Я потянулся к девушке, притянул её к себе и заорал на ухо:

— Как только сможешь — бей кинжалом!

И, глядя на приближающегося птеродактиля, я усмехнулся и поцеловал Валю в шею — раз, другой, и чуть прикусил кожу. Девушка прижалась ко мне ещё крепче, потёрлась, ёрзая туда-сюда попой — и бахнувший мне в кровь коктейль гормонов чётко так послал в мозг: «Всех порвём. Порвём и трахнем».

Хотя, может, это шиза просто…

Когда ветрокрыл опять заорал, и потянулся лапами вперёд, расправляя когти — я собрал все оставшиеся силы, чтобы отпихнуть девушку с себя — но успеть крепко ухватить её за запястье.

Валя закричала — и я уже не пытался разобрать, от страха или восторга. Она ведь и монстра только сейчас увидела…

Блинк!

Пернатый ублюдок не был готов к тому, что мы вдруг окажемся вплотную к нему. Я выпустил Валино запястье, и нас пронесло с двух сторон от монстра. Праща захлестнула длинную шею, как удавка.

В руку прыгнул Рубака, полыхнул Злым пламенем — и я успел вогнать его в спину рукокрыла на всю длину лезвия. Воздушный поток потащил меня дальше, расширяя рану, в лицо мне ударила горячая кровь.

В этот миг праща натянулась, жестоко сдавив запястье, завизжала Валя — очень громко, даже перекричав завопившего от боли монстра. Белая вспышка — и в её левой руке появился стилет. Девушка отчаянно принялась вгонять клинок в пернатую тушу ветрокрыла.

Ветрокрыл, отчаянно вопя, распахнул крылья — и нас вжало в его спину. А уродец рванул вверх, бросаясь из стороны в сторону и пытаясь нас скинуть. Родео, блин — только фэнтезийное и малость неадекватное.

Ладно, а если так?

— ВАЛЯ! — громыхнул я. — ДОСТАВАЙ ЩИТ! КУПОЛ!

Девушка, висящая на праще и воткнутом в плоть монстра стилете, с болтающимися туда-сюда ногами, даже не обматерила меня — только кивнула. Когда в её левой руке появился тяжеленный щит, я увидел, как лицо девушки искажается от боли — теперь она висела на одной руке, ещё и весила больше. Но, синий Купол над ней полыхнул — и уже я убрал нож и призвал Гримуар.

Ледяная стена!

Скил сработал, и ледяной барьер появился в воздухе на пути рукокрыла. И — они прям нашли друг друга: рвущийся вверх монстр и полетевший навстречу земле плоский кусок льда.

Гравитация, бессердечная ты сука!

Багряная твердь!

Защиту я обновил в тот миг, когда лёд и рукокрыл с треском и хрустом столкнулись. Стена раскололась на четыре крупных части и кучу осколков поменьше.

Конечно же, сцуко, один большой осколок приложил меня по спине, вышибив из груди воздух — благо хоть, от большего защитили Багряная твердь и кираса.

Осколок поменьше ударил в раненную ключицу, и я заорал от боли, а на глазах выступили слёзы — мгновенно слизанные ветром.

У Вали дела были лучше — Купол её защитил, и она тут же убрала щит и и снова вогнала в спину ветрокрыла стилет.

Монстр в последний раз заорал — тонко, пронзительно. Его гибкая длинная шея в двух местах очень неестественно согнулась, один из рогов с мясом оторвало. Чудом уцелевшие крылья взмахнули, бросив нас выше — и замерли.

Мгновение мы висели в воздухе — почти как в мультике. Уровень Вали вдруг прыгнул с тридцатого на тридцать первый, и мы вместе с тушей ветрокрыла ухнулись вниз.

Ветер ударил в лицо, ноги рванулись вверх, болтаясь. Я вернул бесполезный теперь нож в быстрый доступ, подловил момент и крепко вцепился в предплечье болтающейся рядом Вали.

Блинк!

Мы телепортировались в сторону, и с трупом монстра праща нас больше не связывала. Стилет с белой вспышкой исчез из Валиной руки, и мы потянулись друг другу, снова намертво сцепились. Мою спину обхватили Валины руки и ноги — а как это переросло в поцелуй, я и сам не понял.

М-ма-а-ать! Как вообще мой охреневший от нагрузок организм нашёл силы на стояк?

Я распахнул крылья, и снова взял курс на северо-запад. Как бы то ни было, хотя бы к точке сбора мы так доберёмся быстрее.

