаль, заполненным энергией под завязку, ситуация с рунами и заклинательной магией могла повернуться в любую сторону…

По улицам примыкающего к гавани городка мы двигались осторожно, по большей части вдоль стен, чтобы не столкнуться случайно с пробегающими туда-сюда горожанами. Последних, впрочем, нам попадалось мало. За те полчаса, пока мы добирались до моста-перешейка, соединяющего порт и жилые кварталы, живых людей нам встретилось всего два десятка. Зато мёртвых хватало с избытком.

Трупы валялись повсюду. И поодиночке, и группами. Большинство с характерными колото-резаными, некоторые с ожогами, а кое-кто — высохший, словно мумия (такое бывало от применения магии праха).

«Они дрались друг с другом, — шепнула Алина, остановившись возле одной из куч изорванных, искалеченных тел и поведя над ними руками. — Тут какие-то остаточные эманации… и источник… почти исчерпанный».

Она шагнула вперёд, склонилась над мостовой и подняла какой-то предмет.

«Вот. Смотри».

В её ладони лежала маленькая пирамидка, сделанная то ли из камня, то ли из глины. Размер — меньше дюйма. Грани достаточно острые. Вершины целые, не отломленные и не стёртые, хотя при падении на брусчатку какая-то запросто могла раскрошиться.

«Крепкая, — выдал я, повертев пирамидку в руках. — В ней есть маг-энергия?»

«Есть. Но немного, на самом донышке, — ответила спутница. — И вся какая-то странная, словно бы сжатая в тысячу раз. Такое, я помню, практиковали в Конклаве, но там, чтобы получить подобное сжатие, тратились годы. Маг-энергия, насколько я знаю, сжатию поддаётся с трудом. Чтобы побольше влить её в артефакт, её рассеивают по структуре. И чем сложнее структура носителя, тем больше энергии можно в него закачать».

«А здесь никакой серьёзной структуры не видно. Обычная керамическая безделушка, — вернул я камень Алине. — Ну что же… значит, поищем хозяина».

Владельца магической пирамидки долго искать не пришлось. Он лежал тут же, со стрелой в брюхе и с вытянутой рукой, из которой, скорее всего, и выпала подобранная моей спутницей пирамидка.

«Знаешь, что это?» — указал я на татуировку-значок на шее убитого («песочные часы», уложенные набок, напоминающие в таком виде знак бесконечности).

«Никогда такого не видела», — покачала головой девушка.

«Я тоже не видел. Но о таком мне рассказывал Дайрус, мой первый зам по баталии».

«И что этот знак означает?»

«Он означает принадлежность к Ордену вольных мольфаров — магов-пиратов Заморья. Но их никогда не захватывали живьём. И пирамидок таких ни разу не находили».

«А почему?»

«Что почему?»

«Почему пирамидок не находили? И откуда тогда о них знают, если не находили?»

Я почесал в затылке.

Вопросы были резонными, но мне они в голову не приходили. А вот Алине пришли.

«Если бы знали, Дайрус бы мне о них рассказал. Но если не рассказал, значит, не находили и даже не слышали про такие. Логично?»

«Логично, — кивнула Алина. — Но для чего эти пирамидки нужны?»

«А для чего, вообще, нужны магические артефакты? — удивлённо взглянул я на спутницу. — Чтобы использовать. Например, вот для этого, — указал я на трупы. — Чтобы, как ты сказала, они сражались друг с другом. Обычная магия подчинения, но только массовая, влияющая не на кого-то конкретно, а неизбирательно, на всех, кто поблизости»…

Со стороны порта на перешейке стояли щиты и рогатки. За рогатками прятались вооружённые люди. Кто они, до конца я так и не понял, даже когда мы подошли к ним вплотную. У одного на отвороте бушлата красовался значок баталии Бунта́о, у двоих — Рио́нцо. Остальные опознавательных знаков не имели. Видимо, состояли в более мелких баталиях, а то и просто в командах с одним боевым кораблём и одним капитаном.