Внизу проносились, постепенно приближаясь, зелень лесов и сверкающие ленты ручьёв и речушек, и редкие небольшие озёра. Мы преодолели километров пятнадцать, по ощущениям. Впрочем, может и меньше — время для меня тянулось, как прилипшая к подошве жвачка, и мне совсем расплохелось.

В голове стоял туман, в ушах гудело, а перед глазами плыло, и приходилось отчаянно моргать. Хотя, это ещё фигня. Больше на нас не нападали — и в какой-то момент моя шкала ярости стремительными рывками ушла вниз. Тогда то и пришла боль — боль, сука, во всем теле, в каждой мышце и каждой кости.

Последствия истощения были даже хуже, чем боль от разрубленной ключицы. А уж как злобно кислота жгла желудок, требуя срочно что-нибудь сожрать…

Валя была не многим лучше — она вся вспотела и побелела, цепляясь за меня. Я чувствовал, как дрожат её напряжённые руки и ноги. Успокаивал себя только одним: осталось немного. Минута, две от силы — и мы приземлимся.

Верхушки деревьев — тут, в стороне от гор, уже лиственных — были всё ближе, и я боролся с дурнотой и искал, где бы приземлиться.

Впереди справа вроде бы был участок без леса, но там стоял густой странный туман. Он что-то напоминал мне, но что — я никак не мог сообразить.

Когда высоко в воздух вдруг ударила белая струя воды, понял. Там, мать их, гейзеры!

О.

Мой.

Бог.

Если там есть горячие источники, в которые можно лечь… Если там они реально есть… Ох, м-мать, я согласен убить ещё кого нибудь за возможность отмокнуть в горячей воде.

Я качнулся, взяв курс на ванну и расслабон. Главное, чтобы они там реально были. Ну и, подлететь нужно осторожно, по краешку. Не хватало ещё под кипящий гейзер попасть.

Близкий отдых выкинул из головы вообще все мысли, я был на грани. Это, мать его, стало навязчивой идеей.

Мы пролетели через огромную россыпь камней — и приземлились на каменистый бережок прямо перед небольшим — три на четыре метра — круглым озерцом, исходящим паром.

Когда подошвы коснулись твёрдой земли, меня повело, и я завалился на спину. Ойкнувшая Валя успела отпустить меня, и осталась на ногах. Тут же кинулась ко мне.

— Максим! Ты как?

Я раскинул в стороны руки, глядя, как небо вращается перед глазами. Стало дурно, но я заставил себя осмотреться — и опасности не увидел. Только после этого с облегчением опустил веки. Выдавил:

— Норм. Всё норм. У меня регенерация, всё заживёт.

Я прервался, достал фляжку с водой. Приложился, и опустошил её. Стало чуть легче — по крайней мере, не драло горло, но вот желудок только сильнее скрутило.

— Оно прям сейчас заживает. Проблема в том, что это тянет из меня последние соки.

Я заставил себя подняться — мне помогла подскочившая Валя.

— В общем, ты мне нужна Валь. Как женщина.

*** Травка ***

— В общем, ты мне нужна Валь, — произнёс Максим, глядя на неё странным пьяным взглядом. Его шатало, что только усиливало впечатление. — Как женщина.

Ноги Вали дрожали, мышцы болели от напряжения — но в этот момент она забыла обо всём. К щекам прилила кровь, в животе запорхали бабочки.

— К-к-как?

Нет, она хотела этого. Очень хотела! Но — сейчас? Он же на ногах не держится, он же ранен! Как вообще сейчас можно думать про такое⁈

— Как женщина, — повторил он. А потом принялся опустошать инвентарь: вывалил целую кучу дров, бросил на землю щит, а на него уложил большой кусок мяса. Две деревянных рогатки и палку — на них парень подвешивал котелок над костром. Последним достал свой здоровенный рюкзак. Двигался Максим странно, и пользовался только правой рукой. Левая безвольно висела, и от этого за него было ещё страшнее. — Валя, мне надо поесть. Вопрос жизни и смерти. Наверно, лучше с бульона начать. Потом кашу и мясо. Провари хорошо, пожалуйста, в рюкзаке есть всё нужное.

— Дурак, — буркнула Валя, и надулась. «Как женщина» — это про готовку? Что за шовинизм? Ещё и покраснела сильнее из-за своих пошлых мыслей. Но по настоящему сердиться на Макса она не могла — после всего того, что он сделал.